Афганский рубеж 2 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 2

В очередной раз я сменил позицию, перекатываясь между валунами. Перезарядить не успел, поэтому достал пистолет. Несколько выстрелов и двое духов поражены.

— Саня, рядом с тобой. Рядом! — кричит мне кто-то из товарищей.

Подошли ко мне вплотную духи. Успеваю сменить магазин и переставить режим стрельбы на автоматический огонь. Пришлось сильнее высунуться и быстро расстрелять подошедшую пару противника. Стреляю короткими очередями, стараясь не подпустить ближе к себе остальных. А они всё прут!

Несколько духов двинулись обходить Батырова справа по склону. Ему в них не попасть, поскольку над ним нависает скальный козырёк.

Пускаю по душманам очередь. Одного свалил, и он съехал вниз, прокатившись по склону. Остальные решили отойти. Уже тревожно, что подпускаем их так близко.

Пулемёт Сабитовича сухо клацнул и замолк.

— Саня, я пустой, — крикнул Карим.

Я взял гранату и бросил её. Троица наступающих одновременно закричала и разлетелась в стороны. Карим вскрикнул и схватился за руку. Получил ранение, но автомат не выпустил и продолжил стрелять.

Вот он момент, когда нет времени думать об укрытии. Внутри всё похолодело от наступления кульминации. Сердце забилось сильнее, но эмоции держу под контролем.

Заметил пару человеческих фигур, поступающих справа по склону. Одеты в коричневые одеяния: чалма на голове, автоматы наперевес.

— Справа! Справа! — громко крикнул я, но Сабитович не успел перенацелить автомат.

Несколько выстрелов, и Карим схватился за ногу, а я пустил по духам очередь. Двое упали, а остальные с воодушевлёнными криками отступили.

Я подполз к Кариму и помог ему наложить жгут.

— Навылет. А может, и не всё на вылет, — улыбнулся Сабитович и облокотился на валун камней.

— Плечо как? — спросил я, осмотрев разорванный рукав комбинезона, на котором выступили кровавые пятна.

— Зацепило. Будто бы обожгло чем-то, — ответил Карим.

И стало тихо.

Внизу слышно, как перекатываются камни и быстро назад отходят духи. Выглянул из-за камней, чтоб лучше рассмотреть передвижения.

Душманы оттаскивали раненых и убитых. А с кишлаков продолжали подтягиваться вооружённые люди.

— Ещё один-два таких подхода и нас возьмут, — тихо сказал Карим.

Я посмотрел в сторону Димона, который лежал среди камней и перезаряжал автомат.

— Что с рацией, командир? — спросил я, занимая позицию между моими товарищами.

— Шумы и что-то невнятное. Никто нас не слышит, Сань, — ответил Батыров, приподнялся и сел, опираясь спиной на изрешечённые камни.

Со стороны реки слышен звук винтов, но это может быть обманчивое восприятие. В горах звук распространяется не так, как на равнине. Направление полёта сложно определить.

— Сань, может, подумаешь? Пока есть время. Мы с командиром задержим душманов. А ты успеешь уйти, — предложил Карим.

— Поддерживаю. Чего всем тут погибать? — дополнил его слова Димон.

Я им даже отвечать ничего не стал. Как мне потом в глаза смотреть товарищам? А семьям Сабитовича и Батырова?

Не прошло и минуты, как снова послышалась стрельба.

Снова перекатываюсь, пригибая голову. Очередная волна духов, но подходить не решаются. Бьют по камням, действую на нервы. Решили задавить морально и заставить расстрелять весь запас патронов.

Начинаю уставать перемещаться и отстреливаться, но жить хочется сильнее. Замечаю выстрел из гранатомёта. Взрывается недалеко от Димона, но его только накрывает камнями. Всё ещё живы.

Одна группа решила снова попытать счастье и подойти вплотную.

— Ближе подпустим, — сказал я, присоединив последний магазин.

Кучно идут и стреляют так же! Граната у Карима готова. Он выдёргивает чеку и бросает точно в скопление бандитов.

Взрыв. Двое рухнули на землю, остальные поскорее стали отползать. Высовываюсь и пускаю две очереди. Ещё двое падают замертво. Вновь со склона вниз скатывается раненный душман с криками боли.

Напряжение растёт. Каменистая местность перед плато теперь ещё больше усыпана погибшими, которых пытаются оттащить духи. В нашу сторону летят отдельные автоматные очереди и проклятья на местном языке.

— Скоро ещё попрут, — подполз ко мне Карим и протянул фляжку.

Сейчас глоток влаги очень кстати.

— Командир, ты как? — спросил я, но Димон только вертел головой и бил себя в лоб.

Наверное, от одного из взрывов его оглушило.

— Димон! — чуть громче позвал я Батырова.

— Знаешь, а я теперь не против, что ты меня так называешь, — улыбнулся он.

Обнаружил очередное движение. Когда присмотрелся, заметил, что решили местные бандиты перейти к радикальным методам.

— Ложись! — крикнул я.

И снова ударили автоматные очереди. Теперь ещё заработал крупный калибр пулемётов ДШК.

Камни крошились в песок. На губах появился привкус песка и пота. Глаза начало застилать. Нас просто решили перемолоть. Отстреливаться было сейчас бесполезно.

Два взрыва один за другим, и уже слышно, как вновь близко подошли духи. Ощущение, что они на расстоянии вытянутой руки. Но пока есть шанс, надо царапаться.

Высовываюсь и без остановки стреляю по наступающим. Сразу трое духов падают и катятся по склону. То же самое и со стороны Батырова и Карима. Пара человек убиты, столько же раненных и очередное затишье.

Можно и перезарядиться. Только нечем. Осталось три магазина пистолета. По одному дал Димону и Кариму, у которых совсем закончились патроны.

Я попытался спуститься и взять чью-нибудь винтовку, но духи этого и ждали. Хорошо, что не попали.

Батыров увидел в паре метров вниз по склону автомат, но ему даже руку не дали высунуть. Он попробовал ещё связаться с кем-нибудь, но никакого ответа.

— Всё. Пускай в тональном режиме работает. Может, кто услышит, — с трудом произнёс Димон, утирая грязное лицо.

Я посмотрел на свои руки. Вроде нужно дрожать от страха неминуемой смерти, а никакой тряски нет.

Духи медленно, но верно подходят. Во время таких перебежек пытаюсь подстрелить кого-нибудь, но удаётся только ранить двоих.

Подпускаем группу со стороны Батырова, и Димон кидает гранату. Кто-то вскрикнул, и остальные отваливаются назад.

Ещё одна группа! Со стороны Карима. Он выстреливает всю обойму, и пистолет предательски клацнул, возвестив об окончании боезапаса.

Выстрел один, второй и такой же глухой щелчок раздаётся из моего пистолета. Последним выстрелом поразил ещё одного духа, и остальные отскочили назад.

— Похоже, эта была крайняя атака, которую нам удалось отбить, — подвёл печальный итог Карим.

Его вторая рука кровоточит. Помогаю ему наложить ещё один жгут и накладываю его чуть выше локтя. Опять по касательной, но всё же задело нашего бортового техника.

— Не думал, что от них так жжёт. Будто кипятком ошпарило, — сказал Сабитович.

— В районе плеча немеет? — спросил я.

— Да какая уже разница, — прокашлялся Карим от попавшей в рот пыли.

Пару минут есть ещё подумать, что делать дальше. У нас на троих две гранаты. Есть идея пойти и заминировать вертолёт, но он и так дымит и может вспыхнуть в любую минуту.

Я прилёг на камни и скрылся за одним из валунов. Духи что-то кричат внизу и собирают очередную цепь, чтобы атаковать нас. Стреляют вверх и громко выкрикивают лозунги, настраивая себя на бой.

Смотрю на Карима, а он уже закрыл глаза и тяжело задышал. В одной руке пистолет, в другой — магазин. Вижу, что в нём ещё есть патрон. Он медленно вставил его в пистолет и перезарядил.

— Это последний. Для себя оставил, — сказал Сабитович.

Димон достал гранату из кармана. Сначала показалось, что руки у него дрожат, но он сосредоточился. Крепко сжал гранату и вложил палец в предохранительную чеку.

— Умирать не хочется на чужой земле. Зачем я рапорт только написал, — произнёс Димон.

Что ему ответить? Внизу духи идут, ступая по камням склона. Афганское солнце припекает. И жить хочется…

— Не послали бы нас, послали бы кого-нибудь другого, — ответил я и тоже достал гранату, крепко сжав её в руке.