Газлайтер. Том 17 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 5

За кузовом раздаётся протяжное «фака» и глухой хлопок двери. Змейка решила перебраться в другую машину. Это вполне в её духе: порой Матери выводка необходимо продемонстрировать собственную независимость.

Я устраиваюсь на переднем сиденье, даю знак водителю, и колонна сразу же трогается с места. Мы направляемся домой, оставив позади дымящиеся руины усадьбы. По дороге анализирую последние воспоминания Гая. Что ж, Луция, правда, нет в Царстве. Печалька.

Когда мы наконец прибываем домой, нас встречает тёплый свет гостиной. Все домашние — Лакомка, Лена и сестра Катя — не спали и явно ждали нашего возвращения. Лакомка уже успела переодеться в лёгкий халат, сквозь который соблазнительно проглядывает откровенная розовая ночнушка. Одна из моих любимых. Вид Лакомки в ней всегда побуждал меня к определенным поступательным действиям.

Катя смотрит на меня с явным вопросом в глазах. Я сразу перехожу к делу:

— Луций удрал, — сообщаю спокойно, но в голосе всё же скользит легкая досада. — Да, именно удрал. Как трусливая мышь. Он не просто покинул усадьбу, которую мы захватили, а успел выскользнуть из страны, когда мы зачищали остатки его людей. В Царстве его больше нет и уже не будет никогда, — я добавляю, глядя в глаза сестре: — А если он вдруг вздумает вернуться, Охранка моментально его схватит. У них уже есть приказ от Владислава Владимировича.

Катя благодарно улыбается, её глаза теплеют:

— Спасибо, брат, ты такой смелый…

Катя не успевает договорить. И из стены внезапно выныривает Змейка, как обычно эффектно и без предупреждения. С самодовольным оскалом хищница буквально всовывает Кате в руки нечто вонючее и мокрое.

— Башшшка обидчччика, фака! Кушшшай, систр мазака! Месть, рр! — с энтузиазмом шипит Змейка, наслаждаясь произведённым эффектом. Её змеиные волосы извиваются, как будто аплодируют.

Катя бледнеет, уставившись на кровавый трофей, который оказался ничем иным, как отсечённой головой двойника Луция. Глаза её расширяются до размеров блюдец, а в дрогнувших руках голова качается, словно намереваясь заговорить.

— Брр… братик… — прерывающимся голосом выдавливает сестра.

Змейка, очень довольная, ухмыляется и исчезает в стене, не забыв напоследок добавить:

— Ешь, пока тёпленька, фака!

Я быстро забираю голову из рук бледной Кати и, чтобы избавить её от неприятно зрелища, отправляю жуткий трофей в теневой портал Ломтика, который моментально открывается в тени кресла.

— Мой косяк, — признаю я со вздохом. — Не хотел расстраивать Змейку, а она всего лишь двойника Луция разрубила. Видишь ли, сестра, она всего лишь хотела порадовать тебя. Змейка обожает, когда все свои счастливы.

— Понятно…— протягивает сестра.

Лена и Камила сразу подхватывают Катю, усаживая её на диван и предлагая крепкий бодрящий чай. Катя приходит в себя, мелкими глотками отпивая горячий напиток и время от времени бросая подозрительный взгляд на стены — вдруг оттуда снова выскочит Змейка с очередным подарком.

Тем временем Лакомка, сидящая в сторонке, слегка наклоняет голову, игриво теребя поясок своего халатика, из-под которого теперь чуть откровеннее видна соблазнительная ночнушка. Её взгляд сияет лукавством, а губы расплываются в многообещающей улыбке.

— Мелиндо, — тянет она нежным, но явно дразнящим голосом, — много энергии сегодня потратил?

Я задумчиво наблюдаю, как Лакомка медленно перекидывает ногу на ногу, затем выхожу из комнаты.

«Я в душ, — находу бросаю альве по мыслеречи. — Жди с младшими жёнами в спальне».

Лакомка лишь самодовольно кивает, явно обрадованная моими планами на остаток ночи.

Энергии действительно в избытке. Новые магические пластыри сработали отлично, Жора наелся до отвала, а сил осталось ещё более чем достаточно.

Кремль, Москва

Царь Борис мрачно изучает только что полученную от римского посольства ноту протеста, его глаза сузились, а лицо остаётся абсолютно невозмутимым. Посол, стоящий напротив, явно пытается взять инициативу в свои руки, но его голос выдает нервозность:

— Мы требуем объяснений и решительных мер! — посол старается говорить уверенно, с обвинительными обертонами. — Граф Данила Вещий-Филинов нарушил все дипломатические нормы. Это не просто ссора, а настоящее нападение на римского префекта! Это вопиющий акт агрессии, и мы не можем закрыть на это глаза! Рим требует не просто объяснений, но и немедленных мер!

Царь Борис, не меняя выражения лица, спокойно берёт со стола папку и кидает её на середину стола, поближе к послу.

— Бесспорно, Рим всегда что-то требует. А вот документ об экспертизе по вашему «подарку» сестре графа Данилы, — произносит он холодно. — Наши эксперты-кровники подтвердили наличие спрятанного свойства внушения. Это попытка манипуляции высшего уровня, господин посол.

Посол, явно не ожидавший такого поворота, теряет самообладание. Его лицо бледнеет, а пальцы судорожно сжимаются в кулаки.

— Внушение? Это… это ошибка! — лепечет он.

Царь Борис, видя его смятение, хмыкает:

— Вы сомневаетесь в нашей экспертизе, господин посол? Тогда и нам придётся выставить ноту протеста в ответ, — бесстрастно заявляет он. — И готовьтесь к демаршу от Тавиринии. Конунг, мягко говоря, крайне недоволен вашим «подарком».

Посол окончательно теряет почву под ногами.

Утром я встаю рано — необходимо подписать демарш от Тавиринии, адресованный Риму. Занятие, мягко говоря, малополезное: толку от этого демарша будет немного, но формальности требуют своего. В процессе подписания чувствую лёгкое раздражение — ведь бумажная волокита не принесет никакого толку

Гай, к сожалению, ничего не знал о монахах, а это действительно жаль — могло бы прояснить кое-какие детали.

Зато в его воспоминаниях полно бредовых идей об Аватаре Плутона. Гай фанатично верил, что этот аватар должен быть потомком Филиновых. То же самое утверждал и Луций, который строил себе грандиозные планы: хотел жениться на «Аватаре-Екатерина», а затем править миром. Пф-ф, сколько же здесь религиозной чуши и маниакальных фантазий.

Я невольно усмехаюсь, делая последний глоток кофе. Во всех этих разглагольствованиях больше безумия, чем истины. Мои перепончатые пальцы! Какой, к чёрту, Плутон? Да и если уж на нас, потомков Филиновых, кто-то и облизывается, то это только один коронованный Демон, и получит он в итоге разве что пси-гранату в зубы.

В кухню вваливается Айра, сонная и слегка взъерошенная. Ликанка, кстати, спала в нашем доме, устроившись в гостевой комнате. На ней пижама Светки с медвежатами — зрелище, мягко говоря, неожиданное для отмороженной принцессы.

Айра замечает, как мой взгляд задерживается на её пижаме с медвежатами, особенно на тех, что весело красуются на животе. Её лицо заливает краска. С явным смущением и неловкостью она подходит ко мне, сжимая в руках ошейник.

— Конунг, вы привезли меня вчера, а главная дроттнинг Лакомка со Светланой решили оставить меня здесь на ночь, — её голос звучит неуверенно, словно она пытается оправдаться.

Я внимательно смотрю на неё, не понимая, к чему это она? А, понял.

— Да я без претензий, — спокойно отвечаю, не придавая значения.

.

Айра вдруг протягивает мне ошейник, её руки слегка дрожат.

— Надень, пожалуйста, конунг Данила, — тихо просит она, опустив глаза. — Я могла бы сделать это сама… но нет, это ты должен.

Я приподнимаю правую бровь, разглядывая её:

— Ты уверена?

— Да, — твёрдо отвечает она, хотя в её голосе звучит едва уловимая вина. — Я заслуживаю наказания. И мне ещё рано ходить без ошейника.

Я не спорю. Взяв ошейник у Айры, я внимательно разглядываю его, ощущая холод антимагии в руках. Ошейник тяжёлый, сделан из прочной кожи с аккуратными серебряными заклёпками, и в нём есть что-то символическое — он не просто аксессуар, а напоминание о её положении.

Айра опускает голову, подставляя шею. Её волосы мягко падают на плечи, открывая бледную кожу. Я осторожно поднимаю ошейник, пристально глядя на её лицо, в котором отражается странное сочетание покорности и внутренней стойкости.