Дело о сокровище Дианы дель Рео (СИ) - Куницына Лариса - Страница 4

— Попробуй вино! — Фонтейн вернулся к столу и, наполнив кубок, протянул его Марку. — Это молодое вино Марны. Конечно, его не сравнить с легендарным нектаром Лианкура, но оно тоже неплохое.

— Пожалуй, — согласился Марк, попробовав вино. — После года выдержки оно будет и вовсе выше всех похвал.

— Так и было б, но мы выпьем его раньше!

Дверь скрипнула и, наконец, появилась хозяйка замка. Она выглядела немного смущённой, и всё же старалась держаться легко и непринуждённо. Теперь она была одета в бордовое платье, украшенное льняным кружевом. Оно подчеркивало её тонкую талию и прямую осанку. Её пышные тёмно-каштановые волосы были перевиты красной атласной лентой и аккуратно уложены, только круто завитой локон струился по смуглому плечу. Её лицо теперь вовсе не казалось Марку таким уж некрасивым. Длинный нос уравновешивали высокие скулы, глаза были вовсе не круглые, а миндалевидные и слегка раскосые, к тому же зеленоватого цвета, и их блеск подчёркивали высокие, изогнутые брови. Немного резкие черты выдавали её решительный характер, а улыбка при этом была сдержанной и милой. Конечно, её нельзя было назвать красавицей, но всё же в её облике было что-то очень привлекательное, и потому Марк уже не удивлялся, что бедняга Фонтейн совсем потерял от неё голову.

— Вы не предупредили меня о том, что приедете, Фабьен, — с лёгким укором произнесла она неожиданно низким и при этом мелодичным голосом. — Я была не готова и теперь чувствую себя немного неловко.

Фонтейн тут же кинулся к ней с извинениями и принялся уверять, что не произошло ничего страшного, а потом, вспомнив о друге, повернулся к нему и торжественно представил его девушке.

Марк галантно поклонился и подошёл, чтоб поцеловать даме руку, чем очень её смутил. Её рука была совсем не такой ухоженной, как у придворных дам, но он счёл это допустимым для девушки, которая сама ведёт своё небольшое хозяйство.

— Здесь чудесно, правда, Марк? — продолжал тараторить Фонтейн. — Так уютно и мило! Такие необыкновенные гобелены! Посмотри, это единорог! Такой красивый и милый сюжет! Бланка сама подновила его, и теперь он стал лучше прежнего. Она такая замечательная хозяйка! В замке держат коров и коз, и этот сыр они делают сами! А ещё овцы! Они стригут шерсть и прядут из неё пряжу, а потом ткут тёплое полотно. Бланка подарила мне чудный плед! Я всегда закутываю им ноги, когда становится холодно вечерами. А какой тут воздух! И вид вокруг! Хочешь взглянуть с башни на эти луга и поля? В хорошую погоду вдали видны башни Реймса.

— Сегодня их не видно! — поспешно произнесла девушка, испуганно взглянув на него.

— Но видна река и горная гряда за лесом. Пойдём, посмотрим!

— Это, право же, не совсем удобно, — пробормотала она.

— Может, потом? — спросил Марк, положив руку на плечо Фонтейна и слегка встряхнув его. — Право же, дружище, близость к даме сердца совсем лишила тебя разума. Если хозяйка не хочет показывать нам замок, то зачем настаивать?

— Просто здесь нечего смотреть, — смущённо улыбнулась она. — Мы живём небогато, замок обветшал.

— Ах, прекрасная моя госпожа! — воскликнул Фонтейн. — Я же говорил вам, что для Марка де Сегюра это совсем неважно! Он не избалован и не чванлив, но ценит красоту и уют.

— Он имеет в виду, что когда-то ваш замок показался бы мне райской обителью, — улыбнулся Марк. — Поскольку тогда я сам был бездомным бродягой и умел радоваться горящему очагу и куску хлеба.

— Он много рассказывал мне о вас, — призналась она. — Много хорошего! Да и от других мне приходилось слышать о ваших подвигах на войне. А теперь вы живёте в Сен-Марко и бываете в королевском дворце, и мне даже немного стыдно, что я не могу принять ваше сиятельство надлежащим образом.

— А вот это уж действительно лишнее! — рассмеялся он. — Я совершенно искренне заявляю, что ваш дом кажется мне уютным и гостеприимным, а потому вам совершенно нечего стыдиться!

— Вы закончили расшаркиваться? — Фонтейн помахал рукой перед глазами Марка. — Я ещё здесь! И я очень счастлив от этого! Прошу вас, Бланка, давайте поднимемся на башню и полюбуемся окрестностями! А пока пусть слуги накроют на стол, потому что после дальней дороги я успел проголодаться!

— Как вам будет угодно, — немного напряжённо улыбнулась она и направилась к дверям, чтоб отдать слугам распоряжения, а Фонтейн тут же кинулся за ней.

Вскоре Марк убедился, что его догадка о том, что все жилые помещения расположены на этом этаже, оказалась правильной. Поднимаясь по винтовой лестнице, он увидел, что третий этаж заставлен какой-то рухлядью, а на четвёртом чувствовался сильный запах плесени из-за того, что там застаивалась вода, стекающая через щели в черепице во время каждого дождя. Он чувствовал на себе виноватый взгляд Бланки, словно эти дожди шли по её прихоти, но сам не проявил никакого недовольства при виде этой разрухи. Наконец они поднялись на самый верх, под крышу, где пол был покрыт крепкими новыми досками, между которыми темнели широкие щели. С их появлением вспорхнули вверх несколько голубей и, пометавшись под тёмным куполом, уселись на широкие стропила. Другие птицы сидели в проёмах бойниц, пронизывавших толстую каменную кладку. В глубине помещения виднелись перегороженные полки, служившие домиками для гнёзд, а вдоль стены тянулись корытца для корма и воды.

— Голубятня, — грустно улыбнулась Бланка, — это единственное, на что теперь годится некогда грозная башня.

— Я люблю голубей, — признался Марк. — Когда-то мы возили с собой на войне передвижную голубятню, в которой жили почтовые птицы. Это был самый быстрый и самый верный способ доставить донесение в Сен-Марко.

Он прошёлся вдоль домиков, разглядывая через приоткрытые дверцы гнёзда и сидевших в них голубок и птенцов, а потом остановился возле большой плетёной клетки, в которой сидел крупный белый голубь. Приглядевшись, он увидел, что это красивый самец с хохолком на изящной головке и широким, похожим на веер хвостом.

— Это Густав, — пояснила Бланка, подходя. — Я заплатила за него в Реймсе пять серебряных марок, чтоб он улучшил породу моих птиц, но он то и дело норовит сбежать. Каждый раз, вырвавшись на свободу, он летит к горной гряде на западе и пропадает там несколько дней. Но потом, соскучившись по сытной пище, возвращается обратно, и я запираю его в клетке. Только он всё равно умудряется выбраться из неё и снова улетает. И так без конца.

— Бедняга Густав, — с сочувствием произнёс Марк, глядя сквозь прутья на нахохлившегося пернатого узника. — Наверняка у тебя там есть подруга, а ты никак не можешь выбрать между счастливой семейной жизнью и сытной едой. Единственное, чем я смог бы тебя утешить, так это тем, что подобные метания свойственны и вполне разумным и достойным представителям человеческого рода.

Он подошёл к Фонтейну, стоявшему возле бойницы. Вид, открывавшийся из башни, действительно был красив и полон умиротворения. Прямо за заросшим валом тянулся зелёный луг, в котором яркими пятнами выделялись островки красных маков, белых ромашек, голубых незабудок. Дальше стеной поднимался лес, и его густые округлые кроны сливались в один тёмный ковер, который по мере приближения к горизонту становился всё светлее и приобретал голубоватый оттенок, незаметно сливаясь со светло-голубым небом. А над ним медленно плыли низке белые облака, похожие на клочья овечьей шерсти.

— Вон там Реймс, — Фонтейн указал Марку на расплывчатое пятно на горизонте, из которого торчали неровные иглы шпилей.

— Это, и правда, красиво, — улыбнулся Марк, снова ощутив приятное чувство свободы и покоя, которое последнее время так часто накатывало на него.

— Я же говорил! Нам нужно каждый день кататься верхом по этим лугам и лесам! И Бланка может составить нам компанию. Она сидит в седле не хуже меня, и тоже любит носиться на просторе. Вы ведь согласитесь прокатиться с нами, моя красавица?

— Почему бы и нет, — улыбнулась она и Марк, взглянув на неё, заметил, каким милым делает её лицо эта улыбка.