Бесстрашный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 57

— Почему?

— Потому что я знаю, что будет с миром, если он победит. Мир превратится в ад. И если до того мига, как вы уничтожили камни Баат, ещё можно было на что-то надеяться, что зло и добро хоть как-то друг друга уравновешивают, то теперь уже нет никакой надежды. У условно доброго Ашкара осталась только одна дорога: разрушить все сдержки и противовесы и окончательно превратиться в такого же Горша, как и его альтер-эго.

— Надеетесь, у меня будет по-другому?

— Надеюсь, господин Краум, — кивнул собеседник. — Потому что вы и ваши друзья — величина неопределённая. Вы можете повернуть этот мир как в ту, так и в другую сторону, и, значит, у мира есть шанс. Поэтому я и решил помочь вам, а не императору.

— Помочь знанием, а не магией? — уточнил я на всякий случай.

— Именно так. Знанием. И я готов рассказать обо всём, что знаю об этом мире и магии.

— Отлично, господин Ризен, — потёр я мысленно руки. — Тогда для начала, к примеру… расскажите мне всё, что вы знаете о моих друзьях. Кто они, сколько им лет, откуда они появились, почему помогают мне, а не вам, за что они ненавидят Империю?..

У Самаана мы не задержались. Уже на следующие сутки выдвинулись к столице Империи.

Пленного Ризена поместили в одну из «гуситских» повозок, под охрану четверых батальеров-противомагов. Наручники с него не снимали. На всякий пожарный, а то ведь мало ли что.

Каждый вечер его приводили ко мне в походный шатёр, и мы беседовали до полуночи, после чего я вызывал охрану, и его уводили обратно в передвижную тюрьму.

Верховный врать не пытался. Руна «познание» работала на износ и проверяла на «честность» едва ли не каждое его слово. Хотя, конечно, он мог говорить не всю правду, и это как раз объяснимо. Всякий пытающийся играть в откровенность, хоть разик, да что-нибудь утаит. Причём, не самое важное, а, вероятней всего, только то, что может повредить ему лично.

Я, кстати, на излишнюю откровенность мага не провоцировал. Просто давал возможность выговориться по максимуму, и Ризен этой возможностью пользовался. Болтал без у́молку по часу и больше. Я слушал и, как говорится, мотал на ус.

Жаль, правда, что о моих соратниках он так и не смог рассказать хоть что-то толковое. Причина простая: он был незнаком с ними. Сначала мне это показалось странным, но потом понял: это эффект масштабирования. Конечно, не в том смысле, что «при укрупнении производства затраты на единицу продукции уменьшаются», а в том, что последнее время я постоянно пытался раздвинуть границы собственного восприятия и возможностей и требовал точно такого же от других. Точнее, предполагал, что другие делают то же самое. Ошибался, как водится. Другие, увы, могли действовать по-другому. И уж тем более не могли знать всего. Даже такие, как Ризен.

— Я слышал о ваших друзьях от членов Конклава, — сказал он во время нашего первого разговора, — но сам их раньше не видел. Знаю только, что все они из тех же мест и времён, что и магистр Крамос и высокородная Астия. Но Крамос, насколько я знаю, убит, а высокородная ушла из Конклава, и, где она сейчас, мне неизвестно. Я же могу сказать о ваших друзьях только то, что они сильные, очень сильные маги. Я ощутил их энергетические оболочки за четверть лиги до вашего лагеря. Двое мужчин, две женщины. Пятый уровень силы, не меньше. А если учесть, что они его маскируют, то, возможно, и высший, не ниже магистра.

— Сегодня кого-то из них вы видели, разговаривали? — не преминул я спросить.

— Одного. Он представился вашим замом по армии. Его зовут Тур.

— И как он вам?

— Я не сумел его прочитать, — признался верховный. — На меня сразу надели наручники, и заклятья познания отключились…

На пятые сутки пути у Ризена ожил связь-камень. Кто-то настойчиво вызывал главу Конклава на разговор. Я приказал снять с мага наручники, чтобы тот мог ответить.

Присутствующий при этом Аршаф попробовал возразить, мол, это опасно, но я его мнение проигнорировал. За время, прошедшее после Шаонара, я наконец-то смог приспособиться к ситуации. Теперь мне легко удавалось скрывать неприязнь к своим старым соратникам, возникающую всякий раз, когда видел их, слушал, обсуждал возникающие проблемы. Тем не менее, иногда мне всё же хотелось высказать кому-то из них всё, что успело накопиться в душе́ и рвалось наружу. В такие минуты я вспоминал Алму, говоря себе, что не все в этом мире такие, как эти… «верные и преданные друзья»… И это действительно успокаивало…

Связаться с первым верховным отчаянно жаждал один из боевых магов, отвечающих за оборону столицы с южного направления. Я слушал их разговор по параллельно подключённому маг-устройству.

— Мессир! — взывал абонент. — Нас атакуют вторые сутки. Кочевники с юга. Их много, мы держимся, но силы уже на исходе, маг-энергия не пополняется…

— Сколько у вас бойцов, мастер Прагус? — узнал его Ризен.

— Шесть полных сотен, мессир.

— Начинайте отход, — скомандовал маг. — Отход, но не бегство. Отступайте на северо-восток, к Риштагу.

— Но ведь… — опешил Прагус, — тогда мы откроем южанам дорогу к столице!

— Я знаю, мой друг, но это приказ императора, — утешил его глава Конклава. — Верьте ему. Наш повелитель знает, что делает…

Что говорить подчинённым, мы с Ризеном договорились ещё в первый день его пребывания в нашем плену. Своё обязательство маг исполнил безукоризненно. Причём, не единожды. В течение суток «позвонили» командиры шести отрядов, выдвинутых против армии чернокнижников. Все они получили от своего командующего приказ отступать к Риштагу. Предводители четырёх отрядов до Ризена не «дозвонились». Верховный по этому поводу философски заметил:

«Ну, что же, кому-то придётся пасть в сражении с превосходящими силами…»

А на седьмые сутки пути, примерно за два дневных перехода до Арладара, наш авангард столкнулся с передовым дозором ривийской армии. Хвала небесам, драки удалось избежать. Помогли присутствующие в авангарде противомаги из Драарана. С батальерами чернокнижники не воевали и, вообще, достаточно часто предпочитали не драться, а вместе экспроприировать ценности имперских купцов и торгашей из Заморья. Так произошло и сегодня. После уверенного опознания, кто есть кто, командиры южан прибыли в наш временный лагерь для переговоров и координации действий против общего на нынешний день врага — императора и его приспешников магов.

Ривийцев принимал Тур. Я наблюдал за переговорами дистанционно, через связь-камни: свой и «охотника», интегрированные в общую сеть. В режим экономии мы пока не вошли, маг-энергии для передачи-приёма хватало с лихвой.

Южан представляли двое мужчин и женщина. Одеты они были в привычные для кочевников-воинов одеяния: стёганные окольчуженные халаты, шальвары, шлемы с опушками и кожаные сапоги. Единственное отличие женской одежды заключалось в платке, прикрывающем у дамы нижнюю часть лица. Возглавляющий делегацию воин назвался Халешем, сотником гвардии, второй — старшим батыром Давлетом, женщина хранила инкогнито и в течение переговоров не заговорила ни разу.

Сама встреча продлилась недолго, всего четверть часа. От последующего «банкета» гости, пусть и со всем уважением, но отказались, а хозяева не настаивали. Что же до результатов переговоров, то, в принципе, они всех устроили. Ну, если до мелочей не докапываться.

Мы должны были занять северную часть имперской столицы, ривийцы — южную. Более точную линию разграничения предполагалось определить позднее, после штурма дворца и уничтожения императора. На дворец, кстати, чернокнижники не претендовали. «Там слишком много чуждой нам магии», — объяснил эту позицию Халеш.

Лично меня никакие послевоенные тёрки не интересовали. Все мои планы заканчивались на магическом ритуале, который предполагалось провести сразу после победы. А что будет дальше… я это и сам пока что не понимал. Поскольку то, что хотел сотворить со спрятанным под дворцом драконовым средоточием (если конечно это и вправду оно, и мы не ошиблись в расчётах), вступало в противоречие и с планами не побеждённого пока императора, и с надеждами моих «друзей и соратников», и даже с теми идеями, что я «по глупости» выложил в своём сне погонщику из-под горы…