Ваше Сиятельство 10 (СИ) - Моури Эрли - Страница 36

«Саш, зачем ты так с ней? Она же тебя любит. Сидела у окна и плакала. Только что уехала на репетицию во дворец. И не поехала бы, если бы цесаревич не прислал за ней свой эрмимобиль».

«Элиз, а в чем я не прав?», — тут же отозвался я. — «Ей трудно сказать цесаревичу всего три слова: „Я женщина Елецкого“? Все! Больше ничего не требуется. Денис очень понятливый человек — после этого строить на нее никаких планов не будет. Да, ему не понравится, но он это примет и от этого никто не пострадает. Но Света, не хочет ставить столь важный вопрос так. А не знаешь почему? Может ей хочется, чтобы Денис строил на нее планы? Хочется поиграть и Денисом, и мной? У меня нет иных объяснений. Так что извини, но я желаю добиться, чтобы она исполнила мою просьбу. Причем поскорее, пока не поздно. Ведь если она заиграется с цесаревичем, то потом все станет намного сложнее», — ответил я и пошел в ванную, чтобы привести себя в порядок перед появлением во дворце. Ведь в моих обязательствах было сегодня появиться не только у Дениса Филофеевича, но и у Глории — сам заверил ее по неосторожности, что зайду, как только буду во дворце.

И оделся я в этот раз не как обычно. Простенький свой костюм сменил на что-то весьма нарядное из гардероба прежнего Елецкого. Я бы сказал даже очень нарядное. А почему бы и нет? Даже интересно, как отреагирует на столь эффектное явление императрица. Разглядывая себя в зеркале в коричневом, роскошном наряде, отделанном изящными вензелями, я подумал: «Так ли я уж не хочу заходить к Глории? Пожалуй, очень даже хочу».

В завершении я убрал со стола кинжалы Гермеса, логические таблицы и листки с последним переводом — все запер в сейфе. И пошел сообщить маме, что отправляюсь в Багряный дворец на встречу с цесаревичем. Знаю, что ее это очень обрадует. Может не так, как мое офицерское звание и награды, которые она так долго и с любовью рассматривала, но все же. Елена Викторовна гордится мной — пусть у нее будет больше этих приятных эмоций.

И уже когда я подходил к покоям графини, ко мне пришла мысль: а не встречу ли я у Дениса Филофеевича Ленскую? Если это случится, наверное, встреча не будет приятной.

Глава 17

Императорский конфидент

— Давай, Котенок, поторопись — идем на дело! — не закрывая входной двери, Чикуту прошел дальше по коридору.

— Я еще не завтракал, господин Чику, — отозвался Майкл, в спешке застегивая брюки.

— Ну-ка повтори это еще! — ацтек затрясся от смеха, рассмеялась даже Синди, выглянувшая из кухни.

— Я еще не завтракал, — нехотя повторил барон Милтон.

— Нет, не это. Повтори, то, что ты сказал потом! — едва прервав смех, настоял Чикуту.

— Потом я сказал: «господин Чику», — покорно повторил Майкл, не совсем понимая причины хохота ацтека. Да, ему выросшему не в лучших кругах этого общества, в столь жутком районе, непривычно такое уважительное обращение. Но что в этом смешного?

— Ты мне нравишься, Котенок! Определенно нравишься! Клянусь Сиуакоатль, я начинаю понимать, что нашла в тебе Шухер. Простите, леди Шухер! — он раззявил рот в сторону Синди, являя редкие желтые зубы. — Но позавтракаешь потом! Давай, Котенок! Говорю же, Костлявый ждет!

— Пусть чай хоть попьет. И ему плохо после вчерашнего, — улыбка сошла с лица мисс Стефанс. — Не вздумайте его еще сегодня напоить.

— На все воля богов, — ацтек, шутливо воздал руки к потолку и направился на кухню. — Мне тоже чай налей, — сказал он хозяйке, обернулся на дверь в спальню, за которой скрылся Майкл и, убедившись, что она плотно закрыта, обнял мисс Стефанс: — Ты мне все-таки, гадюка, тоже нравишься. По-прежнему. Давай, как-нибудь встретимся? Я тебя дерну, — шепнул он ей на ухо. — Помнишь, как было прошлый раз?

— Руки убрал! — змеей прошипела Сидни. В этот миг она в самом деле была похожа на гадюку: маленькую, худенькую, но от чего-то очень опасную. — Я не для таких уродов как ты! — она резко оттолкнула его.

Из спальни вышел Майкл, застегивая верх рубашки и с опаской поглядывая на ацтека. Майкл и прежде относился к гостям, нахлынувшим из-за Атлантики, с недоверием и неприязнью. Барон не понаслышке знал, что большинство из них пополняет из без того полный криминальный мир Коварного Альбиона, в лучшем случае просто отбирает работу у простых англичан.

Прямо на тарелке Синди порезала кусок говяжьей колбасы — вчера сама купила ее у Макбретни. Гремя старым чайником, налила чай в три чашки и устроилась за столом.

— Давай, Котенок, по-быстрому, — подогнал барона Чикуту, хватая с тарелки хлеб, с другой кусок колбасы покрупнее.

— Есть не буду. Только чай, — решил барон Милтон и плюхнулся на табурет.

— А что так? — Чикуту, смахнув с лица длинные, смолисто-черные волосы, усмехнулся, — хереновенько после вчерашнего?

— Да, — выдавил Майкл, придвинув дрожащей рукой чашку. Он даже не был уверен, что сможет выпить чай. С утра выпил два стакана воды, теперь его тошнило. И голова казалась тяжелой чугунной болванкой. Сейчас ему даже не хотелось думать о предстоящем сегодня. Что это будет за «дело»? Как он будет отрабатывать деньги, которые якобы задолжала за квартиру Синди, да и он? Мысль о том, что теперь ему нужно отсюда сбежать, регулярно приходила ему на ум. Но вот как теперь бежать? Оставить этим парням, которые могут запросто убить человека Синди на растерзание? Да, она как бы не его подруга, и несмотря на то, что он спит с ней вторую ночь подряд и несмотря на его признания в любви, мисс Стефанс для него никто. Просто девушка, которая убирала в особняке, где его недавно держали. А признания в любви она из него выдавила — ну не мог быть с ней Майкл честным при тех обстоятельствах и в том состоянии, в котором он оказался. И несмотря на это все, Синди спасла ему жизнь. Если бы ни она, то его бы точно убили или Эндрю, или господин Тайрон — в чем и признался перед собственной смертью. После этого, Майкл больше не сомневался, что этой хрупкой и очень странной девушке он обязан жизнью. И приютила его она, иначе неизвестно, что с ним стало бы. Вот так ее бросить после всего этого?

Майкл прекрасно понимал, что он большой трус и слабак — в этом его Элизабет упрекала много раз, но при всем этом он никогда не был мерзавцем. На душе было по-прежнему горько после тяжких мыслей — им не было конца. Особенно после того, что случилось вчера. Ведь вчера он перерезал горло человеку. Наверное, эта кровь, хлещущая из рассеченного горла господина Тайрона, его хрип и остывающие глаза всю жизнь будут преследовать барона Милтона. Не вспоминал он о случившемся в эту ночь, лишь потому что был слишком пьян.

— Все, давай, пошли! — Чикуту вскочил со стула, дожевывая кусок колбасы. — Костлявый разозлится! Шухер, нож ему дала? Дай нормальный!

Синди без слов открыла нижний ящик, загремела какими-то банками, потом достала довольно большой складной нож с костяной рукоятью, инкрустированной серебром.

— Ого! Сука, это же нож Бомбея! — черные глаза ацтека полыхнули изумлением.

— Был Бомбея. Мне он его завещал, и он по праву мой. Держи, Майкл! — Синди ловки движением пальцев откинула начищенное до блеска лезвие. — И смотри, не потеряй! Это очень важный нож — нож Бомбея! Не опозорь его!

Когда они вышли из подъезда, Чикуту сразу направился к углу Элвис-стрит и уже подходя к перекрестку сказал:

— Котенок, давай договоримся, при всех ты меня будешь звать господин Чикуту. Тебе все равно, а мне приятно. Мне нравится такое обращение. Чем я хуже тех мерзавцев, что ездят на собственных эрмимобилях. Может и у меня будет свой тарантас на электрической тяге или даже вимана.

— Хорошо, господин Чикуту, — отозвался барон Милтон. Ему было все равно, как называть ацтека. Майкл прекрасно понимал, что он таким обращением как бы принижает себя перед другими парнями из банды «Черные Кости», но после вчерашней попойки он чувствовал себя так скверно, что был готов на что угодно, лишь бы его оставили в покое. Да и задерживаться надолго с головорезами Костлявого Майкл не собирался. Он надеялся, что скоро придумает способ, как вырваться из Уайтчепеле. Перебраться в какой-нибудь другой район, вытянув отсюда Синди. Потом он, конечно, расстанется с ней и будет искать способ связаться с графом Елецким, но пока следовало подчиниться обстоятельствам.