Николай I Освободитель // Книга 9 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 14

— Нужно будет расширить карантинные лагеря под Мемелем, — я посмотрел на Юсупова, который как глава МВД отвечал в том числе и за переселенческую программу. — Может быть привлечь военных, распотрошить их запасы. Привлечь врачей. Люди будут приплывать уставшие голодные и больные, вполне возможны вспышки заразных болезней, нужно быть к этому готовым.

За двадцать пять лет существования переселенческой программы основные механизмы были уже отработаны. Прибывающие из-за границы люди — кроме тех, кто имел средства и мог сам себя нормально обеспечить — собирались в специальных карантинных лагерях, где их переписывали, обследовали и распределяли по будущим местам. Кто-то хотел получить надел земли и спокойно выращивать зерно, кто-то имел профессию в руках и уезжал по приглашению на фабрики и заводы, не мало молодых людей подписывали контракт и шли в армию чтобы выучить язык и потом получить дополнительные льготы. Американская система, где переселенцы с самого начала были вынуждены записываться чуть ли не в рабство, просто чтобы иметь кусок хлеба, у нас не практиковалась.

— Закупим и отправим несколько судов с зерном, — тут же подхватил мысль Юсупов. — Расходов на копейки, а разнести это в газетах можно будет широко.

— Отличная идея, — я кивнул, — есть еще предложения?

Проблема неурожаев, как это не прискорбно, была свойственна и России. Причины могли быть совершенно разными, однако примерно раз в 6–7 лет на территории империи случались большие проблемы с обеспечением населения даже самой простой едой. Это было в 1834 году, потом в 1839, — более мелкие локальные проблемы и вовсе случались каждый год, — и в целом идея подготовиться получше к возможному недороду у нас дома находила в сердцах чиновничества горячий отклик.

Тут конечно у нас было огромное преимущество над всеми соседями и конкурентами. За счет большой площади локальные проблемы всегда можно было сгладить, перебросив зерно в пострадавшие районы. Если конечно логистика позволяла.

Ну и очевидно рассредоточение крестьян, ввод в оборот новых пахотных земель на юге и востоке, использование удобрений и малой механизации — все это так же положительно влияло на повышение средней урожайности.

Еще одной мерой по борьбе с голодом стало привлечение крестьян к общественным работам, ведь очень часто даже при наличии зерна нищим землеробам было просто не на что его купить. В итоге была принята следующая модель: государство выделяет средства на закупку зерна для сельских магазинов, местные дворянские собрания обеспечивают его сохранность и использование при необходимости, а земства определяют круг общественных работ в уезде, к которым имеет смысл привлекать голодающих. Такая тройная связка позволяла обеспечить более-менее надежное снабжение нуждающихся, при этом не развращая никого дармовой едой.

Что касается Ирландии, то благодаря заблаговременной подготовке, мы оказались готовы к произошедшим там позднее событиям лучше всех остальных. Впрочем, об этом будет чуть дальше.

Глава 5

Конец 1845 года ознаменовался очередной волной экспансии Российской империи в Среднюю Азию. В августе этого года железная дорога дошла до города Орск, что еще на двести пятьдесят километров сократило логистическое плечо снабжения стоящих в низовьях Сыр-Дарьи русских гарнизонов и побудило тамошних генералов предпринять поход на юго-восток вдоль реки к столице ханства для окончательного установления российского протектората над этими богатыми — пока правда больше потенциально богатыми, чем реально — землями.

Формальной причиной стал очередной набег Кокандцев на полселения русских колонистов, расселяемых вдоль низовий Сыр-Дарьи и северного берега Аральского моря, приведший к жертвам и уводу нескольких десятков крестьян в рабство. Вообще-то официально набеги на территорию империи были запрещены еще предыдущим ныне покойным правителем среднеазиатского государства Мухммадом Алиханом, однако последовавшая после его смерти смута фактически обнулила все предыдущие договоренности и привела к увеличению количества всяких бандитсвующих шаек, для которых поход на север на неверных был способом не только обогатиться, но еще и доказать свою крутость.

Для нас же внутренние проблемы Коканда были прекрасной возможностью, не воспользоваться которой было бы просто глупо.

Генерал Разумовский — с прошлого 1844 года вернувший фамилию своего отца — вышел в поход в ноябре и, прокатившись огнем и мечом по берегу Сыр-Дарьи, в начале 1846 года сходу взял Ташкент.

Вообще этот поход значительно отличался от прошлых тщательностью своей подготовки. За время двухлетней передышки со взятия Ак-Мечети, здесь на юге были накоплены значительные магазины, позволившие боле-менее стабильно снабжать идущую вдоль реки армию. Но главной фишкой, своеобразным джокером, брошенным на стол в самый нужный момент, стала тройка вооруженных артиллерией пароходов, перетащенных в бассейн Аральского моря с Каспия.

Описать всю сложность данной операции словами, наверное, невозможно. По пустыне, в которой орудуют враждебные банды, почти четыреста километров тянуть верблюдами многотонный пароходы… Понятно, что с них сняли все что можно было снять, что использовали систему деревянных катков, и вообще все возможные способы облегчения работы, но все равно труд этот был воистину титаническим.

Однако результат того стоил: кокандцев хватило всего на одно полноценное знакомство с современной артиллерией. 120 мм фугасный снаряд разрывающийся внутри массы конницы, может разом «слизнуть» и два и три десятка человек, а это знаете ли, прекрасно прочищает мозги. Больше попыток одолеть русскую армию в открытом сражении они не предпринимали ни разу. Отныне была только оборона за стенами, засады и партизанские действия на коммуникациях. Впрочем, и эти способы ведения войны получались у них откровенно не очень.

12 января отряды под командованием Разумовского подошли к городу и без всяких попыток принудить город к сдаче дипломатией начали подготовку к штурму. Ташкент в эти времена был одним из крупнейших городов Средней Азии с населением около восьмидесяти тысяч человек и соответственно имел внушительный гарнизон примерно в восемь тысяч бойцов. Большая их часть правда представляли собой обычных горожан, вооруженных холодным оружием, которые имели достаточно условную боевою ценность. Местами просто отрицательную, если говорить совсем честно.

Плюс нужно понимать, что Ташкент как торговый город был во многом космополитичным в своей сути, а замятня в Кокандском ханстве и вовсе сильно била по бизнесу местных жителей. В такой ситуации наличие мощной пророссийской партии желавшей получения формального протектората со стороны могучего соседа при сохранении широкой внутренней автономии было вполне понятным.

В итоге русской армии понадобилось всего несколько часов артиллерийского обстрела — первыми же снарядами были разрушены городские ворота, явно не предназначенные для такого издевательства, после чего подарки начали прилетать по самому городу, вызывая пожары и значительные разрушения — чтобы направить мысли горожан в нужном направлении. Появившаяся из города депутация предложила сдать город на условии беспрепятственного исхода из него всех желающих и отмены дальнейшего его разграбления. Естественно Разумовский согласился и таким образом взял Ташкент, не потеряв ни единого человека.

В это же время с кораблей каспийской флотилии на северном берегу Красноводского залива был высажен десант и впоследствии основана одноименная крепость. Сделано это было для обозначения своего интереса к данным территориям и установления контроля за прибрежными торговыми путями. В будущем же — уже после окончательного решения Кокандского вопроса — отсюда предполагалось начать экспансию на восток в сторону Ашхабада и северных границ Афганистана.

Впоследствии из этого же Красноводска — уже после окончания боевых действий — была проложена Закаспийская железная дорога, благодаря которой все эти земли окончательно были присоединены к империи. В 1859 и в 1860 годах были подписаны договоры о границах с Персией и Британией соответственно. Последним пришлось смириться с тем, что русская железная дорога подходит практически вплотную к границам их Индийских владений. Нет, конечно островитяне еще не раз пытались устраивать мелкие гадости на нашем заднем дворе — как и мы на их, тут наши чувства были полностью взаимны — однако полностью ликвидировать угрозу бриллианту британской колониальной империи уже было практически невозможно.