Бесстрашный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 13

Да, ситуация выглядела и вправду забавной. То, что секретные разговоры высших магов Империи могла слушать, пусть и опальная, но всё же не изгнанная навечно коллега, не было чем-то из ряда вон выходящим в сравнении с тем, что их могли слушать иммунный и его сотоварищи. Ну, если, конечно, Ризен и прочие не оставили эту лазейку специально, чтобы сливать противнику дезинформацию.

По мнению Астии, вероятность последнего выглядела совершенно ничтожной. За последние пару столетий высшие и верховные маги настолько уверовали в собственную непогрешимость, что подобная мысль попросту не могла прийти в их великие, напичканные суперзаклятьями головы. По существу, магистры боялись лишь императора. Все остальные в их понимании соперниками для них не являлись.

Послушав, о чём они говорят и как представляют сложившуюся ситуацию, высокородная в очередной раз похвалила себя за предусмотрительность. Вовремя исчезнуть, пусть и не по своей воле, из внезапно ставшей токсичной столицы означало проявить не трусость, а мудрость. А вовремя предать в таком случае значило не предать, а предвидеть. Тем более что предавать своих покровителей Астия научилась давно, ещё в прошлой жизни…

Колокольчик над изголовьем кровати пронзительно звякнул.

Через пару секунд дверь в комнату приоткрылась.

— Вы меня звали, сиятельная? — появившийся в проёме телохранитель вопросительно посмотрел на хозяйку.

— Да, Прус, — кивнула высокородная. — С юга известия есть?

— Пока ещё нет, — развёл тот руками.

— А что говорят городские?

— Всё то же самое, госпожа. Уверены, что скоро придут тилландцы.

— Боятся?

— Все, кто боялся, уже сбежали, — позволил себе ухмыльнуться Прус.

Астия ответила ему лёгкой улыбкой. Пожалуй, сегодня она допустит его до своего тела. Разгонять скуку в этом унылом городишке на границе с Тилландом можно только хорошим сексом. А Прус… любовник он был неплохой. Пусть не настолько страстный и пылкий, как Ра́уш, второй из двоих оставшихся с ней телохранителей, зато хватало его, как минимум, до середины ночи… Ну, если, конечно, магией его легонько подстёгивать…

— Вернётся Рауш, пусть передаст на кухню, сегодня я ужинаю у себя. И пусть проследит, чтобы всё было честь по чести.

— Так точно, сиятельная. Я передам.

— И пусть он сегодня дежурит внизу, а ты… — высокородная сделала вид, что задумалась, — зайди ещё после ужина. Мне будет нужна твоя служба.

— Служить вам — мой долг, госпожа, — поклонился телохранитель…

Когда он ушёл, женщина встала с кровати, накинула на плечи халат и подошла к окну.

На этом постоялом дворе в небольшом городке с дурацким названием Балдатур она находилась больше недели, ожидая известий с юга. Данные с севера, из западной части Империи приходили практически в режиме реального времени — спасибо связь-камню, переговорам высших-верховных и прибывающим на границу купцам.

Информация из Тилланда в последнее время запаздывала. Хотя, казалось бы, какие проблемы? Ведь те же купцы вели свои караваны не только на юг, но и в обратную сторону.

Однако, увы. По словам местных, последние две недели имперских торговцев не пропускали в пределы Тилланда-Ривии дальше Каха-Тараум — небольшого оазиса, расположенного всего в пятнадцати лигах от приграничного Балдатура. Именно в этом оазисе тилландские власти требовали теперь производить все внешнеторговые операции. Причём, эти требования касались не только иноземных торговцев, но и своих, прибывающих в Каха-Тараум с юга. Сплетням, передаваемым в обе стороны, это ничуть не мешало, но именно сплетням, часто недостоверным, а не тому, что купцы могли увидеть своими глазами.

Единственными, кто мог помочь в получении относительно точных сведений, что происходит в Тилланде, оставались контрабандисты. Эти, бывало, проникали вглубь территории сопредельной страны гораздо дальше легальных торговцев, правда, и рисковали они при этом гораздо сильнее.

Вербовка контрабандиста-прознатчика обошлась Астии в семьдесят лартов. Сумма приличная, но результат того стоил. Именно этот любитель шастать через границу передал нанимательнице наиболее полную информацию о смене власти в Тилланде, новом составе Дивана и планах свежеиспечённого взира и его ближайшего окружения.

Постепенно проникающие через кордоны слухи и сплетни чего-нибудь нового к сказанному не добавляли, а лишь подтверждали то, что узнала высокородная от своего обошедшегося в круглую сумму осведомителя. Сейчас она ожидала от него новые сведения, пообещав за них вдвое больше. Однако ни вчера, ни сегодня прознатчик в Балдатуре не появился, и Астии вновь приходилось ждать, терзаясь в неведении.

Самой отправляться на юг высшей не стоило. Рядом с границей её чародейство и так уже временами сбоило, а дальше, насколько ей было известно, оно бы вообще ушло, уступив место магии чернокнижников, которой высокородная не владела…

— Ужин, моя госпожа, — оторвал её от размышлений вернувшийся Прус.

— Поставь на стол, — бросила Астия, не оборачиваясь.

За спиной послышался шорох шагов, стук подноса, лёгкое позвякивание столовых приборов…

— И помни. Я жду тебя через час, — добавила женщина.

— Я помню, сиятельная…

Усевшись за стол, высокородная первым делом налила себе из кувшина вина, сделала пару глотков и, удовлетворённо кивнув (южные вина ей нравились больше имперских), принялась за еду. В отличие от напитка, местная снедь не шла ни в какое сравнение с изысканной кухней императорского дворца и домов магической знати. Выбирать, тем не менее, не приходилось. Вся роскошь осталась в столице, походные условия излишеств не предусматривали.

К отсутствию роскоши Астия относилась спокойно. Успела привыкнуть к ней ещё в детстве, поэтому не считала её чем-то значимым.

Единственная дочь короля Стаура, она появилась на свет, когда старая Империя давно умерла, а новая ещё не возникла. Ни красотой, ни харизмой, ни магическим даром принцесса не обладала, поэтому венценосный папаша воспринимал её как наследницу постольку-поскольку, без энтузиазма. А вот в качестве выгодного вложения в кого-нибудь из соседей — наоборот. По крайней мере, претенденты в зятья возникали при королевском дворе с завидной регулярностью. Однако и исчезали они, отвергнутые королём, столь же часто и безвозвратно.

Шли годы, принцесса росла, перспективных женихов становилось всё меньше, а фавориток-любовниц у стареющего короля становилось всё больше. Увы, забабахать себе ещё одного наследника, пусть даже незаконнорожденного, у Стаура не получалось. То ли порчу на него какой-нибудь маг наложил, то ли его покойная нелюбимая жёнушка прокляла перед смертью, то ли это была просто судьба, но в итоге всё закончилось тем, что король стал попросту одержим идеей бессмертия. Ну, или хотя бы продлением собственной жизни раз эдак в десять-пятнадцать. И даже претендентов на руку дочери он начал теперь рассматривать, как исполнителей этой «великой миссии».

Астия своего отца ненавидела. Именно он, как ей думалось, являлся главным виновником всех её бед: непривлекательной внешности, отсутствия дара, рано умершей матери, пренебрежения со стороны королевского окружения, отношения к ней как к предмету, игрушке, товару для дипломатии и торговли с соседями… Но, с другой стороны, её главным достоинством, какое не замечали в упор ни король, ни придворные, ни потенциальные женихи, было то, что от своего ненавистного папеньки она смогла унаследовать острый ум, желание быть счастливой и редкое для большинства её круга умение извлекать выгоду из собственных недостатков.

Когда ей исполнилось двадцать пять, а король Стаур отверг очередного случайного жениха, Астия решила взять процесс поиска и сватовства в свои руки. Не потому, что ей очень хотелось замуж, а потому что она наконец поняла, как можно исполнить мечту, лелеемую с самого детства. Или, скорее, две разных мечты, исполняющихся последовательно: получить магический дар и превратиться в красавицу. Именно так, а не наоборот. Поскольку навести на себя красоту с помощью волшебства — задача, в общем и целом, решаемая, а вот научиться магичить с помощью красоты ещё ни у кого в этой жизни не получалось.