Пропагандист (СИ) - Коруд Ал - Страница 53

Итак, Суслов. Что он о нем знает?

Секретарь ЦК КПСС, второй человек в мировой державе постоянно ходил в калошах, плаще и шляпе даже в жаркую сухую погоду. Это было, когда калоши вышли из моды, в больших городах их давным-давно никто не носил. Кто-то вспоминал: приезжаем на Партбюро — он калоши аккуратно ставит под вешалку. Все, кто приходит, знают: «Калоши на месте — значит, Михаил Андреевич приехал». Потому что, кроме него никто в калошах не ходил. Он нам по этому поводу говорил: 'В калошах очень удобно — на улице сыро, а я пришёл в помещение, снял калоши и, пожалуйста: у меня всегда сухая нога!

Он ездил в машине с наглухо закрытыми стеклами и запрещал включать кондиционер и даже вентиляцию. Скорость его передвижения никогда не превышала 60 км/ч. Пальто у него было таким старым, что Брежнев как-то в шутку предложил членам Политбюро скинуться ему по десятке на новое, и только после этого Суслов пальто купил. По нему можно было проверять часы, потому что он никогда не опаздывал и никогда не появлялся раньше времени. Он приходил на работу в 8:59 и уходил ровно в 17:01. Это он проделывал в течение 35 лет, пока был секретарем ЦК КПСС — дольше, чем кто-либо другой за всю историю страны.

После зарубежных поездок сдавал оставшуюся валюту в партийную кассу. Часть своей зарплаты регулярно отчислял в Советский Фонд Мира. Никогда не принимал никаких подарков и подношений и другим не позволял. Не курил и табачного дыма не переносил. Когда Брежневу удавалось затащить его на хоккей, все пепельницы из комнаты отдыха убирались, и Леониду Ильичу приходилось тайком закуривать чуть ли не в туалете, как школьнику.

Практически не пил спиртного — на кремлевских приемах ему наливали в рюмку воду вместо водки. Сложные блюда не признавал: всем подают какую-нибудь осетрину по-московски, а ему — сосиски с картофельным пюре. За обеды в командировках, даже комплексные, платил сам. Увидев как-то по телевизору, что после хоккейного матча команде-победителю вручили в награду телевизор, пришел в ярость и повелел снять с работы директора телевизионного завода: «Он что, свой собственный телевизор отдал?» Его квартира и дача были обставлены исключительно казенной мебелью с бирками «Управление делами ЦК КПСС».

Человек — функция.

Подойдем к секретарю ЦК с его рабочей стороны. И что мы видим? Главный идеолог партии за всю свою жизнь не написал ни одной книги, ни даже хотя бы какой-нибудь брошюрки. Речи и статьи писали ему помощники. Маркс был теоретиком, создавшим целостную идеологическую систему, которая, будучи воплощенной в жизнь, должна была дать самый совершенный общественный строй — общество, в котором «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех». Как именно будет выглядеть такое общество — основоположники и не пытались описывать, потому что были учеными, а не фантазерами.

Ленин был практиком, но понимал учение Маркса достаточно, чтобы приспособить его к России. Маркс, как вы помните, был против. В России он видел контрреволюционную мировую силу, воплощение мирового зла, в которой никакой революции быть не может, а может быть только бунт. Ильич доказал истории обратное. Сталин чистый практик, пытался казаться теоретиком, поскольку «отец народов» по должности обязан быть теоретиком, но он и сам знал свой уровень и с Лениным даже не пытался тягаться. Сталинский «Краткий курс истории ВКП (б)», написанный, чтобы представить Сталина единственным истинным ленинцем. А его понимание марксизма единственно правильным и зафиксировать этот факт в качестве окончательной незыблемой истины на веки вечные.

И был Курс для советских руководителей единственным источником исторической и марксистской мысли. Его наследники, кроме «Краткого курса» не знали ничего и руководствовались более или менее здравым смыслом. Это примерно, как поручить сложнейшую, передовую, не виданную в истории машину людям, которые не любят и не знают техники и даже не удосужились прочитать инструкцию по эксплуатации. Колхозники в космической ракете. Суслов был среди них исключением. Он Маркса читал. Но лучше бы этого не делал.

Именно Суслов был тем человеком, который настоял на вводе войск и силовом подавлении Венгерского мятежа в 1956 году. Микоян, по воспоминаниям Хрущева выступил резко против. Расстрел рабочих в Новочеркасске тоже приписывают Суслову, хотя формально он в этом деле не участвовал. Суслов же председательствовал на заседании октябрьского Пленума ЦК КПСС, снявшего Хрущева со всех постов, и именно Суслов выступил с докладом «О ненормальном положении, сложившемся в Президиуме ЦК в связи с неправильными действиями Н. С. Хрущева».

После Хрущева Суслов твердо стал вторым человеком в государстве. В ЦК КПСС он направлял деятельность отделов пропаганды, культуры, информации, науки и учебных заведений, а также два международных отдела. В его руках были Главное политуправление Советской армии и ВМФ, министерства просвещения и культуры, Гостелерадио, Госкомитеты по делам кинематографии, по делам издательств, Главлит — советская цензура, ТАСС, творческие союзы писателей, художников, композиторов, общество «Знание», даже международный туризм. Все, что хоть как-то было связано с идеологией, курировалось именно Сусловым. Так что давление на инакомыслящих усилилось уже при нем. Не зная удержу. А страну вроде бы развалили совсем другие. Такие, как суслов просто ярдом стояли.

Ну-ну.

Михаил Андреевич никому никогда не делал разносов. Был всегда приветлив и почтителен, в том числе и к своим оппонентам. Но если было нужно, он действовал методично, культурно и довольно жестко. Именно Суслов навел в Польше порядок, когда там разразился политический кризис. Брежнев ценил в Михаиле Андреевиче работоспособность, отсутствие интриг с его стороны и равнодушие к властным полномочиям. Да и авторитет Суслова очень пригодился Леониду Ильичу. Его знали за границей, как продолжателя русских революционных традиций. Он был удобным человеком для осторожного Ильича.

«Архитектор перестройки» Александр Яковлев, которому некоторое время пришлось работать вместе с Сусловым, вспоминал:

«Власть у него была несусветная. На Политбюро ведь его члены ходили как на праздник. Там ничего не случалось: хихоньки и хахоньки, Брежнева заведут, и он давай про молодость и про охоту рассказывать. А на секретариатах Суслов обрывал любого, кто на миллиметр отклонялся в сторону от темы: 'Вы по существу докладывайте, товарищ».

Когда Суслов бывал в отъезде, за него секретариаты вел Андрей Павлович Кириленко. Так Суслов, возвращаясь, первым делом отменял скопом все решения, принятые без него. Он был очень самостоятельным в принятии постановлений на секретариате. Ни с кем не советуясь, объявлял: «Решать будем так!» Когда некоторые хитрецы говорили, что другое решение согласовано с Брежневым, отмахивался и отвечал: «Я договорюсь!»

Кто-то метко выразился: Псевдомарксизм Суслова требовал полного равенства и аскетизма даже безо всякой цели и смысла, и был совершенно несовместим с развитием экономики. По слухам, внешне успешные Косыгинские реформы свернули из-за противодействия Суслова и его приспешников. Решающим аргументом опять-таки оказалась Пражская весна. Реформы неизбежно приводили к социальному расслоению: кто лучше работал, тот больше получал. Псевдомарксизм Суслова требовал полного равенства и аскетизма даже безо всякой цели и смысла и был несовместим с развитием экономики, приводящим к материальному и социальному неравенству.

«Более равными, чем другие», могли быть только партийно-советские деятели, и как это должно было выглядеть, показывал на личном примере сам Суслов — вот только желающих ему подражать что-то не находилось даже в Политбюро. Суслов отлично понимал, что появление в обществе прослойки хорошо оплачиваемых, высококвалифицированных и «много о себе понимающих» работников неизбежно приведет к их требованию дать им место во власти, чтобы самим решать свои проблемы. Дело пахло беспартийным влиянием на власть и, упаси боже, демократизацией! А этого главный идеолог СССР допустить не мог. Его политическое поведение одна из производных кизиса власти, приведшее в итоге к распаду Союза.