Песня Волчьей луны (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 26

У Ирвина было право на ряд украшений матери – когда-то она завещала их именно ему для жены, и сейчас он решил воспользоваться случаем.

Коменданта на месте не оказалось – куда-то ушел. Ирвин опустился на диван для посетителей в пустой приемной и устало прикрыл глаза. День выдался тяжелым, и предыдущие были не легче. Потом он услышал шелест одежды, почувствовал легкий запах дорогих духов и понял: пришла Мейв Сарбаранн, это только у нее такие невесомые шаги.

– Ваше высочество, – услышал Ирвин и открыл глаза. Мейв сделала реверанс и с улыбкой осведомилась: – Вы позволите присесть рядом с вами?

***

Когда-то они играли все вместе – Киган, Ирвин и Мейв, младшая дочь Дайны Сарбаранн, лучшей подруги княгини Хизер. Однажды Дайна даже сказала: “Как хорошо было бы нам породниться. Твой младший сын и моя младшая дочь…” Мать тогда со вздохом сказала, что не хочет обрекать милую девочку на такое большое горе, и Дайна лишь сочувственно покачала головой, но какое-то время Мейв называли невестой Ирвина – просто так, не всерьез.

Потом Киган встретился с Шейлой, и у них завязались отнюдь не дружеские отношения. Потом у Ирвина участились припадки, и однажды, неожиданно обратившись, он прокусил ногу Мейв – щиколотку пришлось собирать по кусочкам, и лишь благодаря мастерству дворцовых врачей Мейв теперь не хромала. Так и кончилась детская дружба; Ирвин не мог вспомнить, когда видел Мейв в последний раз. Кажется, в прошлом году на одном из балов – как раз тогда у нее появились эти духи.

Она его избегала. В общем-то, правильно делала.

– Конечно, – улыбнулся он. Мейв опустилась рядом, и на какой-то миг Ирвин словно провалился в детство, когда весь мир, огромный и солнечный, лежал перед ним и принадлежал ему.

– Как твои дела? – спросила Мейв. Темнокудрая и светлокожая, с голубыми глазами и веселым лицом, она была тем идеалом, о котором мечтали все юноши княжества. Ирвин невольно задумался, почему она до сих пор не замужем.

– Все хорошо. Больше не оборачиваюсь, – ответил он. Мейв улыбнулась и погладила его по руке – улыбка у нее была такой, что невольно хотелось улыбнуться в ответ.

Когда-то Мейв бежала через парк, не разбирая дороги. От нее пахло страхом, а сильнее всего – регулами, и Ирвин, вброшенный в свою волчью суть, не знал, чего хочет больше: разорвать девчонку, жадно глотая кровь и мясо, или насытиться ею иначе – вмяв в траву, раскрыв, присвоив.

– Я очень за тебя рада, – искренне сказала Мейв. – Ты хороший человек, Ирвин.

– Как твоя нога? – поинтересовался он. Да где же ходит господин комендант? От мягкого тепла, которым веяло от девушки, от запаха ее духов, от заинтересованного взгляда Ирвину все больше делалось не по себе. – Мне до сих пор стыдно об этом вспоминать.

– Все в порядке. Ты же не хотел меня обидеть. Я понимаю, – Мейв посмотрела на часы. – Ну где же господин Оттор?

– У тебя к нему дело? – спросил Ирвин и подумал, что сморозил глупость. Конечно, у Мейв есть дело: она бы не стала сидеть здесь просто так, чтобы убить время.

– Да, я хотела отдать брошь. Сейчас стольким людям нужна помощь, это просто ужасно… А господин Оттор как раз вчера объявил, что будет принимать пожертвования в пользу беженцев. У него какие-то родственники на Валианском полуострове, и вот он помогает им и всем остальным, кто лишился крова.

Она вынула из сумочки на запястье маленькую шкатулку – сверкнул изумруд, окруженный прозрачными каплями бриллиантов. Брошь была хороша, хоть и слишком старомодна.

– Благородный поступок, – произнес Ирвин. – Ты всегда была такой, Мейв. Не проходила мимо чужого горя.

Тогда, раскрошив ее щиколотку, Ирвин обмяк на траве, обретая человеческий облик и захлебываясь чужой кровью. Сбежались слуги и дворцовая охрана, Мейв тотчас же подхватили и понесли к врачу, а она просила: “Не наказывайте его, он не хотел! Он не понимал, что делает!”

– Это честь, помогать людям, – лицо Мейв дрогнуло, словно она переживала чужую беду так глубоко, что с трудом сдерживала слезы, и девушка вдруг призналась: – Я всегда хотела, чтобы ты поправился, Ирв. Чтобы с тобой все было хорошо. И сейчас я рада.

Ирвин улыбнулся, не зная, что на это можно ответить, кроме странного и глупого “спасибо”.

– А помнишь, когда-то наши матушки хотели поженить нас? – спросила Мейв.

– Помню, – ответил Ирвин. Да где же застрял-то этот господин Оттор! – Это было до того, как я чуть было не лишил тебя ноги.

– Ты же не хотел этого. Я всегда знала, что ты другой.

– Какой же?

– Сильный. И добрый. Такой, с каким не страшно. Мне очень жаль, что я не твоя истинная, Ирв. Все могло бы быть по-другому.

Послышались шаги – в приемную вошел комендант, неся в руке чашку кофе, и Мейв не успела увести разговор туда, где почва становится зыбкой. Быстро передав брошь господину Оттору и получив расписку, Мейв дотронулась до плеча Ирвина, попрощалась и ушла. Все выглядело очень сдержанным и по-светски вежливым, но Ирвину казалось, что он медленно погружается в болото.

– Я хотел бы забрать часть украшений матери, – произнес он. Пожалуй, это не тот поступок, который оценят положительно: барышни приносят бабушкино наследство и отдают его на благотворительность, а он забирает драгоценности матери, чтобы украсить свою жену.

– Разумеется, ваше высочество, – с поклоном ответил Оттор и направился в свой кабинет за ключами.

Встреча с Мейв, с виду совершенно светская и невинная, подняла какую-то странную волну в душе Ирвина.

Он не знал, что с ней делать и как унять.

***

Бейлин приехала почти сразу же после того, как Ирвин покинул дом с посланником князя – телохранительница привезла корзинку, накрытую белоснежным домотканым полотенцем и сказала:

– Это маленькое угощение. Способ попросить прощения. Я очень сильно провинилась, ваше высочество.

– Ты ни в чем не виновата, – твердо заявила Арьяна и вдруг поняла, что очень рада видеть Бейлин. Она подняла полотенце: в корзине обнаружился по-настоящему волчий подарок, свиная рулька и маринованные овощи к ней в компанию. – Давай поужинаем?

– Не думаю, что это был несчастный случай, – хмуро сообщила Бейлин, когда они прошли в столовую. Арьяна не привыкла наедаться на ночь – принцесс в каком-то смысле держали в черном теле ради стройности, не позволяя им взять лишний кусочек мяса или пирожное – но мясо источало просто неправдоподобный аромат.

– А я не думаю, что есть такие дураки, которые станут меня вот так убивать, – ответила Арьяна. – Ваша Сандарин Веккья не выглядит дурой. Так что это просто неприятность. Больше не буду есть эти сушки.

Короткая прогулка в парке словно отодвинула все неприятности куда-то в сторону – тишина зеленого сумрака, хрупкая нежность дезильяна Гелли и тот поцелуй у фонтана стали простыми и очень сильными оберегами, которые теперь закрывали Арьяну от всего плохого, от тех бед, что уже произошли и еще только могли случиться.

В тот миг Арьяна поняла, какая сила соединяет истинную пару. Когда Ирвин поцеловал ее, она вдруг почувствовала себя его частью – он и она на мгновение превратились в одно существо. “Во мне же нет хармиранской крови, – растерянно подумала Арьяна: Ирвин целовал ее так, словно имел право на нее всегда, еще до того, как они встретились. – Тогда почему сейчас я будто бы именно его ждала все это время, даже когда никого не ждала?”

– Я сама приготовила рульку, – сказала Бейлин. Арьяна улыбнулась – мясо получилось очень вкусным. – Вообще меня не учили готовить. Вернее, попытались, но отец сказал, что лучше не переводить продукты, раз у меня руки не той стороной вставлены. Но кое-какие блюда я все-таки могу.

– Сколько раз ты готовила? – спросила Арьяна. Бейлин пожала плечами.

– Один или два.

Арьяна снова улыбнулась: в телохранительнице было что-то очень искреннее, то, что невольно привлекало. Даже странно, что муж ее бросил.

– Помнишь, ты рассказывала, как твой муж от тебя уехал? – спросила Арьяна. Бейлин кивнула. – Вот и дурак он, что уехал.