Ставка на проигрыш - Френсис Дик - Страница 20

• Предыдущая
• 20/49
• Следующая

— Можете не сомневаться, тем или иным путем они этого добьются, если захотят.

— Я вам не верю!

— Но почему не принять мер предосторожности просто на всякий случай? «Блейз» берет на себя все расходы.

Он долго и пристально смотрел на меня:

— И вы пойдете на это не только ради рекламы, которая покроет вашу скандальную газетенку неувядаемой славой?

— Двойная цель, — объяснил я. — Отчасти мы делаем это ради вас и болельщиков, которые ставят на лошадь деньги. Но и про себя не забываем. Цель у нас общая: довести Тиддли Пома до скачек целым и невредимым.

Он задумался.

— Что за меры предосторожности? — вымолвил он наконец.

— Возможны три варианта, — сказал я. — Самый простой — написать письмо Уэзербису, где вы подтвердите свое намерение участвовать в Золотом кубке и попросите его непременно связаться с вами, если он получит любого рода указания вычеркнуть лошадь из списков до или после действия четырехдневной декларации. Надеюсь, вы понимаете, что, например, я, да и вообще кто угодно, может послать телеграмму или передать по телефону от вашего имени, что лошадь снимается со скачек, и не так-то просто будет снова включить ее в списки.

Он разинул рот:

— Кто угодно?

— Да, и от вашего имени. Это несложно. Каждую неделю Уэзербис получает сотни посланий такого рода. Их никто не проверяет, даже через тренера.

— Господи Боже, — прошептал он, совершенно потрясенный. — Я напишу сию же минуту. Нет, лучше позвоню. — Он приподнялся.

— Это не так срочно, — остановил его я. — Гораздо вероятнее, что такое распоряжение придет в последний момент, чтобы на фаворита сделали как можно больше ставок.

— Да, верно... — Он снова сел, и тут его осенило: — Но если «Блейз» заявит, что берет на себя заботу о безопасности Тиддли Пома, а потом он по той или иной причине не будет участвовать, то вы попадете в совершенно дурацкое положение.

Я кивнул:

— Да, риск есть. Но все же... мы постараемся. При этом мы должны рассчитывать на самое искреннее и стопроцентное ваше сотрудничество, а не на пустые обещания.

Он решился.

— Считайте, что я с вами. Что дальше?

— Тиддли Пома надо перевести в другую конюшню.

Это его потрясло.

— Нет, нет, никогда!

— Здесь слишком ненадежное место.

Он кашлянул:

— Куда же в таком случае?

— В конюшни главного тренера. Там он, кстати, пройдет отличную подготовку. И кормят прекрасно. Вам ежедневно будут сообщать о его самочувствии.

Ронси несколько раз безмолвно открыл и закрыл рот.

— И наконец, — продолжал я, — ваша жена должна уехать вместе с тремя младшими сыновьями.

— Это невозможно, — по инерции запротестовал он.

— Это необходимо. А если кого-нибудь из ребят похитят? Неужели вы согласитесь поставить жизнь сына на карту в зависимости от участия лошади в скачках?

— Это невозможно, — слабо повторил он. — Им достаточно просто пригрозить.

Мэдж приподнялась и открыла глаза, совсем не сонные.

— Куда и когда мы едем? — спросила она.

— Завтра узнаете, когда прибудете на место.

Она улыбнулась радостно и оживленно. Мечты превращались в реальность. Однако сам Ронси был далек от восторгов.

— Ох, не нравится мне все это, — нахмурившись, пробурчал он.

— Вам тоже лучше уехать. Уехать всей семьей.

Ронси покачал головой:

— Но, кроме Тиддли Пома, есть и другие лошади. И ферма. Я не могу все бросить. А Пэт и Питер нужны мне здесь.

На это я согласился, поскольку он уступил в главном.

— Только не говорите детям об отъезде, — предупредил я Мэдж. — Просто завтра утром не отправляйте их в школу. А часов в девять вам позвонят. Одежду берите самую простую. Побудете там до конца субботних скачек. Только прошу вас, ни в коем случае не посылайте писем по этому адресу и детей предупредите. Если захотите, отправляйте письма нам, в «Блейз», а уж мы доставим их мистеру Ронси.

— А Вик может нам писать? — спросила Мэдж.

— Конечно, но тоже через «Блейз». Ему не следует знать, где вы находитесь.

Тут оба они заспорили, но в конце концов я настоял на своем. Ведь ни при каких обстоятельствах нельзя проговориться о том, чего не знаешь...

— Кроме всего прочего, вами могут заинтересоваться не только мошенники. Журналисты из конкурирующих газет обычно не упускают случая напакостить «Блейз» и тоже начнут охотиться за вами. А они отличные специалисты по розыску тех, кто имеет причины скрываться.

Супруги Ронси сидели, взирая друг на друга с глуповато-бессмысленным видом, а я вышел из дома и погнал свой фургон в Лондон. Микстуру Тонио я прикончил еще утром, по дороге в редакцию, и держался теперь на таблетках Элизабет, но это было совсем не то. Я вернулся домой, умирая от жажды, усталый, разбитый и полный дурных предчувствий.

Кресло и виски помогут отделаться от первых трех ощущений.

Что же до последнего, то я никак не мог решить, что хуже: еще одно столкновение с ребятами Бостона или провал операции с Тиддли Помом. Я не застрахован ни от того, ни от другого. Причем одна неприятность не исключает другую.

— Что с тобой. Тай? — Голос Элизабет звучал встревоженно.

— Ничего, — улыбнулся я. — Со мной полный порядок, детка.

Морщинки на ее лице разгладились, и она улыбнулась в ответ. Бедная, бедная моя Элизабет. В порыве нежности я протянул руку и погладил ее по щеке, а она повернула голову и поцеловала мои пальцы.

— Ты потрясающий человек. Тай! — сказала она. Нечто в этом роде она говорила минимум дважды в неделю. Я сморщил нос и ответил обычным:

— Ты и сама не так уж плоха, старушка!

Несчастье, которое принесла в наш дом ее болезнь, было непреходящим. И будет всегда. Для нее это вечное, неизбывное состояние. Для меня существовали выходы, например Гейл. И когда я пользовался ими, то испытывал не только обычное для неверного мужа чувство вины — я знал, что совершаю предательство. Элизабет не могла покинуть поле битвы, а я, когда становилось совсем невмоготу, ускользал и оставлял ее сражаться в одиночестве...

На следующий день в девять утра Дерри Кларк посадил Мэдж и троих ребятишек Ронси в свой «Остин» и повез их в Портсмут, а оттуда паромом на остров Уайт.

В полдень я прибыл на ферму в машине с прицепом, которую одолжил в городе у одного приятеля. Ронси скрепя сердце расстался с Тиддли Помом и загрузил второе стойло прицепа мешками с овсом и тюками сена; кроме того, он умудрился сунуть туда седло и уздечку, а также дюжины три яиц и бутыль пива в плетенке. Описание режима питания и тренировок заняло у него четыре страницы, причем сплошь и рядом строчки были жирно подчеркнуты красным карандашом. Раз шесть я пообещал ему, что обязательно заставлю тренера следовать инструкциям до последней запятой.

Пэт с кривой ухмылкой помогал при погрузке и, видно, ничуть не огорчался, что расстается с лошадью. Заметив, что я смотрю на него, он метнул в мою сторону преисполненный иронии взгляд и когда проходил мимо, шепнул:

— Пусть на своей шкуре почувствует, как это бывает.

Безутешный Виктор Ронси стоял посреди захламленного двора, провожая последним взглядом свое сокровище, а я выехал за ограду и медленно повел фургон по узким дорогам Эссекса на запад, к Беркширу. Миль через пять я притормозил у телефонной будки и набрал номер Западной школы искусств.

— Вот уж сюрприз так сюрприз... — сказала Гейл.

— Да, — согласился я. — Как насчет воскресенья?

— М-м... — Она задумалась. — А как насчет завтра?

— А что, разве завтра нет занятий?

— Да нет, я хочу сказать — завтра ночью...

— Завтра... на всю ночь?

— Так как, сможешь?

Я так глубоко вздохнул, что заныли ребра. Все зависело от того, сможет ли остаться миссис Вудворд, иногда она соглашалась.

— Тай, ты меня слышишь?

— Я думаю...

— О чем?

— Что сказать жене.

— Ты меня убиваешь! Так да или нет?

— Да, — вздохнув, ответил я. — Где?

• Предыдущая
• 20/49
• Следующая