Назад в СССР: Демон бокса 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 20

— Меня уже задолбали вопросом: кто я тебе. Жена? Но у тебя обручалка на правой руке, то есть по-американски это знак свободного мужика, я вообще неокольцована. Выходит, любовница.

— Предлагаешь переспать? Вика вырвет мне яйца, как узнает, даже если сама не без греха.

— А мы не скажем!

Я уверен, что она несерьёзно. Просто подначивает. Со Стасом рассталась, вроде никакого бойфренда в Белоруссии не бросила, со мной про интимно-личную жизнь не откровенничала. Гордо вскинул голову и отшил:

— Не верю. Ты не выдержишь и похвастаешься. Тихо! Заходим в церковь. Оставь за порогом пошлые мысли, грешница.

Ольга прыснула и умолкла. Обрядовую часть, все эти «пока смерть не разлучит вас», что никак не отменяет возможности развода, терпела не без труда, и я вдруг догадался: а ведь сестры Щегловы ни разу не присутствовали на церковной службе. В Минске при коммунистах выжили два действующих православных храма да один католический, но комсомолкам туда путь заказан, если прищучат — неприятности будут и у них самих, и у папы-генерала.

Внутри набилось человек триста, и это ещё не все гости, только те, кого организаторы отобрали в свидетели ритуала, часть осталась в гостинице, на обширной площадке у которой планируется основное безобразие, несколько десятков ошивались у входа в храм. То есть нас с Олей и Машкой приравняли к чете Клинтонов, забавно.

Зато под высокими сводами божьего дома, о котором истинный Всевышний вряд ли догадывается, было прохладнее. Я, единственный из присутствующих, кто побывал за порогом вечности, познал рай и ад в понимании этих грешников, то есть загробную пыточную зону и ангельскую обитель, и то весьма смутно представляю, какова воля Господа, даже архангелы трактуют её весьма различно. Смертные, облачённые в длинные одежды, вещают от имени богов с непоколебимой уверенностью, словно чернокожие соперники перед боем, обещающие меня на ринге четвертовать.

Я терпимо отношусь к поповской братии по единственной причине: они с большего исповедуют правильную мораль. Не убий, не укради, не прелюбодействуй, не возжелай. Правда, при политической необходимости охотно поддерживают войну, объявляя священный крестовый поход за вечные ценности, а на любой войне люди убивают, ожесточаются, грабят и крадут, желают мерзкого и осуществляют свои желания. Причем грешит и правая, и неправая сторона, война на уровне окопа уравнивает. Особенно уравнивает, когда солдат из окопов выносят вперёд ногами либо ноги отдельно от головы, та — отдельно от тела. Слишком долгое и частое участие в войнах, Иудейской, Испанской, Второй мировой, Корейской, Вьетнамской, Судного дня и Сирийской сделали меня закоренелым пацифистом. Те же протестантские и католические попы не спешили возмущаться из-за нарушения заповеди «не убий», когда во время так называемой «специальной военной операции» американские ВВС сжигали напалмом и обливали дефолиантами Вьетнам. Администрация Белого дома стыдливо постеснялась называть агрессию войной, а потом было столько удивления, отчего вьетнамцы не соблюдают конвенцию о гуманном обращении с военнопленными. Если ты пришёл на чужую землю без войны, но с оружием в руках и убиваешь — ты не воин, а бандит, заслуживаешь соответствующего отношения. В самой Америке против войны выходили на протесты студенты и страшного вида волосатые хиппи да прочие неформалы, Мохаммед Али даже под суд попал, они с точки зрения попов — исчадия ада, погрязшие во грехе. Но ведь именно из уст грешников-хиппи звучало христианское «не убий».

Всё же двадцать с лишним веков житейского опыта — прекрасная штука для заполнения пауз, если отдаться размышлениям или воспоминаниям, без этого не знаю, как бы вытерпел заточение в материнской утробе, а потом в пелёнках в коляске. Машка ёрзала, Оля закусила губу. Хорошо, что они не знают и не испытали миллионной доли того, что выпало мне.

На выходе из храма соединённые узами новобрачные выпустили белых голубей, после чего вся толпа, напоминающая яркостью первомайскую демонстрацию в СССР, только без транспарантов и портретов Ленина с Горбачёвым (без супруги), отправилась в гостиницу пешком, благо недалеко, впереди прыгали фотографы, пытавшиеся запечатлеть молодых на фоне урбанистического пейзажа, со стороны невесты шагал Вэнс, жениха — Блинклинтон, второй свадебный генерал.

— Лучше выходить замуж в Штатах, — мечтательно протянула Ольга.

— Лучше выходить замуж за того, за кого стоит выходить замуж. Что же касается самой свадьбы, две семьи угрохали на всё это больше миллиона долларов. Никакая грузинская свадьба на три аула не сравнится.

— Но подарки молодым…

— Останутся у молодых. Я дам десять тысяч. Родителям ничего не вернётся. Лев Игнатьевич тебе отстегнёт полмиллиона баксов на свадьбу?

— У него и одного доллара отродясь не было. Значит, я могу рассчитывать на твою щедрость. На десять тысяч?

— Нет, дорогуша. Чем-то помогу. Отплатишь помощью с Машей, но недолго. Готовься работать как американцы. Для них впахивать на двух работах — нормальное дело. Штаты — страна трудоголиков. Деньги дают возможности, каких не сыщешь в СССР. Но там достаточно лишь приходить на работу и что-то изображать, например, преподавание научного коммунизма. Не выдержишь местного темпа жизни, куплю билет домой, последняя благотворительность.

— Фу, Валер, мы едва ступили на эту землю, ведёшь себя как урождённый американец. В Союзе щедрее был.

— Этот долбанный смокинг мне обошёлся в шестьсот баксов, я его завтра выброшу. Продал бы баксы в Грузии, вышло бы три тысячи шестьсот рублей в СССР, за эти деньги можно месяцами жить. Подарок Клинтонам — инвестиция в будущее, когда завяжу с боксом и займусь серьёзными деньгами. Боксёр если сорит бабками, спускает их на развлечения, тёлок и наркоту, очень быстро скатывается в нищету.

Вот тебе кусочек Америки за пределами диснеевских декораций, дорогая. Дал тысчонку зелени обарахлиться к свадьбе и купить прикид для Маши, так решила, что это нормальное даяние на дневные расходы? Золушка, свадьба кончится, и большой белый «кадиллак» превратится в тыкву. Не мой «Де Вилль», конечно, тот заработан потом и кровью, к счастью — кровью соперников.

Чинное и благопристойное сидение за столами, когда нужно правильно выбирать вилку или нож, не пережило холодных закусок. Жених скинул смокинг и галстук, поменял сорочку на майку с адски-зажигательным принтом на груди и полез к ансамблю, наигрывавшему до сего времени нечто успокоительно-фоновое. Забрал соло-гитару у лабуха и взял микрофон.

— Что расселись? Моя свадьба — весёлая свадьба! Рок-н-ролл, гайз!

Он втопил зажигательную Rock Around the Clock и заорал: We’re gonna rock around the clock tonight! Хотя светил ясный день, никакая не ночь, и не наблюдалось никаких часов, вокруг которых стоило прыгать до утра, всё изменилось, словно полировку сдуло с публики. Мужики как один посбрасывали панцири, часть женщин скинула каблуки, и практически все принялись лихо отплясывать, исключая маму братьев Клинтон, ей под восемьдесят, и пары дам примерно того же возраста, они качали головами под безудержный ритм и хлопали в ладоши. Ещё бы, RockAroundtheClock впервые прогремел из радиоприёмников в далёком пятьдесят втором году, они были молодыми и шустрыми… А я летал на МиГ-15 над Северной Кореей, в другой жизни и в другом теле. Убивал ровно таких же американцев. Насмерть.

Ольга шустро двигалась, не разувшись, на шпильках возвышалась над окружившими её афросверстниками, роднёй Джей. Дискотеки в институте иностранных языков не прошли даром. Машка кружилась в хороводе с Челси и Рут. Я как-то невзначай оказался напротив матери новобрачной.

Когда прозвучали финальные аккорды, она ухватила меня за локоть и утащила в сторону, подальше от столиков. За нами устремились её муж, угольно-чёрный афро, и, как ни странно, мистер Блин.

— Рад познакомится с вами, сэр! Я вам обязан спасением моей жены. Без вас мы бы не смогли наслаждаться сегодняшним днём…

Я с чувством пожал ему руку, а также губернатору Арканзаса.