Цель мафии (ЛП) - Финелли Мила - Страница 10

— Ты рано встаешь, — сказал я, когда он подхошел достаточно близко. Я знал его распорядок дня. Обычно он вставал около восьми или восьми тридцати.

— Позволь мне угадать? Ты всегда встаешь в это время.

— Это лучшая часть дня, не так ли?

— О, конечно. Остальная часть дня должна быть напряженной, со всеми этими преследованиями, которыми тебе приходится заниматься.

Он говорил так раздраженно, что я слегка улыбнулся. Он не был жаворонком — это я понял сразу же, когда начал следить за ним. Трудно посещать ночные клубы для анонимного минета и рано вставать на следующий день.

Мы продолжали бежать, никто из нас не разговаривал. Я предпочел молчание, хотя остро чувствовал его присутствие, его выдохи и тяжелые шаги. Он был красив, даже с темными кругами под глазами. Его модная одежда для бега была непрактичной для такой погоды. Но он все равно был великолепен. Может быть, даже больше, потому что он был раскрасневшимся и потным, и это напомнило мне о сексе.

Точнее, о том, как Джулио выглядит во время секса.

Я знал, как он выглядит, когда кончает, когда жесткость и гнев исчезают, оставляя только ощущения и блаженство. Madre di dio (Матерь Божья), я все еще вспоминал его лицо в оргазме, когда дрочил. Думал ли он когда-нибудь обо мне, стоящем на коленях, с его членом у меня во рту?

Idiotа. Конечно, нет. У Джулио было много мужчин, так почему я должен выделяться? За всю свою жизнь я имел всего дюжину или около того мужчин, и никогда открыто. Каждая встреча была поспешной, бешеной и неудовлетворительной.

Он хрипел рядом со мной. Я пожалел его и притормозил, стараясь не рассмеяться, когда он рухнул как камень.

— Тебе нужно подышать...

— Блядь. Отстань, — задыхался он.

Я поднял ладони и растянул мышцы, чтобы согреть их. Для меня это еще не было половиной, и предстоял долгий путь.

— Ты можешь повернуть назад, если хочешь. Никто не заставляет тебя оставаться.

— Как тебе вообще удается дышать? — он прищурился и посмотрел на меня. — Ты человек?

Эти слова задели старую рану, которая до сих пор не зажила.

— Он ненормальный, — кричал мой отец в своих пьяных бреднях. — Что не так с этим мальчиком?

Я был разочарованием для него, человека, который хотел иметь громкого и буйного сына, кого-то более похожего на себя. Вместо этого я был тихим и немногословным, больше сидел в своей голове, нежели говорил. Я мог долго сидеть и ничего не делать, что и сделало меня лучшим снайпером в мире, но я был ужасным сыном.

— Я человек, — ответил я Джулио. — Просто в лучшей спортивной форме, чем ты.

Он пробормотал ряд итальянских ругательств и вытер лицо рукавом кофты.

Мне вдруг стало любопытно узнать о его прежней жизни в Сидерно.

— Твой отец не заставляет своих людей поддерживать форму?

— Здесь не военные, Алессио.

Жаль. При надлежащей подготовке он мог бы ускользнуть от меня. А так он везде оставлял за собой хлебные крошки. Джулио был как голубое небо, полное красок и жизни. Его невозможно было не заметить.

Он подозрительно посмотрел на меня.

— У тебя есть при себе оружие?

Я протянул руки.

— Нет, не ношу. Кроме тупиков и орлов, в это время суток здесь ничего нет, — я сделал паузу на середине растяжки. — Но мне не нужно оружие, чтобы убить тебя, Джулио.

Это был факт. На его шее все еще виднелись следы моих пальцев.

— Я не так слаб, как ты думаешь, — сказал он.

— Не считаю тебя слабым, — отнюдь. Ндрангета не воспитывает слабаков, и Раваццани позаботился бы о том, чтобы его наследник был достаточно силен, чтобы взять на себя управление, когда придет время.

Но я был убийцей, бездушным монстром. Меня учили уничтожать врагов быстро и тихо. Он мне не соперник.

В моей голове внезапно возникло множество вопросов.

— Какой твой любимый способ убить человека?

Он нахмурился.

— Ma dai,(да ладно) что это еще за вопрос?

Я потянулся, разминая плечи, и сосредоточился на земле

— Это единственное, что у нас есть общего, не так ли? — это, и также близкое знакомство с членом Джулио.

— Только я не убийца.

Я фыркнул, не в силах сдержаться.

— Cazzata. (Чушь)Ты был солдатом своего отца. Ты убивал.

— Я делал немного мокрой работы.

— Немного, — повторил я. — Но кое-что ты делал. Так скажи мне, какой твой любимый способ убийства?

— С какого хрена ты хочешь знать? Интересуешься, как я тебя убью?

Как будто он мог. Но было ясно, он обиделся на мой вопрос, поэтому я не стал настаивать. Если Джулио не мог увидеть, кто он на самом деле под дизайнерской одеждой и хорошей внешностью, то кто я такой, чтобы указывать на это?

Я сделал движение рукой.

— Andiamo, (Вставай) перерыв окончен.

Его губы раздвинулись, настороженность и недовольство были вытравлены на его красивом лице.

— Сколько еще осталось?

— Мы еще не пробежали и половины пути, — он смотрел на меня, и я видел его нерешительность. По какой-то причине мне хотелось, чтобы он не сдавался. — Идем. Ты можешь не отставать.

— Отвали, Алессио, — проворчал он, вставая. — Я делаю это только для того, чтобы стать сильнее, и тогда я смогу убить тебя.

— Va bene, uccisore. (Хорошо убийца.) Пойдем.

Джулио явно не понравилось, что его назвали убийцей, но когда я снова начал бежать, он последовал за мной, его шаги отдавались эхом позади меня.

Мы бежали несколько минут, а потом он заговорил.

— Какой твой любимый способ убийства?

Истина вырвалась прежде, чем я успел ее остановить.

— Своими руками, — Я недовольно скривился и постарался не думать о том, как дико это звучит. Именно поэтому я предпочитал винтовку. Оружие было чем-то холодным и не вызывало удовлетворения, оставляя между мной и жертвой дистанцию, которую легче оправдать, проще привести в исполнение. Легче держать своих демонов в узде.

Убивать руками — интимное, личное. Вызов, в котором чувствовалась стихия, скорее животная, чем человеческая. В такой момент я не чувствовал ничего, кроме отчаянной потребности выжить, одержать верх над противником. И когда мне это удавалось, я испытывал восторг — это не нормально.

Sì, certo. (Да, конечно.)

Я дотронулся до корничелло на цепочке на шее и продолжил бежать.

Джулио что-то пробормотал позади меня, и я оглянулся через плечо.

— Che cosa? (Что?)

— Говорю, у меня нож.

Ах. Наконец-то он подыграл мне.

— И у твоего отца тоже? — о том, что Фаусто предпочитал нож, ходили легенды. За это он получил прозвище Il Diavolo.

— Я никогда его не спрашивал, но полагаю, что да.

— Для меня это слишком грязно. Кровь, имею в виду.

— В этом и смысл, — сказал Джулио. — Устроить шоу и запугать. Не говоря уже о причинении боли.

— Нет, это убийство, чтобы произвести впечатление на других. Именно поэтому вас, мафиози, ловят. Потому что вам нужно померяться своими членами, убедиться, что все знают, насколько вы важны, насколько вы опасны.

— Необходимо внушить страх, чтобы другие знали, что их ждет, если перейдут тебе дорогу. Чтобы заставить людей делать то, что ты хочешь. Это единственная причина для убийства, кроме самообороны.

Я покачал головой.

— Убийству не нужны причины. Иногда его просто нужно совершить.

— Так вот как ты оправдываешь свои убийства? Легче спиться по ночам?

Раздражение царапнуло, как когти кошки, и я подавил желание наброситься на него. На самом деле, я не спал по ночам. Максимум три-четыре часа.

Тем не менее, мне не нужно было оправдываться за то, кем я был и что делал. Я был призраком. Мои цели никогда не видели моего появления. Одна пуля в лоб — и я исчезал.

— Кстати, сколько ты стоишь? — спросил Джулио у меня из-за спины. — Сколько берет лучший убийца в Европе?

— Это зависит от того, кто спрашивает.

— Допустим, я.

— Я тебе не по карману.

— Отвали, — огрызнулся он. — Это гипотетически, потому что единственный человек, которого я хочу убить, это ты.