Бесстрашный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 53

Теперь, если всё пройдёт так, как надо, Астии, а вместе с ней и Алине, вообще не понадобится выходить на сцену до самого последнего акта этой «любительской пьески». Практически всё за них должны будут сделать сами мятежники. Благо, что следить за иммунным можно уже без проблем.

Эта дурочка Рейна сама подсадила часть своего астрального образа в маг-оболочку иммунного и подсадила к себе часть его. Наверное, думала, что таким способом привяжет «Леннира с севера» максимально надёжно. Примерно так же как раньше, когда она ещё называлась «богиней любовной страсти». Хотя сам способ, честно сказать, неплохой. Но только когда нет «третьего лишнего». А лишний сегодня имелся. Точнее, имелась. Лишняя. И не какая-нибудь, а дочь короля Стаура, наследница настоящей драконовой магии…

Лёгкое колебание сигнальных заклятий Астия ощутила на четверть секунды раньше бывшей «богини» и тут же переключила их на себя.

«Ого! Да это же сам иммунный!»

Лучшего момента для исполнения первой части своего плана нельзя было и придумать.

Быстренько разбудив Эрхан-бея, высокородная изобразила очередной порыв страсти.

Начальник ривийской гвардии не подкачал. Его объятия оказались крепки, чресла тверды, желания необузданны…

В лагерь я возвращался на автопилоте, словно сомнамбула. Не помню, как выбирался из рощи, не помню, как седлал лошадь, не помню, как отвечал на вопросы постов и секретов по типу «пароль-отзыв»… Перед глазами всё расплывалось, а если сливалось заново, то опять и опять в одну и ту же картину… где Рей и Аршаф… в том состоянии, когда никакие объяснения уже не нужны…

Конечно, я мог попытаться утешить себя, сказав, что это иллюзия, но, увы, это была бы неправда.

Потому что иллюзии я там не почувствовал. И значит, всё что случилось, случилось на самом деле.

Недаром, выходит, «погонщик» говорил о предательстве. Он знал. Заранее и, видимо, просто хотел подготовить меня к неизбежному.

Ну что же, ему это удалось. И это, наверное, правильно. Розовые очки снять лучше сейчас, ещё до того, как будет покончено с этой вонючей Империей, императором и лицемерами-магами. Пацан обещал, пацан сделал. А что будет дальше, его не касается. Может валить куда хочет, теперь тут и без него разберутся…

В себя я пришёл, только когда очутился возле собственного шатра в центре лагеря.

И в то же мгновение на меня накатило неожиданное спокойствие. Как будто внутри щёлкнул какой-то невидимый тумблер, полностью очистив сознание от ненужных эмоций.

— Никого не пускать без моего личного распоряжения, — бросил я охраняющим вход, увешанным рунными артефактами батальерам.

Излишества в моём походном жилище отсутствовали. Стол, полдюжины стульев, дощатая кровать (к слову, одноместная), стойка с оружием, три сундука, один из которых «тот самый», с ковчегом из Горок, обшитым серебряными пластинами и исписанный рунами «ничего интересного»… Плюс мягкий ковёр на полу, где так приятно барахтаться с дамой сердца…

Только подумал о ней, в голову снова ударило тяжким молотом… Правда, на этот раз ненадолго, всего на пару секунд.

Вытерев выступивший на лбу пот, шумно выдохнул и завалился в кровать, прямо в одежде, не снимая сапог. Едва голова коснулась подушки, подумалось: «Жить без эмоций сложно, но можно. Главное, не затягивать…»

А затем меня вновь утянуло в страну сновидений. В ту её часть, где высилась Пирамида желаний, а под её основанием меня дожидался «погонщик из-под горы».

«Как настроение?» — ёрнически поинтересовался он, материализовавшись передо мной в виде косматого облака.

«Паршивое», — не стал я скрывать.

«Объективная оценка себя — это половина успеха», — похвалил собеседник.

Даже несмотря на иронию в его голосе, издёвки я в нём не почувствовал. Только констатацию фактов и непредвзятость в суждении от почти постороннего.

«Что собираешься делать?» — продолжил он, не дождавшись ответной мысли.

«Ничего», — пожал я плечами.

«Совсем ничего?» — уточнил «погонщик».

Я промолчал.

«М-да, — фыркнул хозяин подгорья. — Думал, что на тебя это сильнее подействует».

«Оно и подействовало, — решил я не спорить с всеведущей сущностью. — Только не так, как об этом рассказывают в легендах и сказках».

«А как? — заинтересовалась сущность. — Неужели ты не возненавидел предателей?»

Я хмыкнул.

«А зачем мне их ненавидеть? Для них это, если я правильно понимаю, нормальное состояние. А я из другого мира, с другими традициями, законами, моралью, в конце концов. И нашу сделку это ни разу не отменяет, ведь так?»

«Не отменяет, — согласился погонщик. — И я чрезвычайно рад, что ты это понимаешь. А раз понимаешь, позволь показать тебе кое-что, что уже показывал, но потом, извини, удалил из памяти. Просто так было надо. Тогда».

«А сейчас?»

«А сейчас самое время для повторения…»

И он начал показывать. Картинки из прошлого. Не моего, а тех, кто был рядом. Ближе других. Все эти дни и недели, пока мы громили имперскую армию и магов Конклава.

Да, это и вправду многое объясняло. И если ещё вчера увиденное стало бы для меня шоком, сегодня, всего лишь за два часа, что я ехал от рощи до лагеря, всё уже перегорело. Окончательно и бесповоротно.

«Так что всё-таки собираешься делать?» — повторил погонщик вопрос.

И на этот раз я ответил.

Ведь в этом циничном мире все думают лишь о себе, один я думаю обо мне…

До вечера, спасибо охране, меня и вправду не беспокоили.

А когда уже стало темнеть, в шатёр ворвалась Рейна.

— Дим! Что такое⁈ Почему меня не пускают к тебе?

При взгляде на женщину, внутри у меня предательски ёкнуло, однако, хвала небесам, тут же и отпустило.

— Не пускают, потому что я приказал.

— Зачем⁈ — изумилась Рей.

Я поднялся с кровати. Подошёл к бывшей «богине любовной страсти». Остановился в паре шагов и приподнял руку — так, чтобы сразу пресечь любые поползновения на обнимашки и прочее.

— Имперские камни Баат больше не актуальны. Энерговосстановление не работает. Значит, привычное поведение мы должны изменить. По крайней мере, до того времени, пока не дойдём до подвалов императорского дворца. Догадываешься, о чём я?

— Ты… меня прогоняешь?

Голос женщины дрогнул, глаза повлажнели.

Артистка, чё!

Но я всё равно едва не купился. Правда, опять же — усомнился только на миг.

— Не прогоняю, а просто прошу уйти. И никаких утех, пока не закончим дело. Понятно?

— Понятно… великий, — выдавила «богиня» секунд через пять, после чего развернулась и молча вышла наружу.

Обиды в её словах не заметил бы только глухой… Или такой, как я… знающий правду…

Конечно, я мог бы и дальше — исключительно ради дела — изображать влюблённого павиана, но опасался того, что надолго меня не хватит. Что обязательно выдам себя. Ведь всякая женщина, особенно такая, как Рей, обязательно почувствует фальшь. Пусть даже в ней до сих пор таится частичка той, единственной во всём этом мире, что до конца осталась мне верной, что не предала меня даже под страхом смерти… на маленьком хуторе близ Шаонара…

Лагерь мы свернули через четыре дня и всей армией двинулись в сторону Самаа́на, резиденции мессира Менония. Войско на марше растянулось на целую лигу, а если учитывать «добровольных помощников» из местного населения, то и на все три. Последних в земной традиции «обозвали» бы маркинантами, а некоторых — маркитантками, со всеми, как водится, вытекающими. Сопротивляться этому было бы глупо, поэтому, хочешь не хочешь, пришлось возглавить процесс.

Как оказалось, это не так уж и сложно. Главное, пообещать, что на новом месте будет не хуже, и дело, как говорится, в шляпе. Гражданские тащили на себе всю ту «мелочёвку», на какую нашим бойцам потребовалось бы, минимум, сотни четыре повозок и в два раза больше лошадей, которые их бы тянули. А лошади и повозки, кроме привычных уже «вагенбургов», нам были нужны для более важных вещей. Для стрело- и камнемётных машин, например. Или боезапаса для них же, а заодно и для арбалетов и луков, копейных древк, запасных щитов «гуляй-поля», ремкоплектов для кавалерийской сбруи, ротных котлов, сухпайков, упакованных в тюки шатров и палаток и прочего, прочего, прочего…