Волаглион. Мой господин. Том 2 (СИ) - Баунт Софи - Страница 39

— А Лари? Он ведь и не мужчина, а девушка. Ее заказал ревнивый дружок или Волаглион?

— Лари особенный случай. И хватит, Рекс. Вставай!

Сара щипает нежную кожу ниже живота. Я подпрыгиваю от неожиданности. Ведьма норовит удрать. И почти справляется.

Я на лету подхватываю ее и усаживаю на свои колени.

— Так не может продолжаться, слышишь? — яростно выдыхаю.

— О чем ты?

— Мы убьем его.

— Ничего не выйдет.

— Это не ответ.

— Рекс… я не могу идти против Волаглиона.

Она снова намеревается подняться, но я удерживаю.

— А я могу.

— Ты мертв.

— Именно. Назовем это преимуществом.

Сара ухмыляется.

— Ох, Рекси…

— Ты не веришь в меня.

— Я ни в кого не верю.

— Мы справимся, — я целую костяшки ее пальцев и выговариваю: — Он высосал тебя до капли, забрал все, что в тебе было. Он сломал тебя, понимаешь? Хватит! У любого есть уязвимая сторона. И ты ее знаешь. Скажи. Доверься мне, Сара! Я не подведу.

— Не надо внушать людям надежду, которой не существует. Волаглион уязвим, но… я не пойду против него.

— Объясни!

Сара качает головой и встает с моих колен.

— Пора завтракать, Рекси… ты голоден.

— Да на кой черт мне твои завтраки?! — ору я, хватая ведьму за локоть. — Я мертв!

Кровать скрипит, когда я играючи скручиваю Сару и возвращаю в постель.

— Хотя нет. Ты права. Очень хочу съесть… тебя.

— Еще варианты, чем заняться, имеются? — возмущается.

— Пусть ты не можешь сопротивляться демону, но я-то могу! Ты могла бы рассказать мне правду о том, как избавиться от Волаглиона, но зная твой ответ наперед, лучше займу язык чем-нибудь другим... у нас с тобой осталось невыносимо мало времени.

Слишком много чувств.

Нельзя испытывать столько всего одновременно. Желание и страх, отчаяние и надежду, ненависть к демону и симпатия к Рексу... Симпатия? Или... нет, ни за что!

Чувства. Они выедают изнутри. И все из-за него!

В голове шум.

Ощущаю себя сбрендившей, но... счастливой?

Рекс стягивает мой халат, целует грудь, втягивает соски, жадно водит горячим языком и пальцами... да, его пальцы тоже гуляют, где не надо, губы шепчут бархатные слова, вроде «расслабься, сладкая...», а еще ругательства, много-много пошлых ругательств сыплются из его уст звездопадом, сбивая друг друга.

И дьявол... мне это нравится. Проклятье! Нужно остановить его. Но... не могу. Не хочу.

Его взгляд проносится по моему телу, выражение лица и потемневшие глаза рождают внутри знакомое ощущение — то которое я успела полюбить и возненавидеть всей душой, которое рассыпает во мне лепестки роз и ароматы весны.

А еще дикое желание!

Рекс рывком переворачивает меня на живот. Прижимается. Скользит языком по позвоночнику, оставляя влажный след — до мурашек. Неисправимый. Вспыльчивый. Неукротимый. Берет меня за горло. Вдавливает в матрас. Ласкает поверх нижнего белья, хрипло посмеивается — дразнит сволочь, предвкушает, ведь я плавлюсь в его руках, выгибаюсь навстречу, растекаюсь и ничего не могу поделать.

Я готова отдать ему — всё. Выполнить любой каприз — и ненавижу себя за это! Если он сорвет с меня саму кожу, я не буду сопротивляться. Лишь бы ощутить его. Наполниться его вожделением.

Ахаю. Сжимаю подушку. Рекс проникает ладонью под белье, гладит меня пальцами, заставляя поддаваться навстречу.

— Ты невероятно прекрасна, когда стонешь, когда так... хочешь, — шепчет в ухо. — Зачем сдерживать это? Чего ты боишься?

— Я ничего не боюсь.

— Ты боишься... его.

Жмурюсь. И тебя.

— Рекс...

— Сара…

Вновь переворачивает на спину, прикусывает мою нижнюю губу и облизывает, смотрит в глаза.

Дьявол, какие у него красивые глаза! Неистовые волны в радужках играют оттенками аквамарина. В них — голод. Всепоглощающий! Бесконечный!

Я кладу ладони Рексу на спину и веду вниз... по мышцам, к пояснице. Напряженный. Жаждущий. Сильный. Я схожу с ума. Почему штаны еще на нем? Сними же их, идиот!

О, преисподняя, о чем я думаю?

Рекс вздрагивает. Словно читая мысли, стягивает штаны и за ягодицы подтягивает меня. Яростно выдыхает. Левая ладонь касается моей щеки. Кажется, у него дрожат руки. Перевозбудился?

Да почему же ты медлишь?!

— Что ты чувствуешь ко мне? — спрашивает и опускается с поцелуями, едва касаясь, ласкает внутреннюю поверхность бедер губами, прикусывает кожу.

— Ничего, — сглатываю.

— Зачем лжешь?

Слегка отодвигает ткань белья, надавливает языком на пульсирующую точку.

— Ре-екс, умоляю...

О чем, демоны? О чем я умоляю?!

Рекс приподнимается, снова накрывает меня собой, вдавливает в кровать. Глаза в глаза. Его жгучее дыхание проникает в мозг вместе с лихорадочными словами:

— Да, да, именно… Рекс... Знаешь, что я хочу? Хочу, чтобы ты повторяла это имя, извиваясь подо мной. Кричала. Умоляла не останавливаться! И даже когда весь мир перестанет существовать, я хочу видеть эти горящие аметистовые глаза и слышать свое имя из твоих уст, когда всё будет крушиться в бездну, хочу, чтобы ты чувствовала меня — внутри, впивалась мне в губы с поцелуем. Вот что я хочу! Да! Я абсолютно спятил, Сара!

— Это не взаимно.

— Что?

Стискиваю зубы, а потом сквозь них выдавливаю:

— Твои чувства. Прости. Мне... надо идти.

Я встаю, хватаю халат и не оглядываясь покидаю спальню, едва сдерживаю слезы. Пути назад нет. И нет силы, способной изменить прошлое, не дать случиться тому, что случилось. Контракт вечен.

Покуда живу я — жив демон.

Покуда есть он — есть я.

И почему в душе так пусто?

Грудь вдруг наполнилась острыми осколками. Свет в комнате потускнел.

Распахиваю тяжелые зеленые шторы, впуская утреннее солнце. Хмуро смотрю на падающий снег. Зимний день сегодня изумительно прекрасен. Белое покрывало блестит в теплых лучах.

А внутри меня — темно, стыло и холодно.

На этом все и закончится? Я просто сдамся? Ведьма лжет! Обо всем! Но почему, дьявол?

Почему?!

Как ни стараюсь понять — не могу. Что ей терять? Она не хочет свободы? Боится смерти? Черта с два! Это не про Сару.

Я догоняю ведьму уже в гостиной, преграждаю дорогу у подножия лестницы.

— Ты действительно хочешь, чтобы я поверил? Чтобы оставил тебя? Чтобы навсегда исчез из твоей жизни? Если так, то скажи это. В лицо. Скажи, что желаешь моей смерти. Скажи, что тебе нравится твоя жизнь. Скажи, что готова жить так и дальше, что не хочешь спастись от рабства. Скажи это, Сара. Признайся.

— Все не так просто, — мечется она. — Не все в жизни поверхностно. Нет только белого и черного, есть и светлые, и темные грани.

— Уходишь от ответа, дорогая.

Дергаю ее за руку. Она падает ко мне в объятья. Так и стоим, неотрывно терзая друг друга глазами.

— Что ты хочешь услышать? Что я согласна помочь тебе выбраться из дома?

— Скажи, что я тебе не нужен.

Сара молчит. Затем едва слышно заявляет:

— Это будет ложью.

— Скажи, что доверишься мне.

— Доверие нас не спасет. Но... я помогу тебе.

— Нам, — поправляю я, гладя большим пальцем ее висок.

— Нет. Я верну тебя в тело, — говорит она. — Но ты должен будешь уехать как можно дальше, туда где он тебя не найдет.

— Если думаешь, что я оставлю тебя гневу демона на растерзание...

— Ты должен! — возопит она. — Обещай, что сбежишь. Иначе все будет зря. Волаглион слаб без тела, его время на исходе, он рассыпается и гниет. У тебя есть шанс. Он не сможет кинуться в погоню. Ему придется использовать тело любого другого колдуна для переселения. Пусть долго он в нем не продержится и станет искать новое с подходящей энергетикой, но ты успеешь скрыться.

— Сара, неужели ты еще не поняла?

Звонок в дверь заставляет нас встрепенуться. Кто-то бесконечно жмет на кнопку и поет песню о том, какой на улице лютый мороз.