Бесстрашный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 33

Пить этот эликсир предписывалось двоим. Как считал Стаур, первый из пьющих отдавал свою жизненную энергию, второй — забирал её, многократно усиленную жизненной силой дракона. У первого срок его жизни сокращался примерно в два раза. У второго — увеличивался раз, наверное, в двадцать.

Угадывать, кто из них будет первым, а кто вторым, принцессе не приходилось. В выборе своего отца Астия была абсолютно уверена.

Законченный эликсир король разлил по двум чашам. Первую он предложил выпить дочери:

— Сегодня знаменательный день, моя дорогая. Сегодня мы приобщимся с тобой к настоящей драконовой магии. Выпей и ощути её. Ведь ты же об этом мечтала, не так ли?

— Я… научусь колдовать? — робко спросила принцесса.

— Конечно, — кивнул король. — Это и есть тот сюрприз, что я обещал.

Астия осторожно прикоснулась губами к сосуду с напитком.

— Не бойся, — подбодрил её Стаур.

— Я… не боюсь… Мне просто… немножечко страшно…

Принцесса закрыла глаза и, делая вид, что отчаянно трусит, принялась пить. Маленькими глоточками, аккуратно, как и положено истинной дочери своего короля.

Король осушил свою чашу вторым, до самого дна, не оставив ни капли напитка.

— Ну? Что-нибудь чувствуешь? — с подозрением посмотрел он на Астию.

— О, да, повелитель! Чувствую! — с воодушевлением ответила девушка.

Она действительно чувствовала. Но знала, что эликсир коварен. Что он даёт умирающему ощущение молодости и задора. Что тот, кто испил свою чашу вторым, до последнего дня будет думать, что стал бессмертным. Примерно полгода. А после уйдёт. Тихо и незаметно. Во сне.

Волшебный напиток оставлял второму испившему магию юности, когда мир вокруг кажется распахнутым настежь, а все дороги открытыми. Однако при этом он забирал у несчастного магию зрелости и передавал первому, усиливая и углубляя её, делая её обладателя умнее и опытнее, позволяя ему выстраивать жизнь не только, как хочется, но и действительно удлинняя её, как если бы этот первый становился и вправду драконом. То есть, почти драконом… или драконицей…

Следующие полтора месяца, остающиеся до свадьбы с Тирениусом, Астия не спеша наблюдала за происходящими с ней изменениями. Уже на следующий день она с удивлением и восторгом обнаружила, что может и впрямь колдовать. Пусть пока по-ученически, неумело, но даже и это казалось ей истинным чудом.

Навыки в применении магии приходили к ней постепенно. Принцесса ничего не придумывала, а лишь позволяла волшебной силе самостоятельно реализовывать все подспудные пожелания её обладательницы.

Примерно через неделю Астия обнаружила, что у неё «незаметно» выросла грудь, спустя ещё неделю, что уменьшилась талия, затем, через следующие семь суток, что бёдра стали гораздо роскошнее и соблазнительнее… Принцессе даже пришлось надевать на себя более просторные одеяния, чтобы изменения не выглядели слишком уж явными.

В отличие от фигуры, лицо у невесты герцога практически не менялось, оставаясь, по сути, прежним, не слишком красивым, но, с другой стороны, вполне узнаваемым. С него убирались лишь наиболее видимые «огрехи» навроде противных прыщей, повышенной бледности и всякого рода припухлостей и желваков. Астия, к её чести, становиться идеальной красавицей не стремилась. Пока ей с лихвой хватало обновленной фигуры, а что будет дальше, она не загадывала.

Единственной неожиданностью для «новорождённой» волшебницы стали глаза. Глаза у принцессы, не взирая ни на какие внутренние пожелания, изменились действительно радикально, и она ничего не могла с этим поделать, как ни пыталась. Из совершенно невзрачных, блеклых, болотного цвета щелочек они неожиданно превратились в пару сверкающих драгоценных «камней». Левый теперь был ярко-зелёным, как изумруд, а правый — фиалковым, будто огромный сапфир…

К счастью принцессы, король на случившиеся с его дочерью изменения внимания не обращал. Получивший заряд магической бодрости, он носился козлом по замку и ближним и дальним окрестностям, задирал юбки буквально у каждой служанки, устраивал многочасовые застолья, еженедельно объявлял большую охоту на лис, кабанов и оленей, организовывал смотры войскам с последующей попойкой, грозил великими карами недружественным соседям…

Свадебный поезд прибыл из герцогства вовремя.

Торжества в королевстве длились неделю, а затем молодые убыли во владения сиятельного супруга принцессы. Только тогда Астия смогла облегчённо вздохнуть. Её жизнь наконец-то свернула в новую колею, и этот поворот ей понравился…

Король умер через четыре месяца. Как и предполагалось, во сне. Так и не догадавшись, насколько жестоко его обманули.

Коронация новых властителей прошла через день после похорон. По оставленному Стауром завещанию и в строгом соответствии с соглашением между ним и Тирениусом, последний стал соправителем Астии в королевстве, а та — соправительницей Тирениуса в его герцогстве.

За то время, что принцесса провела вне родового замка, она успела в достаточной степени оценить не только все прелести своей независимости от папаши, но и кое-какие плюсы замужества. В эти четыре месяца ей в полной мере открылись такие стороны жизни, как настоящая власть и близость с мужчиной. Практика оказалась гораздо интереснее и приятнее, чем любые теории.

Жаль, правда, в первую брачную ночь Астия чего-то особенного от близости не почувствовала. Хотя её муж, безусловно, старался.

Вкус к хорошему сексу новоявленная герцогиня приобрела лишь на четвёртый раз. Тогда же она впервые испытала оргазм. А после этого её словно бы подменили в постели. И пусть никакой любви между ними не было, но свой супружеский долг оба, и герцог, и герцогиня, исполняли решительно, истово и со всем тщанием, минимум, два раза в неделю. Супруг, к удивлению Астии, оказался умелым любовником, достаточно пылким, но в то же время хорошо представляющим, что нужно женщине.

К концу их «медового месяца», продлившегося раза в четыре дольше положенного и завершившегося аккурат к смерти властителя Стаура, принцесса даже стала подумывать: «А, может, и вправду, оставить Тирениуса в живых и не отправлять его через какое-то время вслед за усопшим папашей?»

Ведь её герцог был не только хорош собой и почти идеально подходил ей в постели. Он оказался ещё и прекрасным правителем, опытным и удачливым. Астия видела, как к нему относятся подданные, как его обожают в армии, знала, что лет за пятнадцать он запросто сможет расширить владения их общего государства раза примерно в два (а, возможно, и больше) и сделать его сильнейшим на континенте…

Увы, но эти благие мысли и пожелания пошли прахом спустя всего две недели после кончины короля Стаура.

В тот день в королевский замок прибыла гостья. Она въехала во двор у донжона на пегой кобыле, и перед ней расступались все, даже старые воины, помнящие ещё те времена, когда жил и здравствовал дед нынешней королевы.

Гостью принимал сам Тирениус. Он помог ей спуститься лошади и галантно поцеловал руку.

Дама была настоящей красавицей. Астия никогда таких не встречала. Но, самое главное, глаза у незнакомки были точно такие же, как у Астии — зелёный и фиолетовый. А герцог крутился подле неё, словно мальчишка-паж, и мало того, смотрел на эту красавицу так, как будто это она, а не Астия, его настоящая королева и герцогиня.

Нет, какой-либо ревности высокородная к этой женщине не почувствовала. Она ощутила другое. Дикую ненависть и обжигающую душу зависть. За то, что таким, как эта, всё достаётся с рождения. Красота, независимость, всеобщее восхищение. И ей не надо рыдать по ночам в подушку в мечтах о несбыточном, не надо притворяться любящей дочерью, терпеть смешки окружающих, выдумывать планы, как изменить свою жизнь, как обрести умение колдовать, выйти замуж, в конце концов…