Ваше Сиятельство 10 (СИ) - Моури Эрли - Страница 13

— Наташ… — я взял ее руку в этот раз самовольно, снова пуская «Капли Дождя». — А что вообще происходит?

Штабс-капитан не пыталась освободить свою ладонь, легко принимая мою ментальную волну. При этом она умудрялась безмятежно, почти без эмоций смотреть на меня.

— Происходит вот что: вы, корнет, пытаетесь играть мной, но это зря, — все так же холодно сказала Бондарева. — Знаете сколько бравых офицеров здесь, в «Сириусе» пытались это делать? И все они потом оказались очень разочарованы. Даже ведьмой меня называли, а я всего лишь маг-менталист. Зачем эти игры, Александр Петрович? Ведь вы, так молоды. Насколько моложе меня? Лет на пять или шесть? В вашем возрасте сердце особо ранимо. Ну к чему вам лишние разочарования? Тем более при такой красавице-невесте, как княгиня Ковалевская! Ступайте, она ждет вас!

— Вы правы, Наталья Петровна — Ольга меня ждет, — я вернулся к стулу, возле которого лежал один из пакетов с моей формой.

— Не забудьте второй пакет. Если в самом деле тяжело нести, могу позвать кого-нибудь из наших бойцов. Например, поручика Бабского, — вот сейчас холодок в ее голосе исчез, и штабс-капитан позволила себе улыбку.

— Наталья Петровна, чего вы меня на словах уже исключаете из ваших бойцов? Ведь я еще в списках. И я же в какой-то степени маг. Не менталист, конечно. Но… — с этими словами я перекинул поднятый пакет в левую руку, активировал кинетику, меняя направление воздействия на обратное. Второй пакет, тот, что сюда принесла Бондарева, тут же оторвался от дивана и медленно поплыл ко мне. Сделать это было очень непросто.

В кинетике гораздо легче дается ударное воздействие, а вот превращать его в мягкую, точно акцентированную силу, к тому же силу обратной направленности — это очень трудно. И вряд ли в этом мире на такое способен кто-то кроме меня. В общем, покрасовался я своим умением перед Бондаревой. Хотя она сделала вид, будто мой фокус ее не слишком впечатлил, я почувствовал, что вполне впечатлил.

— Знаю, вы, корнет, беспокоитесь, насчет того, что скажет ваша невеста о нашем совместном путешествии. Я ее очень понимаю, женская ревность, конечно не такая острая как мужская, но она все равно имеет место в наших сердцах. Поэтому, предлагаю вам помочь, — баронесса вернула штору на прежнее место и отошла от окна. — Могу пойти вместе с вами и заверить Ольгу Борисовну, что между мной и вами не возникнет никаких иных отношений кроме служебных или товарищеских. Ни во время этой операции и никогда позже.

Я так и стал в двух шагах от двери, повернулся к Бондаревой и сказал:

— Наташ, никогда не говори «никогда»!

Конечно, в этой фразе было называние синимации из иного мира, но эти слова были кстати: они отражали мое настроение, и летели мы ведь именно в то место, где был снят данный фильм — в чертову Британию.

— Что ж с вами делать, пожелать успеха в пустых стараниях? — она сдержанно улыбнулась — госпожа-менталист умела играть в холодно-горячо. — А мне нравится ваше высказывание — афористично, — добавила она. — Итак, во вторник утром я буду в Москве. С Бабским, сведениями о нем и пока без оружия. Ждите!

* * *

— Сюда, дорогой, — Синди потянула его в темный подъезд. — Осторожно, здесь нет ступеньки! И выше тоже! Как-то здесь упала миссис Миллз, и лежала два дня. Бедненькая, ведь она была еще не слишком старой!

— Вы не помогли ей подняться? — спросил Майкл, хотя судьба неизвестной госпожи волновала его в последнюю очередь, на фоне того, что происходило сейчас лично с ним.

— Я предлагала ей дважды. Но она мне ничего не ответила. Но потом она начала дурно пахнуть, примерно, как Рут. Не отпускай мою руку, Майкл! Никогда не отпускай мою руку! Я должна чувствовать, что нужна тебе! — ее маленькая, необычно сильная ладошка сжала руку барона. — Вот, кстати шапочка миссис Миллз, — Синди пнула ногой что-то мягкое.

— Кто такая Рут? — Майкл уже слышал это имя от мисс Стефанс несколько раз.

— Майкл, дорогой мой, я же говорила: Рут — моя сестра. Она уже, к счастью, на небесах — там ей гораздо лучше, чем с Кайлом. Кайл ее мучил. Он всех мучает. Похоронить ее сразу не получилось, поэтому от нее был нехороший запах. Мне даже кажется, что в квартире до сих пор ей воняет. Подожди, я достану ключ, — остановившись у двери, едва различимой в густом сумраке, Синди полезла в карман платья. Звякнули мелкие монеты, потом послышался звук ключа, пытавшегося попасть в замочную скважину.

Барону Милтону снова пришла та же самая мысль: побежать. Сбежать вниз, перепрыгивая ступени, которых почти не было видно, выскочить на улицу и бежать, бежать! И, пожалуй, это надо было сделать раньше, сразу после того, как они с мисс Стефанс сошли с самоходного дилижанса. Теперь уже поздно: слишком ничтожны шансы, что он выберется из Уайтчепеле — скверного района в столь скверное время. Гораздо вероятнее, что он, споткнувшись, упадет на темной, поломанной лестнице, разобьет голову, и тело его будет лежать здесь много дней и вонять.

Дверь с нервным скрипом открылась. Там, где-то впереди тускло светили туэрлиновые кристаллы под стеклянным колпаком. Видно, они давно отжили свой век, но хозяйка не спешила их заменить.

— Сюда, Майкл, иди вперед. Прямо, сразу на кухню. Можешь не разуваться — я давно не мыла полы, — Синди, почувствовав робость своего возлюбленного, подтолкнула его в спину.

Пошла за ним и обогнала у приоткрытой двери в спальню. На буфетной полочке нащупала зажигалку и, щелкнув ей, разожгла свечи в железном подсвечнике. Чтобы было ярче, специально для Майкла мисс Стефанс разожгла еще старинный светильник, который она давно не заправляла. Под мутным стеклом заплясал оранжевый огонек. Потом зажгла свечи на другом подсвечнике.

— Надо было зайти в магазин, — спохватилась Синди. — Совсем забыла, у меня нет еды. Не хочешь сходить в магазин, Майкл?

Этот вопрос застал барона Милтона врасплох. С одной стороны, это хороший шанс сбежать. Разве не об этом он мечтал с того момента, как они сошли с дилижанса? А с другой… Вечером идти через Уайтчепеле⁈ По слухам здесь стало еще хуже, чем было в его юности.

— Не знаю, мисс Стефанс. Может… — Майкл хотел сказать: «Может, лучше я схожу утром», но его перебил смех Синди.

— Майкл, ну какой же ты смешной! Лавка господина Макбретни уже закрылась! Она всегда закрывается, как только начинает темнеть. Ну, ничего! У меня есть немного риса. И еще картошка и немного сала. Мы сейчас ее пожарим — так делают русские. Между прочим, это вкусно. Но сначала я покажу нашу спальню! Идем! — Синди взяла его за руку и решительно потянула в коридор к приоткрытой двери.

— Здесь стой, — распорядилась она, когда вошла в комнату. Ее темный силуэт мелькнул на фоне окна, завешенного тонкой шторой. Раздался щелчок выключателя на стене вспыхнул светильник с большой лампой накаливания, убранной под толстое стекло. — Здесь мы будем спать, — Синди указала на кровать, застеленную покрывалом, серым с темно-красными ромбами. — Нравится?

Сказать «нет», Майкл не посмел, и выдавил:

— Довольно мило.

— Романтично, дорогой! Очень романтично! Теперь идем чистить картошку!

Барон Милтон было повернулся, чтобы направиться на кухню, но тут его взгляд зацепился за… Он даже сначала не понял, что это чучело: с низкого комода на него смотрели стеклянные глаза собаки с оскалившейся пастью. И дальше было еще что-то. Майкл разглядел там второе чучело, тоже собаки. Потом чучела трех котов.

— Это мой Джек, — не скрывая удовольствия, сказала мисс Стефанс. — Идем, познакомлю.

— Что с ним случилось? — чувствуя нарастающую тревогу, спросил Майкл.

— С Джеком? — Синди потянула руку Майкла к голове первого чучела. — Он часто выбегал на Бакс-роуд, и я боялась, что его собьет дилижанс. Я очень боялась за него. И вот — дала ему вечную жизнь. Теперь он всегда со мной, и с ним ничего плохого не может случиться.