За тридевять земель (СИ) - "Kancstc" - Страница 22

— Тебя на обратном пути не перехватят?

— Да кто тебе сказал-то, что я обратно тем же путём пойду? Я вообще первый хребет переваливать не буду. Знать бы куда вас черти загонят, я бы вас туда за полторы недели довезла, — с некоторой обидой в голосе сообщила Аврора.

— Знать бы… — вздохнул Ваня.

Это морское путешествие прошло, можно сказать, даже в некотором смысле комфортно. Привычка сказалась, да и сухпайки с саморазогреваемыми консервами сильно скрасили морскую прогулку. Но когда вечером третьего дня высадились на берег и смогли развести костёр чтобы сварить чай, это был праздник.

Ночевать на берегу на всякий случай не стали, слишком он открытый, двинулись вверх по реке привычным уже порядком, дежуря по очереди и только утром, во время стоянки, как следует размялись. Местность всё ещё была степная, но на горизонте уже маячили покрытые лесом горы. На вопрос: «Это они?»: лодка ответила:

— Не! Вот к вечеру войдём в лес, там покрутимся и оттуда уже к горам.

И правда, вечернюю стоянку организовали на опушке елового леса. Здесь степь переходила в лес как-то резко, сразу. Вот идут травы, а дальше поднимаются многовековые ели под метр в поперечнике. Пока они стоят относительно далеко друг от друга и под ними даже растёт трава, правда уже чахлая и низкая, но чуть дальше, там где кроны уже смыкаются между собой, на земле остаются только, мхи да шуршит под ногами опавшая хвоя.

— Что-то стрёмно в этот лес ночью соваться, — поёжившись сказал Ваня. — Тут не то, что на Ягу можно нарваться, а на кого пострашнее.

— И правда… — эхом откликнулась мавка. — Какой-то он жутковатый…

— Это мавка говорит? — удивился волхв.

— Ты знаешь, да. Какой-то он… даже для меня слишком дикий…

— Чернолесье?

— Есть что-то от чернолесья… но нет! Что-то другое. Древнее, страшное.

Ваня подумал, посмотрел на реку, которая в этом месте была шириной метров пятнадцать, и постановил:

— Значит ночуем в лодке, как обычно…

А вокруг места стоянки построил полноценный отпорный круг и благословил. Говорят, уже следующей весной в центре этого круга, как раз на месте, где они разложили костёр, появился маленький росток липы. Со временем дерево разрослось, у его корней открылся родник с удивительно чистой водой, и путники, которые тут изредка появлялись, всегда устраивали стоянку под его ветвями. И ни разу, ни зверь, ни злой дух не посмел их на этом месте потревожить.

Но это уже совсем другая история, а сейчас, поужинав и размяв косточки, Ваня с Ильмерой погрузились в лодку, которая споро вышла на середину реки и двинулась вверх по течению. Ночь прошла беспокойно. Безлунное небо щерилось холодными звёздами, по берегу между деревьями мелькали какие-то огни и в их бледном свете корчились неясные тени, раздавались крики, стоны, скрип, хруст. когда откуда-то из глубин, а местами и совсем близко к берегу. А под самой лодкой струились белёсые тени, в которых угадывались девичьи тела.

Но утро встретило путников ясным небом и задорным щебетом птиц. Под утренним Солнцем лес выглядел приветливо и радостно, солнечные лучи, хоть немного, проникали сквозь густую хвою, и свободная от подлеска земля звала прогуляться там, легко и свободно, словно в парке…

— Нас заманивают, — напряжённо сказала мавка.

Ваня посмотрел на то, как солнечные лучи сияли на лесной подстилке яркими огоньками, играли на покрытых росой паутинках всеми цветами радуги. Толстые деревья стояли далеко друг от друга, едва соприкасаясь широкими кронами, а густая тень не давала расти подлеску, поэтому нижняя часть леса просматривалась далеко и казалась такой безопасной, так и манила пройтись по ровной земле, по мягкой подстилке… От такого пробирало до костей и вовсе не благодатью.

Кивнув спутнице он ответил:

— Чувствую…

И вдруг с грустью добавил:

— а ведь сегодня Купала… А мы…

— Ты же волхв, всё в твоих руках! — подбодрила его мавка.

Ваня собрался, глубоко вздохнул и, подняв руку с раскрытой вперёд ладонью громко провозгласил:

— Славься Ярило! Благо твоё над всеми землями!

И словно золотистое сияние снизошло на него, разошлось светлой волной вокруг, прокатилось по лесу. Дышать стало легче, ушло что-то такое, чего не замечали, но оно присутствовало и давило. Птицы защебетали громче, воздух словно стал чище. С реки раздался плеск. Местный водяной вынырнул в окружении русалок.

— Благослови, отче!

Из леса словно накатили волны тумана, а из них выступил главный леший в сопровождении лесной царицы.

— Благослови, отче!

Что сказать? Ведь они — представители дикого мира, буйного и жестокого. Подумав немного, Ваня поднял руку в благословляющем жесте и произнёс:

— Да будут ваши пути радостными, а кончина, когда она придёт — лёгкой! Ступайте путями естества, а для тех, кто пошёл противу естества, да будет обратный путь открыт!

— Благодарим, отче! — раздалось из реки и из леса. Водяной бережно поставил на берег сундучок, доверху забитый речным жемчугом, после чего плеснул по воде хвостом и ушёл в омут.

У мавок такого богатства не было, но когда лесная царица передала Ильмере несколько пучков травы:

— Не знаю где и когда, но, чувствую, тебе пригодится.

Ильмера только охнула:

— Благодарю тебя, сестра! И не надо так на меня смотреть! — тут она рассмеялась. — Я иду с человеком по доброй воле. Может я и не сама выбрала этот путь, но я не жалею. Я знаю, он не предаст и всегда защитит, так что будьте за меня спокойны. Скажи мне только, что я чувствую в этом лесу? Что-то знакомое и в то же время совсем чужое.

В ответ проскрипел леший:

— Там, у себя, вы многое забыли, здесь же властвуют истинные хозяева лесов. Те, кому мы служим. От них наша сила и от них мы не сможем вас защитить. Помни об этом.

И тут из лесу пахнуло Силой, раздался рык, треск и на берег вылетел дюжий бородатый мужик верхом на медведе, в медвежью же шкуру и одетый.

— Это кто здесь посмел в моём лесу без спросу хозяйничать? Кто посмел мою змейку в полон взять? Отвечай, негодник!

Лесные царь и царица склонились в глубоком поклоне, Ильмера ойкнула и спряталась за спину своего защитника. Эта Сила и самого Ваню давила, гнула, но он чувствовал, что перед этим богом нельзя становиться на колени. Он выступил вперёд, несмотря на то, что под действием этой силы ноги тонули в песке, как в свежем снегу и, заставив себя улыбнуться, ответил:

— Я знал тебя и другим, Велес!

— Знал он меня! Ха! — воскликнул бог, спрыгивая на землю, но, тем не менее, преобразился. Медвежья шкура и двойная секира в руке никуда не делись, но теперь его волнистые золотые волосы и борода были аккуратно уложены, волосок к волоску, а одет он был в вышитую красной нитью рубаху-косоворотку и такие же шаровары, Ступал же он по земле босый.

Окинув Ваню ещё раз критическим взглядом, Велес подошёл и положил ему руку на плечо:

— Смотрю, не перевёлся ещё русский дух.

От этого Ваня чуть не по колено погрузился в песок. Сила бога продолжала гнуть и давить его, но он держался. Велес же спросил:

— Так почто одну из моих змеек в полон взял?

— Это кто ещё кого взять в полон хотел! Она сама на меня первая зарок бросила, а что там ваши из Ирия с этим навертели… Яга до сих пор, как нашу связь видит, начинает матом разговаривать, на семи древних языках, — возмутился Ваня.

— Наши, сын мой волхв, наши! — поправил его бог и рассмеялся: — Точно говоришь, навертели знатно! Я Перуну уже на эту тему высказал. Но и ты молодец! Ни разу своей властью не попользовался! Только зачем ты её с собой потащил? Дорога-то не лёгкая?

— Попробуй её не возьми! — буркнул Ваня. — Обещала в рюкзак заползти, если добром не возьму.

— Далеко бы он ушёл без меня, — откликнулась мавка. Видно было, что сила бога и её гнёт, но она тоже держалась прямо.

— Он бы прошёл, — задумчиво ответил Велес, — но и ты при нём не лишняя… И значишь больше, чем сама думаешь. И в этом походе тоже. Чем же тебя отметить, человек? Воин ты знатный. В ведовстве растёшь по летам своим справно, даже быстрее прочих. Но не полон ты на этих путях. Держи и считай, что это аванс!