Грешный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 21

«Др-р-руг! — ры́кнуло снова в мозгу, а после добавило. — Бр-р-рат…»

Зверь снова лизнул меня, затем мотнул головой и отпрыгнул в сторону.

Даже без специального зрения я видел, как вокруг его тела растекается тонкая плёнка защиты. Судя по её плотности, она могла запросто выдержать выстрел из арбалета в упор. У меня такой сейчас не было, зато имелась вторая часть ошейника-обруча. Остатки энергии из него можно было потратить на собственную защитную оболочку. Вот только стоило ли?..

«Кл-летка! Тюр-р-рьма!» — донеслась до меня следующая мысль.

Кототигр обвёл взглядом окружающую арену решётку, прижал уши к загривку и дёрнул хвостом.

«Мы можем уйти», — сообщил я ему.

«Малыш» обернулся.

«Как?» — читалось во взгляде.

«Ты позволишь… сесть на тебя?»

«Р-р-р-да!»

«Спасибо!» — запрыгнул я на мохнатую спину.

Иллюзий не строил. Распорядители «представления» не идиоты. Понять, что случилось, им хватит пары секунд, и за пределы ристалища нас, конечно, не выпустят. Просто встанут с той стороны решётки и расстреляют из луков и арбалетов.

Наш единственный шанс — сыграть на опережение.

«Приготовься, Малыш! Сейчас нас начнут убивать…»

Я вскинул вверх руку с обломком ошейника и крутанул им, словно арканом. Обломок рассыпался в пыль. Извлечённая из него маг-энергия материализовалась в десятки призрачных лезвий, разлетевшихся с моих пальцев, как брызги.

Секунда — и они попросту срезали окружающие арену решётки.

«Ходу!» — рявкнул я в ухо своему обретённому другу.

«Дер-р-ржись!» — полетело в ответ.

Я не направлял его. Он знал это место лучше меня, поэтому выбор, куда бежать, оставался за ним.

Да и, в конце концов, как, вообще, можно управлять кототигром? Ведь он же не лошадь и не верблюд. Удержаться у него на спине — уже достижение. Покруче любого родео. От прыжков и метаний, что он совершал, меня мотало из стороны в сторону, словно щепку. Я видел лишь клочья шерсти у себя перед носом и молил всех богов, чтобы пальцы, что в них вцепились, не соскользнули.

О том, что мы всё же преодолели границу ристалища, грань, отделяющую его от стенки перед трибунами, я понял, когда по нам лупанули копьями и заклятиями. Хвала небесам, магозащита кота и моя иммунность отразили их все подчистую. Правда, защита при этом серьёзно ослабла, но секунд десять у нас, чтобы скрыться, ещё оставалось…

Главное, чтобы чем-то тяжёлым швыряться не начали… И залпами из арбалетов не били…

«Р-р-рха!» — ударило в мозг, и в то же мгновение меня будто подбросило в воздух вместе с взметнувшимся в длинном прыжке кототигром.

«Летящая» в нас стена мелькнула перед глазами и «рухнула» вниз.

«Р-р-рау!» — шлёпнулся на все лапы «Малыш» перед ведущими вверх каменными ступенями.

Если бы в это мгновение у меня в желудке хоть что-нибудь было, оно, сто пудов, сразу бы оказалось снаружи.

На нижней площадке священный зверь не притормозил ни на миг. Коротко рыкнув, он рванулся вперёд по ступеням к обтянутой зелёным бархатом ложе. Той самой, где находилась сейчас Ирсайя.

Призрачная защита пылала огнём, в нас шквалом летели со всех сторон камни, стрелы, заклятия… Нескольких воинов, попытавшихся встать у «Малыша» на пути, тот попросту смёл своим мощным корпусом, приняв удары мечей и копий на собственный магощит.

После этой короткой стычки между нами и королевой Ларанты никого не осталось.

Остановить «своего» кототигра я не сумел бы при всём желании. Слишком уж много накопилось в нём ярости. Слишком сильна была ненависть к тем, кто так долго держал его в клетке и навесил на шею антимагическую удавку…

«Р-р-ражж!» — взвился в воздух «Малыш», выпустив из подушек на лапах длинные когти.

Снова подброшенный вверх, я вдруг увидел перед собой наполненные безотчётным ужасом глаза королевы и её вскинутые в бесполезном жесте ладони. Сорвавшийся с её рук клубок зелёного пламени скользнул по кошачьей морде и, отразившись от магозащиты, ударил в меня. Я мог бы просто отбить его, поглотить, трансформировать в щит или, скажем, в какую-нибудь иллюзию, но вместо этого я зачем-то преобразовал это пламя в воздушный кулак и сшиб им владетельницу Ларанты, отшвырнув в сторону от нацелившихся на неё лап священного зверя.

«Мр-р-рай!» — рявкнул разочарованно кот, и в тот же миг меня что-то шарахнуло в голову и сбило с кошачьей спины…

Сознание возвращалось с трудом. Голова нещадно болела, руки и ноги затекли, лицо саднило, спину холодил камень.

С трудом разлепив глаза, я сначала узрел лишь какое-то расплывчатое пятно, колышущееся, будто огонь на ветру. Сфокусировав взгляд, понял, что это и вправду огонь. Закреплённый на стене факел. Единственный источник света… в тюремной камере.

«Очнулся, собака», — прошипел кто-то сзади.

Кто именно, увидеть не удалось. Руки, ноги и шея были прикованы к каменной плоской плите, расположенной горизонтально… наверное, в метре от пола… словно столешница…

«Сходи, позови Верховную!» — приказал другой голос, более властный и грубый. И, кажется, женский. Хотя…

Мимо меня прошмыгнул какой-то горбун.

В дальней стене что-то лязгнуло. Из открывшегося дверного проёма пахнуло сыростью.

Дверь снова закрылась. Позади прошуршали шаги. В поле моего зрения появился… или, скорей, появилась некто в одеянии жрицы. Такой же оливковый балахон, как у тех, которые заседали в Совете, но маска, закрывающая нижнюю часть лица, и платок-тюрбан были не одноцветными, а пёстрыми и достаточно яркими, как у цыганки.

«Ну, прямо, какой-то, м-мать, Нотр-Дам-де-Пари… — неожиданно вспыхнуло в голове. — Горбун уже есть, цыганка тоже имеется… Им бы еще церковника в коллектив, и могли бы в мюзикле выступать. Арию петь… про несчастную Эсмеральду и проданную дьяволу душу…»

— Знаешь, зачем ты здесь? — наклонившись ко мне, спросила «цыганка».

Отвечать я не стал. Много чести.

— Не хочешь говорить? Понимаю, — дамочка выпрямилась, отступила на шаг от столешницы, а затем резко ткнула в меня крючковатым пальцем. — Но ты у меня заговоришь! Запоёшь так, что самому станет тошно. Я обещаю,— она расправила плечи и подбоченилась. — Потому что я высшая. Высшая жрица Адила. Старший экзекутор Ларанты. Совет приговорил тебя к смерти, но я сделаю так, что быстро ты не умрёшь. И я начну это делать прямо сегодня. Лично. Без чьей-либо помощи. Ты можешь этим гордиться, червь. Не каждому приговорённому выпадает такая милость — подохнуть неспешно. От моих личных заклятий и мясницкого топора. Разваливаясь по частям. Сначала пальцы на левой руке, потом на правой. Дальше придёт черёд кисти, затем стопы. Потом я отрублю тебе руки по локоть, после них ноги до самых колен. И всё это, заметь, при твоём полном сознании. Ты не сможешь его потерять от боли и шока. Я всякий раз буду возвращать тебя из-за грани, как бы ты ни старался уйти туда раньше времени…

Она говорила, я слушал, и несмотря на складывающуюся ситуацию, с каждым сказанным словом настроение поднималось всё выше. Эта придурошная не знала, что я иммунный. Никто здесь так и не понял, что магия против меня не работает. Что на арене бросаемые в нас заклинания отражались не только священным зверем…

Дверь в камеру вновь заскрипела.

Сперва внутрь втёк горбун, а следом вплыла ещё одна жрица. Когда она подошла к «столешнице», я смог определить цвет её маски — чёрная.

— Очнулся? — взглянула она на Адилу.

— Да, госпожа, — поклонилась та. — Желаете допросить?

— Допросить? Зачем? — пожала Дамира плечами. — Его вина всем известна. Приговор вынесен… Даже два. И оба, — она усмехнулась, — смертные.

— Второй-то… за что? — разлепил я губы.

— Это животное ещё говорит? — делано удивилась Верховная, взглянув на «цыганку». — Я полагала, язык ты ему уже вырвала.

— Пока ещё нет, но если великая пожелает…

— Не сейчас, — поморщилась «чёрная». — Вырвешь потом, когда будешь готовить его для казни.

— Как прикажете, госпожа, — опять поклонилась Адила.