Ресторан 06:06:06 - Ю Джин Пом - Страница 8

Суть статьи была такова. У Ю Иру и Хёны нет нормальных романтических отношений, и причина в том, что Ю Иру уже давно преследует Хёну. В пользу этого говорит тот факт, что в прошлом девушка трижды заявляла о преследовании, и есть доказательства того, что преследователем был именно Ю Иру. Среди них были и фотографии, которые показывали Ю Иру влюбленным до безумия. На них Ю Иру стоит перед домом Хёны, ожидая, когда она выйдет. В статье было сказано, что большинство из них были сделаны до того, как молодые люди начали встречаться, а также у них есть голосовой файл, на котором Хёна умоляет Ю Иру больше к ней не приближаться.

«Эта статья – дело чести репортера. Потерпевшая неоднократно обращалась к журналистам с просьбой стать свидетелями. Однако из-за особенностей работы в сфере развлечений репортеру нелегко сделать выбор в пользу того, чтобы испортить отношения с тем или иным агентством. Тем временем поползли слухи о романе между молодыми людьми, и все решили, что это даже к лучшему. Однако один из репортеров, ждавший возможности заснять милую сцену между влюбленными, в итоге получил свидетельство насилия, опубликованное выше. Затем он связался с Хёной. Девушка призналась, что планировала подать на Ю Иру в суд, но агентство удерживало ее от этого шага. Тогда появились слухи об их романе, и оба агентства выпустили подтверждающие статьи ради собственной выгоды. Хёна сказала, что она этого не хотела. Заявление агентства позволило сталкеру беспрепятственно вторгнуться в личное пространство Хёны, и она никак не могла защитить себя от насилия. В тот момент, когда была сделана фотография выше, Хёна просила Ю Иру уйти из ее жизни. Эта статья опубликована с разрешения Хёны, а репортер, сделавший ее, будет поддерживать Хёну, какой бы выбор она ни сделала».

Рука, которую Хёна прижимала к губам, бессильно скользнула вниз и упала на колени. Когда Чон Хёна нажала большим пальцем на окошко статьи, чтобы закрыть его, ей вспомнился тот день, когда она спустилась по лестнице, чтобы отдать Хёне сумочку, а та сидела на корточках в конце лестницы. И то, как перед ней появилась длинная тень Ю Иру. В тот день она подумала, что тень странным образом поглощает Хёну. На это воспоминание наложился образ самой Чон Хёны, которая зашла в круглосуточный магазин и долго бродила там между полками, чтобы скрыться от преследовавшего ее после работы начальника.

«Но. Но. Но…»

Ю Иру не может быть таким. Нельзя, чтобы он был таким. Потому что Ю Иру, Ю Иру – мой… В ушах Чон Хёны раздалось бормотание Ю Иру в тот день, когда они столкнулись. Ей так хотелось изо всех сил сделать вид, что она его не слышит. Тот голос, сказавший: «Что за наглость?» И даже в это время на экране телефона Чон Хёны бесконечно всплывали сообщения.

«Постанова какая-то».

«Бедняжка Иру нарвался на гадюку в траве».

«Зачем Иру преследовать кого-то вроде Хёны?»

«Похоже, они это вместе с репортером придумали. Чтобы просмотры поднять».

«Может, она хочет шантажировать его?»

«Вы посмотрите на фото, опубликованное вместе со слухами об их романе. Хёна счастливо улыбается, ну и какое может быть преследование?»

«Разве может жертва преследования постоянно улыбаться по телику? Не врите…»

Сообщения, мелькавшие на экране телефона, были очень похожи на шепотки, которые Чон Хёна слышала на своей первой работе.

«Ю Иру – мой любимчик. Но почему же он мне так понравился?»

Гипноз, которым она с легкостью себя опутала, развеялся так же легко. Официант, толкая перед собой тележку с едой, встал рядом со столом. Хёна, до этого исчезнувшая на балконе, вернулась на свое место.

– Прости. Что-то много бесполезных звонков.

Когда Хёна села, на стол поставили тарелки. Первое и второе блюда, а также салат, который она заказала дополнительно, стояли так плотно, что большой стол начал казаться тесным. Хёна сделала вид, что тихонько хлопает в ладоши от удовольствия с легкомысленным видом.

– Сегодня мне как раз хотелось наесться до отвала. Давай есть. Или нет? Может, для начала чокнемся?

Чон Хёна приняла из рук девушки бокал вина. Ей показалось, что она просто обязана сделать все, что скажет Хёна, которая улыбалась совершенно обыденно, и неважно, что это будет. Поэтому Чон Хёна усердно ела и пила. Стейк, который она пробовала впервые, оказался настолько вкусным, что ей хотелось вопить от восторга. Гармония между мясом и соусом, щекотавшая ее язык, прежде чем проникнуть в горло, взрывалась, словно хлопушка. Вкус был достаточно хорош, чтобы не обращать внимание на прерывистую вибрацию мобильного в кармане. На почти пустую тарелку Чон Хёны опустился стейк.

– Съешь и мой тоже. Ты, похоже, любишь мясо?

– Не знала, что люблю, но, похоже, это так.

– Как это? Хотя да, я тоже не знаю, что мне нравится. В передачах ведь постоянно задают этот вопрос про любимое блюдо. Я всегда теряюсь, не зная, что на это ответить.

Вилка соскользнула со стейка.

– Я читала в одном журнале, что тебе нравился поккымбап, который готовил для тебя отец, когда ты была маленькой.

– Ох, ты это читала? Это ведь было в самом начале после дебюта. Извини, это ложь. Дело в том, что агентство определило для каждой из девушек концепцию. И я играла роль принцессы, которая выросла в дружной семье, окруженная любовью. Этот ответ тоже придумало агентство. На самом деле папа никогда не готовил мне поккымбап. Я ведь была трейни[13] с пятнадцати лет. И даже до этого, когда я что-то ела, меня ругали, говоря, что я толстею. Мама и папа были очень строгими. Пока другие члены семьи ели курочку, я в одиночестве жевала салат. Тогда мне было очень грустно.

«Мне знакомо это чувство».

Чон Хёна, собиравшаяся было произнести это, закрыла рот.

«Так и знала, что ты лгунья».

Она лгунья. А неутихающие звонки точно идут из агентства. Прочитав статью, они наверняка угрожают Хёне, что расторгнут с ней контракт или подадут в суд по всей строгости закона. Даже небольшое агентство может без труда оборвать одной знаменитости карьеру в индустрии. Ведь все закончится, если просто не давать работы. Знаменитости могут существовать лишь в том случае, если они остаются на виду. Однако Хёна говорит, что это совершенно неважные звонки, и улыбается, словно ничего не случилось. Но почему же? Один этот вопрос продолжал крутиться на языке у Чон Хёны.

– Один мой знакомый говорит, что блюдо, которое приходит на ум прямо перед смертью, и есть любимое.

– Ух ты, а это имеет смысл. Блюдо, которое хотелось бы съесть прямо перед смертью, говоришь…

Чон Хёна подцепила вилкой последний кусочек стейка. Жуя стейк, который Хёна разрезала и протянула ей, девушка еще больше захотела спросить: «Почему? Ну почему же?»

– О! Одно такое есть. Участницы группы, где я раньше состояла, ее еще потом расформировали, без ведома нашего менеджера устроили для меня вечеринку в честь дня рождения. И это был первый мой день рождения после дебюта. Тогда за нами пристально следили, чтобы мы не толстели. Но наша лидер тайно купила в магазине коробку чокопаев, сложила их в форме торта и воткнула туда свечи. И мы, боясь поправиться, впятером разделили один этот торт. Было забавно видеть, как каждая из нас слизывает с пальцев все до последней крошки, и мы смеялись друг над другом как сумасшедшие. Тогда я была по-настоящему счастлива.

Выходит, когда Хёна радуется по-настоящему, даже ее голос меняется. Хотя Чон Хёна посмотрела огромное количество видео с ней, она никогда не замечала, чтобы та говорила подобным голосом.

– Наша группа не просуществовала и года, прежде чем ее распустили. Это была инициатива агентства. Так что теперь нас разбросало поодиночке. Одно время, когда у меня не было работы, я не знала, что должна делать, оставшись одна, и всякий раз меня поддерживали воспоминания о том чокопайном торте. Так что, если мне скажут съесть только одно блюдо перед смертью, я выберу его. И пока его ем, буду молиться, чтобы в следующей жизни мы вместе с другими участницами снова точно так же пели. Чтобы мы смогли выпустить невероятный хит и попасть с ним на все билборды.