Неукротимые удовольствия (ЛП) - Райт Сюзанна - Страница 10

— Я слышал, что твои члены прайда очень любят поддерживать бизнес друг друга и что очень немногие из вас работают на других. Поэтому ты работаешь здесь, а не в каком-нибудь салоне?

— Нет, я работаю здесь, потому что здесь хорошо освещается проблема злоупотребления психоактивными веществами. Плюс, наличие работы позволяет офицеру по условно-досрочному освобождению держаться от меня подальше.

Доминик улыбнулась. Любой другой мог бы подумать, что остроумные ответы были её способом быть дружелюбной, но это был её способ избежать ответов на личные вопросы. Он распознал этот маленький трюк, потому что сам использовал его множество раз.

— Ты не участвовала в битве на территории стаи Меркурия.

Он бы её запомнил. Запомнил этот голос.

— Нет, в то время меня не было в стране.

— А где?

Глаза, загоревшиеся притворной паранойей, быстро скользнули влево, затем вправо.

— А что ты слышал?

— Источники утверждают, что ты была в особняке Плейбоя.

Она хихикнула.

— Я была в России, навещала семью.

— На стороне росомахи?

— Да.

Мила попрощалась с клиентом Эвандера, когда ягуар уходил. Затем, отложив ножницы, она взяла пульверизатор и побрызгала водой на нестриженые пряди на макушке Доминика.

— Перестань пялиться на мой рот.

— Но оно прямо здесь. И выглядит таким одиноким. Хочет ли он встретиться с моим?

— Не в этой жизни.

Посмеиваясь, Доминик наблюдал, как она зажимала его волосы между пальцами и выпрямляла их, подстригая кончики короткими прядями. Он позволил себе расслабиться, слушая щёлканье ножниц, тихую музыку и стук её туфель по деревянному полу.

— Как давно ты поешь в клубах?

— Некоторое время.

Член Доминика дёрнулся, когда её язык снова высунулся, чтобы слегка коснуться нижней губы. Он собирался прикусить этот восхитительный рот, если она продолжит в том же духе.

— Ты не сильна в том, чтобы давать реальные ответы, не так ли?

— Задай мне интересный вопрос, и я дам тебе правильный ответ.

— Хорошо. Ты с кем-нибудь встречаешься?

Её брови сошлись на переносице.

— Это неинтересный вопрос.

— Я нахожу его очень интересным.

— Нет, интересно то, что американский флаг был разработан старшеклассником для классного проекта, а его учитель поставил ему четвёрку с минусом.

Доминик почувствовал, как его брови приподнялись.

— Где ты это услышала?

— Мой предыдущий клиент упоминал об этом. Он школьный учитель.

Он удивлённо моргнул, когда она развернула его стул так, чтобы он оказался к ней лицом. Когда она подрезала ему волосы спереди, он вдохнул её запах. Чёрт возьми, от неё так хорошо пахло. Действительно хорошо. Это была борьба, чтобы не схватить эти бедра и не затащить её к себе на колени.

— Во сколько ты заканчиваешь работу?

Вздохнув от чувственного приглашения в его тоне, Мила развернула его стул так, чтобы он снова оказался лицом к зеркалу.

— Я не собираюсь с тобой спать.

— Но я хочу, чтобы ты была той, кто лишит меня девственности.

Мила пыталась не рассмеяться, и у неё ничего не вышло. Боже, ей следовало послать его к Эвандеру или Арчи. Подстричь Джоэла было тяжело, хотя в основном потому, что её кошка просто хотела расцарапать ему лицо. Подстричь Доминика было не менее сложной задачей. Он был так увлечён ею, как будто ничего другого не существовало. Он наблюдал за каждым её движением и уделял внимание на сверхинтенсивном уровне. Никто никогда раньше так полностью не сосредотачивался на ней — это было и лестно, и нервировало. Её кошке это скорее нравилось.

У кого-то такого покладистого не должно быть такой невероятно сильной личности, но у него была. Он был просто таким… там. У него было такое сильное присутствие, которое привлекало внимание.

Доминик был не из тех, кто когда-либо отойдёт на второй план. Она действительно хотела, чтобы он это сделал. Потому что прямо сейчас воздух между ними был настолько сексуально заряжен, что почти душил. Его откровенно смертоносная чувственность поколебала её самообладание, и было просто чудом, что её руки не дрожали.

— Нам было бы весело, Мила.

— Мы должны оставаться незнакомцами в сексуальном напряжении, — сказала она, сосредоточив внимание на линии, где стрижка машинкой пересекается со стрижкой ножницами, смешивая эту границу, зачёсывая пряди его волос наверх и обрезая все кончики, которые торчат из-под мелкозубой расчёски. — Поскольку я сомневаюсь, что у тебя мало предложений от женщин, это не должно тебя беспокоить.

— Лишь ты меня заинтересовала.

Она закатила глаза.

— Это просто потому, что я тебе отказала. Полагаю, такое случается нечасто.

— Да, это правда.

Тщеславный ублюдок.

— Держу пари, ты один из тех парней, которые дают своему члену имя.

— Я называю свой правдой.

— Правдой?

Потому что женщины не могут это отрицать.

Она не смогла сдержать улыбки.

— Боже, ты странный.

Отложив ножницы, она расчесала его волосы. Он наложил вето на средства для укладки, поэтому она в последний раз побрызгала его волосы, а затем уложила их так, как ему нравилось.

— Почти готово.

Сняв насадку с машинки для стрижки, она подстригла его шею и бакенбарды. Она воспользовалась моментом, чтобы просмотреть свою работу, и, довольная тем, что не пропустила ни одного места, использовала фен и маленькую щётку, чтобы смахнуть обрезки волос с его шеи.

Схватив ручное зеркальце, она поднесла его к его затылку, чтобы он мог видеть своё отражение в большом зеркале, к которому все ещё был обращён.

— Доволен?

— Абсолютно. — Искренне впечатлённый, Доминик тут же решил, что ни один другой парикмахер не будет прикасаться к его волосам. Если только она не запретит ему ходить в салон за домогательства к ней, что вполне вероятно произойдёт.

Она сорвала с него плащ.

— Подожди, я уберу волосы с пола, прежде чем ты встанешь, иначе они прилипнут к подошвам твоих туфель.

Это не было просьбой, и Доминику пришлось признать, что ему понравились напористые нотки в её голосе. Хотя она была очень спокойной, в ней было что-то свирепое. Что-то дикое, что подсказало ему, что её никогда не приручишь, она никогда не подчинится ничьей воле, никогда не потерпит никакого дерьма или будет вынуждена делать то, что ей неинтересно на сто процентов. Эта женщина знала, чего она хотела, и не согласилась бы ни на что меньшее. Он уважал это.

Он готов был поспорить, что каждый из его члена стаи сказал бы ему, что он зря тратит здесь время. Они сказали бы ему уйти и забыть о ней. Дело в том, что… он не мог. Это был не просто азарт погони. Нет, она привлекла его. Заставила его волка жаждать её внимания. Ни одна женщина никогда не делала этого раньше.

У прилавка он заплатил за стрижку и вытащил леденец из банки со сладостями.

— Ты не сказала мне, во сколько сегодня заканчиваешь работу.

— И не собираюсь.

Он склонил голову набок.

— В чем дело? Тебе нравится быть той, кто приглашает на свидание? Ладно, тогда порадуй меня, Мила. Сделай это.

— Нет, проваливай.

Он рассмеялся.

— По крайней мере, позволь мне рассказать тебе о твоём будущем, прежде чем я уйду. — Схватив ручку со стойки, он быстро нацарапал номер своего мобильного на её ладони. — Твоё будущее ясно.

Подавив улыбку, она прищурилась.

— Ты напористый ублюдок.

— И ты — первая, кто по-настоящему заинтересовала меня и моего волка за долгое, долгое время.

Ошеломлённая, Мила не знала, что сказать. Это не было шутливым комментарием. Он выглядел таким серьёзным. Она бы никогда не подумала, что он серьёзный.

Как только Мила освободила свою руку из его, дверь открылась. Её хмурое выражение исчезло, когда Ингрид Деверо, её бабушка, вошла внутрь. Как обычно, она была одета в винтажную одежду, а её волосы были уложены в старомодную причёску. Её также украшали антикварные украшения, похожие на те, что она продавала в антикварном магазине прямо через дорогу. Ингрид управляла магазином, упуская из виду тот факт, что Винни часто провозил контрабандой деньги через упомянутый антиквариат.