Дионисов. За власть и богатство! – I (СИ) - Богуцкий Дмитрий - Страница 18

— Рукоятку дробовика потом лучше поменять. И даже знать не хочу, как вы его добыли, — мрачно прокомментировал слесарь.

Да, пусть думает, что хочет, дело-то сделано.

На обеде к нам с Ангелиной подсели две старушки, сёстры, следовавшие в Атлантиду — небольшой континент между Африкой и Америкой, который мы собирались проплывать через пару недель. Пересказывали подслушанное по радио, разные ужасы по поводу сухого закона — дескать, Болотниковы посредством оного пытаются упрочить свою власть в Империи, будет ревизия и уничтожение всего элитного алкоголя как инструмента алхимии — и тому подобное. Что из этого правда, а что старушечьи сплетни и фантазии — я пока не брался разбираться.

А госпожа Крестовоздвиженская с девицами в это время бегали по залу и раздавали какие-то листовки. Веснушчатая деваха, кажется, одна из трёх Ань, подбежала, сунула бумажку и нам, там было от руки написано:

«Пьянству — бой! Лекция о вреде распространения алкоголя, 4 зал для мероприятий, 18 октября, 18:00»

Ну вот еще! Неожиданно!

Я заметил, как Ангелина смотрит куда-то в зал, и потом понял, куда. Омелия фон Огюст всë это время сверлила нас взглядом. А после обеда, поднимаясь из-за стола, Ангелина демонстративно взяла меня под ручку.

Это она чего? Чтобы ревность вызвать?

— Хреновый выбор, Алексашка, — прокомментировала она тихо. — Очень хреновый.

— Ты о чем? А… Ну вот так вышло.

— А я то думала, что у тебя более изысканный вкус. Актриска… мда… Как школьник, ей богу.

— Есть у меня одна ахиллесова пята, — хмыкнул я. — Не могу проходить мимо несчастных и потерянных женщин. Но оправдываться не собираюсь!

— И не надо. Дело молодое. Просто будь начеку. И даже не только потому, что актриса и лицедейка. Вспомни, с каким скандалом она по трапу забиралась? Скандалистка. Стрёмный выбор, серьёзно. Не нравится она мне.

Я тактично умолчал, что Омелия сказала о ней примерно то же самое. Даже париться не собираюсь, угадывая, чья тут правда. Будет, как я решу.

День пролетел незаметно. После ужина я выловил Штирцей.

— Ну что, идём, оценим игровой стол в третьем классе? Нас пригласили, все-таки.

— Ну, раз это вопрос дипломатии, — кивнул доктор. — Но есть одна проблема…

— Предлагаю оставить Светлану у нас в номере, с Ангелиной. У нас есть видеотека и музыкальный проигрыватель.

Светлана растянулась в улыбке и попрыгала, мол — хочу!

Мы же отправились исследовать потаённые уголки гигантского корабля. Шли по коридорам, спрашивая дорогу, моряки-охранники у каждой двери, разделяющем отсеки, тактично нас спрашивали и предупреждали:

— Господа, вы уверены, что хотите идти дальше?

— Господа, там небезопасно. Вернитесь в первый класс!

Но мы успешно прошли весь маршрут — надо сказать, что он занял добрые минут десять.

Мы прошли узкими коридорами через тускло освещённые отсеки третьего класса, где прямо в проходе работницы столовой разделывали курицу в тазу. Спустились ниже, через раздевалки, полные потных мужиков, цыкающих зубом. Мимо раздевалок и душевых, из которых бесцеремонно высовывались голые телеса работяг. Мимо постирочных, из которых пахло несвежим бельём. В какие-то моменты мне казалось, что нас сейчас окружат и придется-таки бить морды, но заблаговременно подвешенный на пояс двуствольный обрез, видимо, внушал некое почтение к своей откровенной, я бы даже сказал, вызывающей брутальности.

В какой-то момент мы подумали, что пришли вообще не туда. Но первым признаком правильного пути явился хромой старикан, которого я видел в первом классе.

Крепкий мулат в пиджаке — явно подручный какого-то воротилы — признал нас, хмуро кивнул и открыл неприметную дверцу, за которой лестница вела куда-то резко вниз.

Внизу было шумно, дымно и душно. Где-то ещë ниже крутились и гудели турбоагрегаты, их пытался перебить бодренький мотив какой-то «электрической музыки». На технических площадках и мостках вокруг десятка столиков толпилась пара десятков дворян и лиц неопределенного сословия. Мужской пол по внешности находился в пределах от «опустившийся престарелый пират» до «эффективный столичный управленец». Но несколько женщин там тоже присутствовало — судя по виду, с низкой социальной ответственностью. Курились кальяны и… пахло алкоголем.

В общем, мы ожидаемо пришли в подпольное казино.

Наличествовали самый натуральный бар с пятью крохотными бутылками, из которых наливали в что-то вроде напёрстков. Три покерных стола, пара столов с армрестлингом, стол для игры в кости и даже какой-то аналог рулетки.

Я перегнулся через парапет и посмотрел вниз. А внизу, в двадцати метрах ниже в машинном отделении, в углу среди гудящих и орущих механизмов — точно также стояли столы и точно также дымили кальяны. Только играли там рабочие и разный сброд из третьего класса.

— Да уж. И куда смотрит корабельная жандармерия? — кисло осудил это всеобщее падение нравов Станислав.

— Куда ей приказали, туда и смотрит, — я подтолкнул его вперед. — Пошли за покерный.

— Я не играю в карты. И у меня нет денег.

— У тебя есть деньги. В кармане пиджака семьсот рублей. Мелкими купюрами.

— Александр! Неужели! — он чуть не сжал кулаки, готовясь произнести гневную тираду, но тут перед нами выросло ещë одно туловище.

С погонами унтер-капитана.

— Так. А вы чего здесь? Кто пустил? Где билет?

— С тем же успехом я могу спросить, что здесь делает офицер корабля, — огрызнулся я в ответ.

Придя в волчью стаю — всегда стоит показать клыки низкоранговым самцам. А он явно был низкоранговым — простой сторожевой пëс.

Но высокоранговые не заставили себя долго ждать.

— Будь осторожнее, юноша, — сказал бархатный баритон из-за стола. — Командую здесь я.

Говорил из-за спины, из-под фуражки, но очень уж знакомый голос это был. Тот самый, который днëм ранее вещал о недопустимости игорных заведений на его корабле.

Шкаф-крупье уже был готов взять нас за шкирку и выволочить наверх, а я уже был готов отбиваться, но всë решила дипломатия.

— Господин капитан, — отчеканил я. — Мы с моим другом были приглашены в ваш замечательный клуб Антоном Замойским. Мы можем удалиться и потерять к вам всякое уважение, либо оплатим билет и примкнём к вашим нестройным рядам.

— А-антох, — окрикнул капитан. — Это правда?

— А? — морда Замойского высунулась из толпы над каким-то столиком. — Да. Они со мной.

— Ты потратил на них оба своих приглашения? Ну, дело твое, — хмыкнул капитан. — А как у вас с наличностью, господа мои?

— А что, есть повод сомневаться в её наличии?

— О, да ни малейшей. И раз вы при деньгах — вносите вступительный взнос за весь месяц плавания вперёд, и добро пожаловать в мой греховный уголок — резюмировал капитан. — Тысяча с персоны. Деньги пойдут на благотворительность, само собой. В поддержку ветеранов Третьей Австралийской Кампании.

— Может разовый билет? — несмело предположил Станислав.

— Никаких разовых, — поднялся с места бугай. — Или — на выход!

Итак, пожалуй, время отвлечься и немного поговорить о математике. Разумеется, я к тому времени уже посчитал деньги и прикинул стоимость чемоданчика. В купюрах после покупки у меня оставалось двести шестьдесят тысяч, каждый слиток стоил около трехсот, бутылки тоже стоили немало, но их оценивать я не решился. Итого у меня на руках было около двух с половиной миллионов. Вроде бы и много — но, прямо скажем, и не густо. Примерно столько стоила средней паршивости меблированная трёхкомнатная квартира в столице. А утопленный «Корвет-45», предположу, стоил около половины этой суммы… В колониях недвижимость стоила дешевле, однако всё остальное могло быть куда дороже.

Именно поэтому сильно сорить деньгами и быть меценатом я точно не собирался. Как и не планировал заигрываться и ставить слишком много. Иначе толстые пачки банкнот к окончанию пути легко планировали превратиться в жалкую горстку монет.

Но две тысячи рублей за вход, и ещё тысяч пятьдесят, проигранных за столом — могли стать неплохой инвестицией, чтобы обрасти связями и знакомствами.