Волаглион. Мой господин. Том 1 (СИ) - Баунт Софи - Страница 20

Не успеваю я проникнуться нежными чувствами, как получаю толчок в грудь. Сара велит убираться. Я протестую. Предлагаю оставить наемника мне. Она отказывается, считая это напрасной тратой времени. Пока мы спорим, с коридора доносится гомон.

Узнаю голос Илария. Однако по подвалу эхом пролетает и незнакомый мужской тенор: грудной, бархатистый и веселый. Это еще кто там?

Делаю несколько шагов и выглядываю из-за дверного косяка. Рот открывается сам собой — произносит шестиэтажное ругательство.

Меня зрение подводит?

Парень в кожаном костюме движется навстречу. Не один. С двумя девушками на собачьих поводках.

Помню, когда учился в школе, одноклассник скинул мне одно любопытное интимное видео, на котором фигурировала моя подруга детства. Не скажу, что я его не посмотрел. Еще как посмотрел. Аж пять раз посмотрел... Красивая девочка. Она была на год старше, училась в десятом классе и на тот момент рассталась с парнем очень низко моральных качеств: он-то и скинул видео приятелю. Им оказался мой непутевый одноклассник.

Подло? Конечно. Подростковый идиотизм.

Друзей у меня было мало — спасибо папе — и любые крупицы дружбы я безумно ценил. А тут вдруг… такое!

Считаю, что хороший друг приходит на помощь и тогда, когда не зовут. Я так и сделал. С одноклассником разобрался сразу. А после — полюбезничал с ее бывшем парнем (лишил придурка передних зубов). В общем, непотребное видео исчезло с телефонов.

Но вот в чем ирония… У себя я удалять не стал. Иногда пересматривал... До сих пор пытаюсь понять: почему? Лицемерие? Я считал отвратительным поведение тех парней, но в своей правде — не сомневался.

Мы, люди, все такие. Говорим, что не любим фильмы про насилие, не смотрим порно, не ходим в нестиранной одежде, а на деле — обманываем самих себя. Человеческая натура. Природа. Сущность!

Однако к чему я вспомнил эту историю, спросите вы? Ответ прост. Сейчас я испытываю те же неловкие ощущения, как и в то время, когда активно наяривал на видео со своей дражайшей подругой.

Сексуальные девочки на поводках… Идут навстречу. Изощренная, но прекрасная сцена.

Горло так пересыхает, словно его раскаленный песок облепил: настолько глубоко я дышу. Смехотворно раскрывая рот, хватаю сырой воздух. Хочется попросить Сару вылить мне на голову бочку с ледяной водой, чтобы, наконец, очнуться и начать мыслить трезво, а не как тупое животное, пропитанное центнером тестостерона.

Моргаю.

Мозг, кажется, вернулся с обеда и продолжил работать.

Девушки, которых ведет незнакомец, явно находятся под гипнозом и не понимают, что сажать живых людей на цепь, точно дворовых собак — неадекватно. Судя по сияющим, но пустым лицам: они и имена свои не помнят. Рабыни. Безмозглые. Податливые.

Странное чувство... будто внутри насос, и он выкачивает мой здравый смысл.

Что это за шоу?

С минуту мой взгляд не отрывается от эффектных блондинок: они виляют вокруг парня двумя игривыми кошечками. Когда перебарываю инстинкты — образу гостя удивляюсь не меньше.

Глаза горят, как у стервятника. Незнакомец вычурно двигается по коридору в мою сторону, выставляя руку перед собой. С золотыми перстнями на всех пальцах, кроме среднего, хочу заметить. С его кулака тянутся две тонкие цепи. Они бряцают и соединяются с шипастыми ошейниками на шеях девочек.

До появления этой личности подвал ютился в тишине. Теперь играет рок-музыка. Мэрилин Мэнсон? Звук исходит из кармана парня.

Полуголые двойняшки цокают высокими шпильками по плитке. Одна — в белом прозрачном белье, а другая — в черном. Чулки с подвязками. Яркий макияж. Все как надо, если глаз мужской хочешь радовать.

Я замираю. Больно колю мизинец об иглу на кофте. Да, я по-прежнему ношу на груди булавку, как старушка.

Вдруг сплю?

Надеюсь однажды проснуться и узнать, что дом сорок семь на Платановом бульваре был ночным кошмаром.

Разочаровавшись, что это не сон, я начинаю изучать приближающегося парня, на губах которого блуждает надменная улыбка. Скользкая. Циничная. Что-то злое дрожит за подобными гримасами.

Очень светлая кожа. Кажется, что парня в побелку окунули. Русые волосы в густом хвосте, но одна прядь окрашена в красный. Одет в облегающий костюм из черной кожи.

Белый шоколад и кровь… Я улавливаю запах еще на расстоянии двух метров. Сначала подумал, что им пахнут девушки, но нет. Незнакомец.

Он приближается, и я разглядываю татуировку над бровью — перевернутая пентаграмма. Три золотые серьги в правом ухе. Четкие окантовки узких губ. Вскинутые брови.

Парень небрежно поправляет на голове черные очки броулайнеры (на улице ведь так «солнечно» в ноябре). Затем мурлыкает:

— Виса… мой мертвый друг.

Губы катастрофически не размыкаются. Слова парня облетают мой череп, как планеты по орбите, и улетают в пусто́ты космоса… нет же, подвального лабиринта. И почему я ни разу не обследовал коридоры?

Ах, точно! Во-первых, все двери вечно закрыты. Кроме мышей и тараканов — ничего не найти. Во-вторых, здесь можно заблудиться навеки, как в лабиринте Минотавра.

Язык оживает:

— Чего?

Отлично, говорить я все-таки не разучился. Пора крови вернуться к голове, зачастила с визитом к репродуктивному органу.

— Имя это мое, идиотина. — Парень щелкает костяшками у моего носа. — Втыкаешь?

— Р-ре-е-екс, — запинаясь, бормочу я, заглядывая в дикие темно-зеленые глаза. В них агрессия и насмешка.

Виса напоминает напыщенных рэп-певцов, упивающихся своим «музыкальным талантом».

— Класс, так пса моей тетушки звали. — Парень хохочет, весело гавкает и щурится. — Не пойму, Рексик, дружок, ты под чем-то? Детка, ты устроила шмальную вечеринку без меня? Не пойдет. Нехорошо… Обидеться могу! Чего будешь потом делать без такого непревзойденного мужчины, как я?

Я так и не смог ничего выдавить из глотки.

Девушки обвивают руки вокруг талии и шеи Висы, мурчат ему на ухо, трутся о кожаный костюм. Парень протягивает мне цепи от ошейников и хлопает по плечу, а когда я беру поводки — толкает девушек ко мне в объятья.

Пока не подходит Сара, Виса пытливо шныряет по мне взглядом. Хочется его ударить. Пялится, как на стриптизершу. Мерзкое ощущение.

Ведьма устало кидает раскаленную кочергу на стол. Не вышел из нее безжалостный истязатель. Она ведь… девочка. Мягкая. Нежная. Зарезать кого-то — это вам не пытать, здесь бетон вместо сердца нужен.

— Моя кровавая королева... Как всегда, великолепна, — заискивающе поет Виса, кидаясь ретиво целовать ладони Сары, а затем и ее щеки, губы, прямо дюже приветливый француз. Он сияет улыбкой ярче путеводной звезды.

Ведьма отстраняется.

— Ты одел на девочек собачьи ошейники? — ошеломленно спрашивает она и недовольно фыркает: — Может, еще в упряжку запряжешь? По городу покатаешься? Ты совсем…

— Приятно, что я еще способен тебя удивлять, — перебивает Виса, затягивая русый хвост на затылке. Он покачивается из стороны в сторону, пританцовывает в такт музыке, льющейся из телефона в его заднем кармане.

Ведьма закатывает глаза, берет его телефон и отключает звук.

— Всех радостей в жизни лишаешь, — ноет парень.

— Какого дьявола ты притащил их сюда?!

— Ты же сама сказала: дело срочное. Я был заинтригован, да и когда я отказывал тебе во внимании? — Он накручивает рубиновый локон Сары на пальцы, вдыхает лавандовый запах ее волос и шепотом продолжает: — Только вот незадача. Ловил этих пташечек пять дней. И сегодня к утру, когда ты позвонила, добыча была у меня. Охота была долгой, изнурительной... никак не хотели мне поддаваться. По-твоему, я должен был пустить старания под хвост демонам и отказаться от ужина? Жестоко.

Охота? Ужин? Что он несет?

— Я просила не устраивать у меня дома представлений, но ты снова...

— По голосу казалось, что ты напугана. Как истинный джентльмен и твой герой, я примчался по первому зову. А ты бурчишь. Хотя бурчишь очень сексуально, — Виса прижимается лбом к виску Сары, пока она убирает его руку от своего декольте. — Неужели я не заслужил? Я уже набрал воду в джакузи. Присоединяйся.