Любимая мафиози (ЛП) - Финелли Мила - Страница 12

Он толкнул дверь плечом. — Это моя кровожадная, dolcezza (перев. с итал. дорогая).

Я снова засунула вилку в торт и замолчала. Проклятье. Я была вынуждена вспомнить, что его заводит мой дух и нахальство. Будь я замкнутой, пустой оболочкой, с которой невозможно играть или приманить, ему стало бы скучно. Он поймет, что не хочет быть отцом в этом возрасте. Затем он отпустил бы меня.

Он бережно положил меня на свою кровать, устроив на подушках. Далее он поднял трубку домашнего телефона и начал быстро отдавать распоряжения о скором прибытии доктора, но я не слушала его. По комнате разливался его запах, такой знакомый и сексуальный. Я почти забыла его, сочетание апельсинов и пряностей. Этот мужчина был ходячим афродизиаком, и я ненавидела то, что он все еще влияет на меня.

Огорченная, я взяла вилку и принялась за торт. Его влажный, ореховый вкус и сливочная глазурь таяли на моем языке. Господи, это было вкусно. Я закрыла глаза, желая, чтобы в моей жизни была Зия без Фаусто.

Каждому нужна Зия, которая так печет.

Приоткрыв веки, я увидела, что Фаусто смотрит на меня так, будто я его ореховый торт. Голодный и в отчаянии, мужчина на грани контроля. Я сделала еще один укус и позволила себе насладиться им, просто чтобы разозлить его. — Взгляни на то, чего ты не можешь иметь, - тихо сказала я ему, слизывая глазурь с вилки.

Вдруг он хитро скривил губы. Дотянувшись до подола рубашки, он начал тянуть вверх. На полпути к моему рту вилка остановилась. Он...?

Футболка медленно скользила вверх по его телу, все выше и выше, открывая его плоский живот и след сокровищ (прим. от редакт. Вертикальная линия волос, идущая вверх по линии середины живота человека (обычно мужчины) от лобковых волос до пупка), который я когда-то лизала. Ребра и грудные мышцы, более четко очерченные, чем я помнила, и широкая грудь, рассеченная темными волосами. В заключение его плечи сгибались и разгибались, когда он бросил рубашку на пол. Это тело... это было несправедливо. Такое мужественное, такое горячее. Мой живот нагрелся и опустился, мои легкие сжались, когда я боролась с желанием вздохнуть.

Я не испытывала возбуждения уже несколько недель, а теперь мое тело было словно наэлектризовано, каждая клеточка наэлектризована. И все из-за того, что он снял свою чертову рубашку. Мне никогда не стоило говорить ему, как сильно я люблю его грудь все эти недели назад.

На его боку была содрана кожа, и это выглядело больно. Во всяком случае, я надеялась, что так оно и есть. Очень, очень больно. — Быть может, врачу стоит сначала осмотреть тебя.

– Я в порядке. Он осмотрит тебя, пока я принимаю душ.

– Ты оставишь меня наедине с доктором?

– За дверью стоит охранник. Ты не сможешь от меня убежать.

– Посмотрим.

Он скривил рот, нахмурившись, но тут раздался стук, прервав наше небольшое противостояние. Фаусто велел им войти, и в комнату вошел красивый мужчина с рюкзаком и велосипедным шлемом в руках. Они с Фаусто расцеловались в щеки, как это любят делать итальянцы. — Buona sera (перев. с итал. добрый вечер), дон Раваццани.

Фаусто указал на меня. — Ciao (перев. с итал. привет), Дэвид. Иди, познакомься с Франческой. — Он похлопал доктора по плечу и сказал мне: – Доктор Абруцци осмотрит тебя. У него есть оборудование, чтобы послушать ребенка. Дай ему осмотреть себя, хорошо?

Фаусто, просит моего разрешения? Это было что-то новенькое. Я кивнула, скрывая удивление за очередным кусочком торта. Он обменялся несколькими словами с доктором и исчез в своей ванной.

– Синьорина Манчини, — сказал мужчина, положив рюкзак на кровать. – Я Дэвид. С вашего разрешения я хотел бы провести быстрый осмотр. Ничего агрессивного.

Это был доктор? Я предполагала кого-то постарше, со стетоскопом и черной медицинской сумкой. — Вы разговариваете по-английски?

– Да. Девять лет в Мичигане, с целью получения диплома, затем для прохождения ординатуры. Я двоюродный брат Фаусто.

Остается надеяться, что доктор поможет мне сбежать. Я отложила торт и смахнула крошки с пальцев. — Приятно познакомиться. Давайте покончим с этим.

Дэвид надел латексные перчатки и открыл рюкзак, чтобы достать инструменты. Он прослушал мое сердцебиение, измерил кровяное давление и задал мне вопросы о моем здоровье. — Если не считать тошноты, то все в порядке, — сказала я ему.

– Это пройдет через несколько недель. Вы принимаете дородовые витамины?

– Как ни странно, мои похитители не захватили их, когда запихивали меня в багажник.

Он кивнул один раз. — Я отправлю рецепт в аптеку. Один из мужчин достанет его для вас. Есть кровотечение или выделения?

– Нет.

– Вас, конечно, должен осмотреть акушер, но давайте послушаем сердцебиение ребенка.

Акушер?

Я чуть не фыркнула. Как будто у меня была возможность посетить врача во время моего «отпуска» в доме на пляже.

Он взял маленькую коробочку с прикрепленным к ней крошечным микрофоном.

Мы слышали, как быстро бьется сердце ребенка внутри меня, и я расслабилась на подушках, почувствовав облегчение. При всем стрессе и неопределенности я волновалась за своего маленького bambina (перев. с итал. ребенка).

Фаусто появился, когда врач собирал вещи. Мой любимый папа был обнажен, если не считать полотенца на талии, его большое тело блестело от тепла душа. Внутри меня запульсировала боль, и я сдвинулась, желая, чтобы она прошла. Они с Дэвидом обменялись словами, затем доктор попрощался со мной и ушел.

Я старалась не обращать внимания на практически голого Фаусто и сосредоточилась на своем торте. Он зашел в свой шкаф, и я услышала, как он одевается. Когда мы были вместе, я любила смотреть, как он одевается. Его костюмы были безупречного кроя, и когда он превращался из мужчины, который сводил меня с ума в постели, во властного дона, я каждый раз становилась мокрой.

Я и сейчас ощущала влагу между ног. Что это было со мной? Пару часов назад я участвовала в перестрелке. Разве я не должна быть в ужасе?

В страхе? Переживать кошмар похищения и пистолета Энцо, у меня во рту?

Однако по какой-то причине это не так. Я вспоминала большой член Фаусто и тепло в его глазах, когда он стоял у кровати и смотрел на меня. Как он ударил Энцо по лицу и убил охранника, который издевался надо мной.

Ты слышал мою женщину.

Чтоб ему провалиться, этому собственническому засранцу, и чтоб мне провалиться, за то, что он мне так понравился.

Он выкинул меня, разбил мне сердце и обращался со мной как с мусором. Снова.

Единственная причина, по которой он преследовал меня, заключалась в том, что кто-то другой осмелился взять то, что принадлежало ему. Для него я была всего лишь собственностью. Его шлюхой, плодящей следующее поколение убийц и похитителей. Я никогда не прощу ему, что он выгнал меня и игнорировал, что оставил меня одну и позволил забрать меня своему сопернику.

К сожалению, мое тело не было на той же волне.

Я была сломлена. В голове полный провал. Наверное, все дело в гормонах беременности - сегодня вечером они запустили мое сексуальное влечение, как пара проводов для подзарядки севшего аккумулятора.

Но на этот раз я не позволила своим чувствам проявиться. Я не позволю Фаусто вернуться в мою жизнь. Он никогда не узнает, как сильно на меня повлиял и как мое тело все еще жаждет умопомрачительного удовольствия, которое он дарил. В его понимании я теперь превратилась в фригидную суку.

Что бы я ни фантазировала наедине с собой, это было моим личным делом.

Он появился из шкафа в белой футболке, которая была натянута на его мощной груди и облегала эти восхитительные плечи. Его нижняя половина была обтянута парой старых джинсов. Он шел в подземелье, чтобы разобраться с Энцо?

К несчастью, дрожь, пробежавшая по моей коже, не была отвращением. Совсем нет.

Я отвернулась и подцепила вилкой еще один кусочек торта. Он подошел и накрыл мою нижнюю половину мягким одеялом. Он принял эту дрожь за озноб? Я не стала его поправлять, слишком удивленная тем, как внимательно он ко мне относится.