Водоворот чужих желаний - Михалкова Елена Ивановна - Страница 65
- Предыдущая
- 65/73
- Следующая
– Кто такой Анатолий Иванович? – недоверчиво спросил Сергей.
– Местный гробовщик. Але, Серега, ты чего молчишь? Опять связь пропала?
– Какой еще гробовщик? – выдавил Сергей.
– Обычный немолодой гробовщик. В Темникове живет хороший человек, делает резные гробы на заказ для всей области. Двоюродный брат здешнего таксиста, к слову сказать. А таксист, ты не поверишь – приятель мужа Натальи Котик.
– Кто такая Наталья Котик? – спросил Бабкин, чувствуя себя героем горячо любимого мультика, в котором парень-пройдоха дурачил злого волшебника. „Какой тулуп? Какой заяц?“ – мелькнуло у него в голове.
– Очередное звено в цепочке, на которое я случайно попал.
– На хромой блохе с того берега моря? – не выдержал Сергей.
Макар замолчал. Затем хмыкнул и сказал:
– Завтра я поеду в город к одиннадцати, так что не торопись отправлять снимки сегодня. Лучше выспись как следует. Я чувствую, тебе это просто необходимо, мой впечатлительный друг.
Он повесил трубку, прежде чем Бабкин успел сказать, что до сих пор его действия не увенчались успехом, и пока Сергей перезванивал, вышел из зоны действия сети. Обругав и Макара, и связь, злой Бабкин вернулся домой и стал думать, к кому обратиться завтра, чтобы получить полные распечатки переговоров всех людей, работающих в „Эврике“ и „Фортуне“.
Катя возвращалась с работы одна – она успела найти по телефону два подходящих варианта с комнатой и теперь собиралась посмотреть ближний из них. Москву уже начали украшать перед Новым годом, и между рекламными растяжками висели гирлянды, словно мостики от одной стороны улицы до другой.
Ветер дул слабый, но Катя так привыкла мерзнуть в своем пуховике, что по привычке ежилась и втягивала голову в плечи. Капитошин уговаривал ее купить полноценную теплую куртку, но Кате психологически тяжело было потратить большую сумму денег только на себя одну. Она привыкла отдавать все, что зарабатывала.
Подумав о семье, Катя вспомнила, что звонила маме пять дней назад. Пять дней! Господи, как давно! Пять дней назад она еще мучилась, убежденная, что Андрей не хочет никаких отношений с ней и мечтает остаться один в своей квартире без штор.
„Позвони сейчас же, – посоветовал внутренний голос. – Ты так много врала ей, что очередное вранье ничего не изменит“.
Катя спряталась от ветра за угол дома, достала телефон озябшими пальцами, но тут ее внимание привлекла пара: женщина и мужчина, закутанные в шарфы так, что нельзя было разглядеть лиц, вылезли из машины, припаркованной рядом с домом, за которым она пряталась, и прошли мимо Кати. Что-то в облике мужчины показалось Кате смутно знакомым.
– Я не верю, – захлебывающимся, высоким голосом говорила женщина. – Просто не верю! Юрочка, я молиться на тебя буду!
Ее спутник что-то глухо ответил – Катя не разобрала, что именно, – и взял женщину под руку. Та провела рукой по лицу, и Кате показалось, что она плачет.
Со странным ощущением, что ей просто необходимо пойти за этими людьми, Катя сунула телефон в карман и сделала несколько шагов. Пара перед ней неожиданно остановилась, и женщина прислонилась к мужчине, уже не сдерживая слез.
– Сонечка, – со страданием в голосе сказал ее спутник. – Прошу тебя, возьми себя в руки.
Мимо проходили люди, бросая на них косые взгляды, и Катя отошла в сторону, встала перед киоском с газетами и журналами.
– Я поверить не могу, – донесся до нее прерывистый женский голос. – Слезы сами текут. Прости, Юрочка…
– Так давай вернемся в машину, ты выплачешься, и мы пойдем к врачу, – с раздражением в голосе сказал мужчина. – И не будем стоять посреди улицы и ждать, пока ты придешь в себя. Никите нужна наша помощь, а не наши слезы, и, наконец-то, мы можем ему помочь! А ты без конца рыдаешь.
– Все-все-все… Сейчас, дорогой, сейчас. Все, уже все прошло.
Она обернулась, ища урну, чтобы выкинуть бумажный платочек, и обнаружила одну рядом с киоском печати. Подошла, бросила белый комок и снова всхлипнула. Мужчина медленно пошел прочь, засунув руки в карманы, но при этом держа спину очень прямо.
В сумочке у женщины что-то зажурчало, и Катя не сразу поняла, что это звонит телефон. Вглядываясь для вида в обложки с лицами, улыбающимися одинаковыми белоснежными улыбками, она внимательно вслушивалась в разговор.
– Лена? Да, Леночка, это я. Не могу сейчас, милая, мы с Юрочкой идем беседовать с врачом. Да нашли! Сама не верю, господи, столько сил на это положила, а тут Юра все достал, и теперь нужно только с врачом договориться, когда они начнут курс. Дорого, милая, очень дорого. Если бы не Юрочка… Да. Да. Все, Леночка, прости, потом поговорим, я опаздываю.
Она вернула телефон в сумку и бросилась догонять своего Юрочку.
– Юрочка, значит, – задумчиво произнесла Катя, глядя вслед паре. – Вот, значит, как…
Забыв о том, что собиралась звонить маме, Катя огляделась в поисках ближайшей станции метро и быстро побежала к подземке.
На следующее утро красавец мужчина Юрий Альбертович Шаньский вошел в офис „Эврики“ и тут же наткнулся на Снежану Кочетову.
– К шефу забеги, – бросила она. – Он тебя два раза спрашивал.
Перебирая в голове клиентов, с которыми могли возникнуть проблемы, Шаньский постучал в белую дверь и заглянул в кабинет.
– Заходи, – без выражения сказали от стола.
Войдя, Юрий Альбертович обнаружил в кабинете, кроме Игоря Сергеевича, незнакомого ему мужика лет тридцати пяти с коротко стриженной башкой („под уголовника“, – как называл такие стрижки Шаньский) и с впечатляющими габаритами.
– Знакомься, – без малейшего дружелюбия в голове предложил Кошелев. – Это частный детектив, нанятый нами для того, чтобы разобраться в ситуации с тендером.
Он смотрел на Юрия Альбертовича так, словно хотел просверлить в нем две дырки. Шаньский спал с лица. На долю секунды у него перехватило дыхание, потому что он осознал, что означает и этот разговор, и присутствие детектива в кабинете.
„Все. Они все знают. Иначе не вызвали бы меня. И Кошелев разговаривал бы по-другому“.
– Послушай господина сыщика, – угрюмо сказал шеф. – Тебе это будет интересно.
Шаньский на негнущихся ногах подошел к стулу и сел, безотчетно проведя вспотевшими ладонями по брюкам.
– Как я уже сказал, телефон Софьи Кротовой был поставлен на прослушивание, – сообщил стриженый, словно продолжая начатый с Кошелевым разговор и доставая из портфеля какие-то бумаги… – вчера она разговаривала с подругой, которой рассказала… – он вгляделся в верхний лист, провел пальцем по строке, – рассказала, что вы, Юрий Альбертович…
Верхний лист вылетел из его руки и плавно опустился на пол. Чертыхнувшись, мужик наклонился за ним и начал шарить под столом. Шаньский не стал дожидаться, пока тот достанет записи. Он поднес пальцы к вискам, в которых вдруг загудело, и обреченно закрыл глаза.
– Дура, какая же дура! – простонал он. – Тысячу раз говорил идиотке…
Кошелев издал звук, отдаленно напоминающий рычание.
– Ты?! Зачем?! Юра, какого хрена? Я тебе мало платил?
Шаньский покачал головой, не открывая глаз. „Искали, значит… Частного детектива наняли. А Сонька, курица пустоголовая, всем подружкам растрепала, что я нашел средства на реабилитацию Никите“.
– Нормально вы мне платили, Игорь Сергеевич, – тихо сказал он. – Только мне понадобилось больше, чем вы могли бы дать. Сын у меня в больнице…
– Почему ко мне не пришел? – рявкнул Кошелев, перегибаясь через стол так резко, что Шаньский открыл глаза и отшатнулся. – Почему?! Я что – зверь? Что, денег не нашли бы твоему сыну?!
Бабкин вылез из-под стола с листом, на котором Капитошин любезно распечатал ему прайс на ноутбуки известной фирмы, и отодвинулся от орущего Кошелева вместе с креслом.
Юрий Альбертович ошеломленно посмотрел на своего начальника, пораженный не тем, что тот повысил голос, а содержанием его последней фразы. Ему и в голову не пришло обратиться к Кошелеву – не потому, что он ждал отказа, а потому, что он просто не подумал об этом. Легкий путь был так близок, так доступен, что для Шаньского не имело смысла искать другие пути.
- Предыдущая
- 65/73
- Следующая
