Идальго (СИ) - Номен Квинтус - Страница 8

Мне тоже это не нравилось. То есть не то, что португальцы что-то отъели, а то, что эти парни ко мне пришли политические вопросы решать. Но приходилось сидеть и делать заинтересованное лицо. Однако когда этот Антонио Ларраньяга решил задать мне прямой вопрос, внезапно «проснулась» железяка и приятным голосом сообщила, что «со стороны Буэнос-Айреса на расстоянии в сто шесть миль в Монтевидео направляется крупное судно со скоростью семь с четвертью узлов и ее прибытие в порт ожидается через пятнадцать с половиной часов». Ну забыл я функцию оповещения отключить!

Ну забыл — и забыл, в такой ситуации нужно просто сделать морду кирпичом и притвориться, что ничего не случилось. И я притворился, а вот гости вскочили — причем все, и один — видимо не придумав ничего более умного — спросил:

— А откуда она знает, что до корабля что шесть миль? И что он большой?

— Ей сверху далеко видно, а я специально попросил информировать обо всех судах, которые она поблизости заметит. Вот сейчас заметила — и проинформировала.

— Кто заметил? — по-настоящему дрожащим голосом поинтересовался священник, нервно оглядываясь: ведь вокруг никого не было, да и я предупредил, что на борту, кроме меня, только два подранка на палубе загорают.

— Дева Мария, — невольно сорвался с моих губ самый идиотский в данной ситуации ответ. Но, судя по реакции визитеров, не самый глупый: все пятеро просто плюхнулись на колени и принялись истово молиться.

— Так, господа, вставайте, она вас не слышит. И не видит, так что пол коленями напрасно протирать точно не стоит.

— А вас она видит? Слышит? — уже относительно спокойным голосом уточнил попик.

— Сейчас — точно нет, — совершенно честно ответил я. Потому что проклятая железяка воспринимала некоторые обращенные к ней слова лишь тогда, когда я сидел в капитанском кресле, да и то чаще всего на вопросы отвечала стандартным «К сожалению, я вас не понимаю. Введите ваш вопрос с клавиатуры». Впрочем, ее распознавалка голоса потихоньку обучалась…

— А вы могли бы попросить у Неё покровительства в нашем деле? — выделив голосом «неё», поинтересовался один из визитеров. Очень деловой поход проявил, что уж там.

— Попросить — могу. А вот получите ли вы его… давайте этот вопрос обсудим… дня через три. А сейчас… мне же нужно заниматься хлопком, если вы забыли.

— Да, конечно, хлопок для нас — это самое важное. Я думаю, что у дона Диего осталось немало семян этого замечательного растения…

Вообще-то комп на яхте оказался довольно интересным. То есть это был не один комп, а пара дюжин блейд-серверов, объединенных в единую локальную сеть. С выходом на глобальную — но этот выход сейчас стал бесполезен, но и внутри нашлось много интересного. Правда, в базе данных кроме кучи инструкций по ремонту всего, что могло на яхте и вокруг нее сломаться, ничего не было важного (если важными не считать сборники католических молитв на все случаи жизни, которые я запускал на прослушивание, когда мне не спалось) и кучи карт погоды и течений вообще ничего не было. Но были инструменты для отладки программ, да и сами программы (заметной частью с исходными кодами) для меня лишними не были. По крайней мере я сумел слегка так функциональность железяки расширить (просто сняв запрет на выполнение отдельных модулей), так что она теперь и тексты мне вслух читала, и фильмы показывала.

То есть фильмы были, мягко говоря, вообще не художественными: в компе нашлась знакомая мне программа, выполняющая анимацию картин. Да и картин мать Мигеля (или он сам, в память о матери) на компе собрал немало, так что пришлось мне слегка так поработать художником. В фотошопе поработать, убирая «лишних персонажей» с Сикстинской мадонны Рафаэля. А потом привязывая точки на портрете к фреймам аниматора. Работенка, вообще говоря, занудливая и скучная, но ведь жизнь во все времена, похоже, идет по простому принципу: если ты не занимаешься политикой, то политика займется тобой. А мне было нужно масло, много масла — но по всему выходило, что просто так масло получить не выйдет.

Насчет «трех дней» я все же погорячился, покорячиться и повыделываться мне пришлось пять суток, присеем практически без сна — и хорошо еще, что с едой теперь проблем не было, мне с берега таскали «лучшие блюда» в таких количествах, что я опасался, уж не зажрутся ли Пепе и Рико. Но получилось терпимо, к тому же я смог привязать распознавалку моего голоса в микрофону, установленному в кают-компании. И после всего этого я снова пригласил уже знакомых мне товарищей в гости.

Каюта немного преобразилась: я вытащил наружу ранее спрятанный в нишу под потолком телевизор на пятьдесят два дюйма, вывел на него в качестве заставки ту самую мадонну (в исходном виде) — в общем, выглядело все как будто в двери в рубку появился новый витраж. И когда все собрались, началось представление. Впрочем, особо нагнетать я не стал, а просто — когда все расселись на диванчиках, повернулся к монитору и «произнес кодовое слово»:

— Пресвятая дева Мария, друзья, от имени которых я тебя вчера задал вопрос, теперь у меня в гостях. Могут ли они услышать твой ответ?

Честно говоря, я боялся, что у меня голос от волнения сорвется и программа команду не распознает — но все получилось в лучшем виде. Мария (на экране) передала ребенка Сиксту, Сикст вместе с Варварой быстренько вышли из кадра, занавески тоже раздернулись. А ангелы изначально в кадр не попали, так что…

Паршивенькая все же получилась анимация, на маленьком экране она еще смотрелась неплохо, но на большом артефакты мне просто в глаза бросались. Но то мне, а хроноаборигены сидели буквально не дыша, да и они больше слушали, чем смотрели. И услышали они то, что я имел в виду им сообщить: что дева так же не любит португальского короля и недовольна тем, что он отбирает земли у честных католиков — которые могут остаться и подданными его католического величества, а могут — ибо человек в своих деяниях должен руководствоваться лишь благородными порывами собственной души — и стать гражданами совершенно независимого государства. Лишь бы они — эти граждане — не забывали о боге и заботе о благе других таких же граждан. И вот если они об этом не забудут, то деяния их товарищу Христу покажутся богоугодными, а дева Мария такими делами занимающихся людей на подвиги во славу и так далее благословит. Так же, как и деяния Алехандро Базилио де Вера-и-Фигероа де ла Вега-и-Уйоа-и-Эстелья, третьего графа де ла Рока…

Откровенно говоря, я надеялся, что после такой рекламы парни скинутся и как-то мне добудут тонн так пять масла, можно даже оливкового, которое может быть вообще не Экстра Вирджин, а хотя бы третьего сорта. Но — обломись, отойдя от полученного шока эти козлы пошли выращивать хлопок! И до меня дошло, что заполнить баки яхты у меня получится не очень-то и скоро…

За две недели мне пришлось познакомиться со всеми сторонниками независимости Восточной провинции — их и было-то всего пара десятков человек. Люди все оказались весьма образованными (один, например, священник, специально для знакомства со мной приехавший из Канелонеса — это два дня пути от Монтевидео) прекрасно (для нынешнего времени) разбирался в математике и юриспруденции, а Антонио Ларраньяга — первый священник, с которым я тут познакомился — еще и физику изучал, разбирался в химии на уровне, мне кажется, лучших нынешних ученых, а диссертацию защитил вообще по астрономии, географии и химии (и ни малейших сомнений по поводу того, что Земля крутится вокруг Солнца, у него не было). Вдобавок все, с кем меня тут познакомили, обладали обширными знаниями в области сельского хозяйства… проблемой было лишь то, что эти два десятка человек представляли собой почти половину относительно грамотных жителей провинции.

Еще, по их словам, в Буэнос-Айресе было заметно больше полусотни образованных товарищей, а основную массу населения составляли абсолютно безграмотные крестьяне. Но размер этой «массы» борцуны за свободу тоже представляли себе… очень примерно: на мой прямой вопрос они, долго совещаясь и споря, ответили, что в провинции всего народу «много», в пределах от ста до двухсот тысяч человек. Я позадавал им еще несколько вопросов, получил столь же расплывчатые ответы — и решил, что с политикой они пусть сами разбираются. У них тут, оказывается, уже почти лет двадцать идет война всех со всеми: то есть с португальцами (и с бразильцами в качестве их наследников), с Соединенными провинциями (то есть с Аргентиной), какие-то постоянные драчки между собой — а я воевать за всех этих донов точно не собираюсь. Так что, пообещав, что при возможности буду отвечать на сугубо технические вопросы, занялся, наконец, изучением собственного «наследства». То есть яхты и всего, что на ней находилось.