Грешный (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 33

— Просьбы, пожелания есть? Водички попить там, ноги размять, естественные надобности отправить…

Барышня яростно сверкнула глазами и мотнула головой: «Обойдусь!»

«Ну, нет, так нет. Была бы честь предложена», — пожал я плечами и, подхватив её под «мягкое место», совершенно некуртуазно закинул на седельный перемёт. Правда, не поперёк, как украденную невесту, а «по нормальному» — как обычную всадницу. И тут же запрыгнул на лошадь сам, оказавшись в седле позади ошалевшей от подобной бесцеремонности дамы.

— Будешь вести себя смирно, останешься целой. Не будешь, не обессудь, — негромко пообещал я ей на ухо, беря в руки поводья.

Пленница судорожно кивнула и вцепилась связанными руками в край перемёта.

Я дал шенкелей, мы тронулись с места и через пару секунд скрылись среди растущего вдоль дороги подлеска. На прогалине у обочины осталась «разгромленная» повозка. Любой, кто её обнаружит, мгновенно сообразит: разбойнички, по всему видать, пошалили…

Первое время, пока лошадь шла шагом, моя новая спутница ещё пыталась от меня отодвинуться («Хотя куда там отодвигаться? Ну, разве на шею кобыле упасть, и внешне это бы выглядело очень так… неоднозначно»). Однако минут через двадцать, когда кусты стали реже и мы перешли на рысь, отодвигаться вперёд от наездника стало просто опасно. В любую секунду лошадь могла качнуться, споткнуться, дёрнуться в сторону, и удержать равновесие без чьей-либо помощи дама б уже не сумела. Так что волей-неволей ей пришлось бросить изображать из себя недотрогу и, как заявили бы записные романтики, отдаться на волю рока.

Рок в моём лице ничего против, конечно же, не имел. Обнимать купленную за три кристалла красотку было приятно. Тем более что и не обнимать её, не бросив поводья, всё равно бы не вышло. А если учесть, что у меня уже несколько месяцев не было женщины…

Нет, принуждать её против воли к чему-то «такому» я не планировал. Во-первых, потому что и сам ненавидел насильников, а во-вторых… хм… эта дама мне требовалась для другого…

Замечу, и лет ей было немного побольше, чем думалось изначально.

Выражение глаз, жесты, реакция на внешние раздражители… Я чувствовал это на уровне подсознания, и ни красивое личико, ни свежая кожа, ни полная молодости фигура не могли спрятать истинный возраст их обладательницы. Не старухи, конечно. И не бальзаковской дамы. И не солидной матроны с кучей вопящих детишек. Но, безусловно, что и не юной девушки… Короче, лет тридцать пять или около. Примерно как Алме, когда я спас её от разбойников…

Они, кстати, и внешне были похожи. Отличались лишь цветом волос, да и то — если обеих покрасить в рыжий… или в бордовый… М-да. Они тогда обе станут, как Рейна. Прямо как в пьесе у Чехова. Три сестры, блин, итить-колотить. И я перед ними такой… весь в белом…

По лесу мы ехали часа полтора. Ориентировался я по приметам. Внимательно вглядываясь в кусты и деревья и замечая то тут, то там особые знаки, понятные только мне одному. Клочок разноцветной шерсти, оцарапанную когтями кору, борозду от клыка на стволе, фонящий магией след, оставленный языком священного зверя «тхаа»… И кто, интересно, придумал ему такое прозванье?..

Отмеченная такими следами тропа привела нас на небольшую поляну, огороженную настоящей стеной из усеянного колючками и цветами кустарника, отдалённо напоминающего шиповник. Выходов с этой поляны имелось два. Один — по которому мы вошли, второй — с другой стороны, между двумя растущими на поляне деревьями.

— Привал, — объявил я, спрыгнув на землю.

Спутница самостоятельно спуститься с лошади не смогла. Видимо, ноги от неудобной езды затекли, а без них да со связанными запястьями особо-то не попрыгаешь…

Тем не менее, когда я снял её с лошадиной спины, то отлёживаться не позволил, а привязал к дереву длинной верёвкой, как поводком, и приказал ходить-разминаться. Дама недовольно поморщилась, но спорить не стала. Кое-как поднялась и, стиснув зубы, начала неуклюже ковылять вокруг дерева, опираясь о ствол и стараясь не рухнуть наземь на очередном шаге.

Я же тем временем занялся лошадью. Привязал её ко второму дереву, проверил подпругу, поправил седло, пошуршал в перемётных сумках… Закончив, достал баклажку с водой, оловянную кружку… Налил, выпил… С удовольствием потянулся, взглянул на пленницу… Она уже перестала разминать ноги и теперь просто стояла под деревом, делая вид, что ей ничего от меня не нужно. Ну просто совсем ничего.

Мысленно усмехнувшись, я налил ещё одну кружку, поставил её на траву перед дамой и сообщил:

— Вернусь через пять минут.

Сказал, подмигнул, получил в ответ ещё один яростный взгляд и быстро направился к темнеющему среди кустов проёму-проходу. Поскольку и самому уже не терпелось скорее опорожниться… А вот блондинка в ошейнике могла б и спасибо сказать за проявленную деликатность…

Пяти минут, чтобы справить свои дела, мне хватило с лихвой. Но на всякий пожарный я всё же выждал ещё две минуты и только тогда вернулся назад на поляну.

За это время пленница никуда не исчезла. Она тихо сидела под тем же деревом, поджав аккуратно ноги и кое-как прикрывая коленки связанными в запястьях руками. Кружка, теперь уже без воды, стояла на прежнем месте.

Увидев меня, дама неожиданно покраснела, опустила глаза и принялась оправлять края у туни́ки. Я забрал кружку и коротко хмыкнул.

С Алмой, как помнится, мы познакомились где-то примерно так же. Сначала я спас её от бандитов-насильников, а потом не нашёл ничего умнее кроме как сразу же помочиться в кустах.

Сегодня я сперва выкупил у Гурсана эту несчастную (фактически тоже спас, а не то она обязательно угодила бы в лапы к мольфарам), а теперь вот заставил смущаться по точно такой же «бытовой» ерунде.

Ну, прямо какое-то дежавю́ получается.

Интересно, к чему бы?..

Спрятав кружку в подсумок, я плюхнулся на траву перед пленницей и, выдержав положенную в таких случаях паузу, поинтересовался:

— Ну? И что мне прикажешь делать с тобой… госпожа королева?

Женщина подня́ла глаза.

Даже не знаю, что было в них больше: обречённости или вызова…

— Ты хочешь убить меня… Краум из Ривии? Ну, что ж, убивай. Я готова.

— Убивать? Тебя? Для чего?

— Чтоб отомстить.

Я покачал головой:

— Убить — это слишком мелко.

— Слишком мелко? — королева презрительно фыркнула. — Понимаю. Ты хочешь сперва позабавиться. Типичный мольфранец.

— Прости, но ты снова ошиблась, — развёл я руками и улыбнулся.

— Снова ошиблась в чём? — уточнила Ирсайя. — Что ты мольфранец или что хочешь сделать меня своею наложницей? Предупреждаю, королева Ларанты никогда ей не станет. Она лучше умрёт.

— Пафосно, но бессмысленно, — пожал я плечами. — Потому что, во-первых, я не мольфранец и об этом я говорил ещё на суде. А во-вторых, я вовсе не собирался делать тебя наложницей. Хотя, если честно… многие в этом мире отдали бы всё, чтобы заполучить тебя в свой гарем. И если б мы встретились не сегодня, а, скажем… годик-другой назад, уверяю, я был бы первым из них.

— Ты… Ты… — задохнулась от возмущения дама.

— А ты, в самом деле, считаешь, что бывает иначе? — изобразил я ухмылку. — Что мужчина и женщина созданы для другого? Извини, но я вынужден тебя огорчить. Это такой же закон природы, как и то, что реки впадают в море, а солнце встаёт на востоке. И по этому правилу такая, как ты, для любого мужчины просто не может не быть объектом для вожделения. За такую, я повторю, мужчины готовы на всё.

— И даже готовы взять меня силой?

— Готовы. Очень и очень многие.

— Но не ты.

— Но не я.

— Тогда почему ты купил меня? Да ещё и в два раза дороже, чем мог бы.

— Потому что ты попросила, — пожал я плечами.

— И всё?

— И всё.

— Жалеешь?

Я рассмеялся:

— Теперь уже и не знаю. С одной стороны, я иначе не мог. Но с другой… хм… С другой, у меня появилась проблема. Большая проблема. Очень большая.