Адепт не хуже прочих - Корнев Павел - Страница 13

– А вообще этот твой Горан – скупец и жлоб! – сказал вдруг Первый. – Книженция та из разряда тех, за которые куда больше их веса в золоте выручить можно. Уж не обеднел бы, тебя в приют пристроив! А он ещё и на этом денег срубил! Жлоб! Как есть жлоб!

– Да не трави ты мне душу!

– Вот я бы с тобой честь по чести рассчитался, – вздохнул сосед. – Эх, выбраться бы нам отсюда на пару, тряхнули бы этого аспирантика…

В голосе Первого прозвучали какие-то очень уж мечтательные интонации, подобным тоном о своём намерении сбежать он прежде ещё не говорил.

– Такая ценная книга? – удивился я.

– Всего лишь бесценная, если тот жулик ничего не напутал.

– И что это за пути такие неведомые?

Первый рассмеялся.

– Неведомые пути? Нет! Речь о путях неведомых. Не видишь разницы?

– Не-а, – сознался я.

– Неведомые – они же вестники, они же ангелы, они же слуги Создателя, коего ещё именуют Великим Архитектором и Отцом Абсолютом, а для простецов он Старик Небо.

Я разочарованно поморщился.

– Какая-то религиозная муть?

– Отнюдь! – мотнул головой мой сосед. – Есть магия прикладная, есть магия высшая, а иной раз случаются самые настоящие чудеса, не подвластные ни одному из божков. Те лишь ошмётки воли и мыслей Великого Архитектора, которые насосались дармовой силы и возомнили себя невесть кем. Так вот – чудеса неподвластны даже им. О, я бы не отказался заглянуть в этот труд…

Первый о чём-то глубоко задумался, а я открылся небесной силе, втянул её в себя и толкнул всю разом в руку, наставленную на замок.

Удар!

Сознания я не лишился, но уж лучше бы отрубился. Отдача шибанула так, что в голове помутилось, да ещё взорвались болью пальцы и начала стремительно отекать кисть.

Какое-то время я собирал волю в кулак, затем обратился к внутреннему зрению и принялся оттягивать излишки энергии из правой руки. Ломота и жжение стали понемногу утихать, а следом рассосался и отёк.

– Глупо! – прокомментировал мою попытку Первый.

– Я. Его. Снесу.

Но вопреки столь самоуверенному заявлению пороть горячку я не стал и для начала попытался сообразить, что делаю не так. Болезненных ощущений при противодействии чужим приказам не испытывал вовсе, а там выплёскивал из себя куда как больше энергии, просто не направлял её в одну точку.

И как быть? Я припомнил упражнения по формированию исходящего меридиана, втянул чуток энергии, закрутил её тонкой нитью, прокинул от ключицы к запястью и следом выплеснул всю небесную силу разом.

Вновь не устоял на ногах, зажал ладонями голову и опустился на корточки, но на сей раз дело было исключительно в отдаче. Бил по зачарованной решётке, вот обратка и прилетела. Пальцы – нет, пальцы болью не взорвались и ничуть не опухли.

Отлично!

Я выпрямился, заставил себя растянуть губы в улыбке и в очередной раз открылся энергии.

Нить! Выплеск!

На сей раз шибанул я со всей дури и потому приходил в себя несравненно дольше прежнего. Очухавшись, попытался ударить и одновременно прикрыться отторжением, но из этого ничего не вышло. Тогда решил на мелочи не размениваться и лупить по замку что было силы.

Посмотрим ещё, кто из нас крепче!

Удар! Удар! Удар!

Зачарованная железяка не поддалась. Не дрогнула даже, не звякнула. Но зато меня неожиданно похвалил Первый.

– Неплохое упражнение для развития меридиана и постановки приказа.

Я высморкался кровью, недоумённо глянул на соседа и спросил:

– Чего? Какая ещё постановка?

– Приказы не так просты, как может показаться на первый взгляд. Полное понимание того или иного приказа повышает его действенность и улучшает эффективность всего аркана. И самое главное: зачарованными могут быть не только замки, но и доспехи, амулеты, оружие. Не будешь готов к отдаче, не достанешь врага, и он тебя прикончит.

– Ага! – понимающе протянул я. – Это как кулачные бойцы о мешки с песком и доски костяшки набивают?

Первый насмешливо фыркнул и подтвердил:

– Примерно так.

Я кивнул, пригляделся к замку и опять врезал по нему приказом. Очухался и врезал снова. А затем ещё и ещё.

Было больно. Очень больно. Но я не намеревался подыхать в этом драном приюте и был готов ради спасения зайти так далеко, как только понадобится. А вечером неожиданно для себя осознал, что бью куда угодно, только не по замку. Удар получался недостаточно сфокусированным, и раз за разом приказ впустую шибал по прутьям решётки.

Тут бы расстроиться и духом пасть, а я улыбнулся.

Черти драные! Да я ведь самую малость в понимании этого клятого приказа продвинулся! Пусть ценой жуткой головной боли и нестерпимого жжения в правой руке, но – продвинулся!

– Левой тоже бей, – посоветовал Первый.

– Завтра, – прошипел я через стиснутые зубы. – Это уже завтра!

До конца седмицы я утирал нос приютским воспитанникам, играючи разрушая их незримые барьеры. Всякий раз это были новые юнцы, и хитрован-наставник неизменно вещал об опасности одарённых со спящим талантом, относя к таковым и меня, а потому иной раз доходило до самых настоящих истерик. У его подопечных просто в головах не укладывалось, что их чары могут не подействовать на самого обычного человека. Но это поначалу. А дальше по приюту, должно быть, разошлись слухи, и моё появление в аудитории стало вызывать не любопытство, а глухое раздражение. Горячие головы даже в коридорах караулить начали, но в присутствии Зарубы никто и слова дурного сказать не посмел.

Ну а в свободное время я практиковался в тайном искусстве. Учился тянуть небесную силу, пытался направлять её к солнечному сплетению и выбрасывал, попутно формируя по исходящему меридиану в правой и левой руках. О внутреннем зрении тоже не забывал, и всякий раз, когда от усталости падал на шконку, то погружался в созерцание собственной ауры. С каждым днём это получалось всё легче и быстрее, я неизменно различал какие-то новые оттенки оранжа, пурпура и фиолета с уходом в черноту.

Черти драные! Меня и вправду прокляли! Прокляли два драных раза!

Пурпур особых опасений не вызывал, а вот ростки фиолетовой кляксы, пусть пока что полупрозрачные и едва видимые, дотянулись уже до середины бедра, и ничего хорошего мне это обстоятельство не сулило. Пытался воспользоваться советом Первого, но сколько ни пыжился, воздействовать на муть в собственной ауре так и не сумел.

– Уплотняй силу! – посоветовал сосед. – Концентрируй и гони волной! Не дави, а бей!

Уплотняй и бей, ха! Чуть дурачком не стал, попытавшись! Когда только начинал практиковаться в ударном приказе, и то не так больно было. Едва не разорвало! А толку – ноль!

– Нет, тут нужна полноценная закалка тела и духа, – со вздохом признал Первый.

– И как же мне закалиться?

– Без доступа к источнику силы? Никак.

С трудом удержался тогда, чтоб не послать соседушку куда подальше.

– Ну ты уж придумай что-нибудь! – потребовал я. – Зря, что ли, половину приюта шагами перемерил?

– Чудес не бывает!

– На днях ты утверждал обратное!

Но нет, чуда не случилось, и вместо вычищения из себя проклятий я шибал, шибал и шибал клятый навесной замок. Клятый и заклятый. За седмицу приноровился попадать по нему раз или два из полудюжины попыток, но железяка моих потуг словно не замечала и даже не вздрагивала. А вот отдачей в ответ так и прикладывало!

Плевать! Сдаваться я не собирался!

Дальше меня задействовали на отработке приказа «ниц!». В первый раз показалось, будто небо на плечи обрушилось. Удар был столь силён, что я не устоял на ногах и рухнул на пол, а встать уже не смог – так придавило к половицам, даже дышать только через раз получалось.

Я сразу сообразил, что это не самостоятельный приказ, а всего лишь сочетание удара и отторжения: первый вколачивал в землю, второе не позволяло встать. Отгораживаться от падавшей на плечи тяжести было несподручно из-за того, что никак не получалось угадать нужный момент, а мои попытки хитрить и смещаться из стороны в сторону Заруба пресёк, протянув поперёк хребта тростниковой палкой. Пришлось отрабатывать растянутую по времени версию защитного приказа – в итоге едва с ног не валился от усталости.