Чернильное сердце - Функе Корнелия - Страница 66

• Предыдущая
• 66/97
• Следующая

Дариус, чтец. Мегги хорошо помнила, как невысокий, худой человек торопливо шагал по церкви со стопкой книг. Конечно, это был его фонарик. Сколько же времени держал его Каприкорн взаперти в этой неприютной комнатушке?

— В шкафу лежало ещё шерстяное одеяло, я положил его к тебе на верхнюю кровать, — прошептал Фенолио. — Мне туда не залезть. Я попробовал, но кровать закачалась, как корабль в бурю.

— Я все равно больше люблю спать наверху. Мегги утёрла лицо рукавом. Плакать ей расхотелось. Толку от этого всё равно не было.

Вместе с одеялом Фенолио положил ей на матрац и книги Дариуса. Мегги аккуратно разложила их перед собой. В основном это были взрослые книги: до дыр зачитанный детектив, книга о змеях, книга об Александре Македонском, «Одиссея». Из детских книг тут были только сборник сказок и «Питер Пэн», но «Питера Пэна» она читала уже раз десять.

Снаружи часовой все хлопал своей газетой, а внизу беспокойно ворочался на узкой постели Фенолио. Мегги чувствовала, что уснуть ей не удастся. Даже и пробовать не стоит. Она вновь оглядела чужие книги. Как запертые двери. В которую войти? За какой она сможет забыть обо всём: о Басте и Каприкорне, о «Чернильном сердце», о себе — попросту обо всём? Она отодвинула в сторону детектив, потом книгу об Александре Македонском, поколебалась мгновение — и взялась за «Одиссею». Томик был затрёпан, Дариус, видимо, очень любил эту книгу. Он даже подчеркнул некоторые строки, одну так сильно, что карандаш едва не разорвал бумагу: «Не уберёг он, однако, товарищей, как ни старался».

Мегги нерешительно листала истёртые страницы, потом закрыла книгу и отложила её. Нет. Эту историю она знала достаточно хорошо, и все эти герои почти так же её пугали, как люди Каприкорна. Она утёрла слезу со щеки и провела рукой по другим книгам. Сказки. Она не больно-то любила сказки, но книга была очень красивая. Страницы хрустели, когда Мегги их перелистывала. Они были тонкие, как калька, и покрыты крошечными буквами. Там были чудесные картинки с карликами и феями, а в сказках говорилось о могучих, огромных, сильных, как медведи, и даже бессмертных существах, но все они были коварны: великаны пожирали людей, карлики были жадны до золота, а феи злы и мстительны. Нет. Мегги навела фонарик на последнюю книжку. «Питер Пэн».

Фея там тоже была не особенно симпатичная, но мир, ожидавший девочку под обложкой, был ей хорошо знаком. Пожалуй, в такую тёмную ночь это было самое подходящее. За окном ухнула сова, и снова стало совсем тихо. Фенолио пробормотал что-то во сне и стал похрапывать. Мегги залезла под колючее одеяло, вытащила из рюкзака свитер Мо и сунула под голову.

— Пожалуйста! — шептала она, открывая книгу. — Пожалуйста, унеси меня подальше отсюда, всего на часок-другой, но, пожалуйста, подальше отсюда.

Снаружи часовой бурчал что-то себе под нос. Наверное, ему было скучно. Он ходил взад-вперёд перед запертой дверью, и деревянный пол скрипел под его шагами.

— Подальше отсюда! — шептала Мегги. — Унеси меня отсюда! Пожалуйста!

Она водила пальцем по строчкам, по грубой, шершавой бумаге, следила глазами за буквами, уводившими в другую страну, не такую жаркую, в другое время, в дом без запертых дверей и без людей в чёрных куртках. «Минуту спустя после того, как фея появилась в детской, маленькие звёздочки разом подули на окно, оно растворилось (Мегги так и слышала, как оно скрипнуло), и в комнату влетел Питер. Ровно половину пути к дому Дарлингов он нёс Динь-Динь на руках, поэтому он был весь обсыпан пыльцой, которой обычно посыпают себя феи».[11]

«Феи… — подумала Мегги. — Не удивительно, что Сажерук скучает по феям». Но об этом сейчас не следовало думать. Она не хотела думать о Сажеруке. Ей нужно было сосредоточиться только на Динь-Динь, Питере и Венди, мирно лежавшей в кровати и не подозревавшей пока о странном мальчике в одежде из листьев и паутины, залетевшем в её комнату. «Динь-Динь, — позвал он тихонько после того, как убедился, что ребята спят. — Динь, где ты?» Динь-Динь сидела в кувшине, и, надо сказать, ей это очень нравилось, потому что до сих пор ей никогда не приходилось попадать в кувшин с водой». Динь-Динь… Мегги ещё дважды прошептала её имя, ей всегда нравилось его выговаривать: вначале язык легонько цокал о передние зубы, а мягкое «н» на конце было нежным, как поцелуй. «Да вылезай ты из этого кувшина! Лучше скажи: ты нашла, куда они девали мою тень?» В ответ раздался нежный звон, как будто кто-то зазвонил в маленькие золотые колокольчики. Так говорят феи. Это их язык. Он такой тихий, что обычно ребята его не слышат».

«Вот умела бы я летать, как Динь-Динь, — думала Мегги. — Я бы тогда могла просто вскарабкаться на подоконник и улететь отсюда. И мне бы не надо было бояться змей, и я отыскала бы Мо прежде, чем он сюда придёт. Он, наверное, не может найти дорогу. Да. Конечно. А вдруг с ним что-нибудь случилось?..» Мегги мотнула головой, будто вытряхивая без разрешения забравшиеся мысли. «Динь-Динь сказала, что тень спрятана в большой коробке. Она имела в виду комод. Питер подскочил к комоду, выдвинул один за другим все ящики и вышвырнул их содержимое на… (Мегги замерла. В комнате появилось пятнышко света. Она выключила фонарик, но огонёк не исчез.) … в тысячу раз ярче ночников. Но если он остановится хоть на мгновение, вы увидите, что это…» Она не дочитала. Она только следила глазами за огоньком, который как сумасшедший метался по комнате, гораздо быстрее, чем светлячки, и намного больше.

— Фенолио!

Часового за дверью было не слышно. Он, наверное, заснул. Мегги перегнулась через край кровати и дотянулась рукой до плеча Фенолио.

— Фенолио, да посмотри же! — Она трясла его за плечо, пока он не открыл глаза.

А вдруг она улетит в окно?

Мегги скатилась с кровати. Она так поспешно захлопнула окно, что чуть не прищемила сверкающее крылышко. Испуганная фея метнулась прочь. Мегги послышалась стрекочущая брань.

Фенолио заспанными глазами смотрел на порхающий огонёк.

— Что это? — спросил он хрипло. — Светлячок-мутант?

Мегги вернулась на свою кровать, не спуская глаз с феи. Та металась по тесной комнате все быстрее, как залетевший в помещение мотылёк, вверх к потолку, оттуда к двери, потом к окну. И снова к окну. Мегги положила Фенолио на колени книгу.

— «Питер Пэн».

Он посмотрел на книгу, потом на фею, потом снова на книгу.

— Я не хотела! — прошептала Мегги. — Правда! Фея вновь подлетела к окну и забилась об него.

— Нет! — Мегги подбежала к ней. — Туда нельзя. Ты не понимаешь. «Это молоденькая фея, величиной, ну, например, с вашу ладонь. Друзья за этот голосок, похожий на нежный звон колокольчика, привыкли называть её Динь-Динь. Одевалась она в короткое платьице из ажурных листиков, которое к ней, кстати сказать, очень шло и подчёркивало изящество её фигурки».

— Кто-то идёт! — Фенолио вскочил так быстро, что стукнулся головой о верхнюю кровать.

Он был прав. За дверью по коридору приближались быстрые, решительные шаги. Мегги вернулась к окну. Что бы это значило? Была глубокая ночь. «Мо пришёл! — подумала она. — Он здесь!» — И сердце радостно запрыгало у неё в груди, хотя она не хотела радоваться.

— Спрячь её! — прошептал Фенолио. — Скорее прячь её.

Мегги растерянно посмотрела на него. Ну конечно. Фея. Нельзя, чтобы они её видели. Мегги попыталась её поймать, но та выскользнула из её пальцев и улетела наверх, к потолку. Там она и осталась, как свет невидимой лампочки.

Шаги были уже совсем близко.

— Так-то ты стоишь на часах?

Это был голос Басты. Мегги услышала глухой стон, наверное, он разбудил часового пинком.

— Открывай живее, я не могу вечно здесь торчать!

Ключ скрёбся о замок.

— Это не тот, соня! Каприкорн ждёт девчонку. Я расскажу ему, из-за кого ему пришлось ждать так долго.

Мегги вскарабкалась на свою кровать. Та угрожающе закачалась, когда девочка встала на ней во весь рост.

• Предыдущая
• 66/97
• Следующая