Песня Волчьей луны (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 40

– Доставлю вас в лучшем виде, ваше высочество.

– Вы очень мне поможете, – сказала Арьяна, усаживаясь на пассажирское сиденье. Штоллер плюхнулся за руль, двинул вперед один из рычагов, и мобиль сорвался с места так резко и громко, что оставил за собой черные следы и удушливую вонь из выхлопной трубы.

– Сделаю все, что могу, – Штоллер говорил так серьезно, словно речь шла о спасении человечества. – За моих девочек.

Арьяна печально посмотрела на приборную панель: там был приклеен дагерротипический снимок. Смуглые, кудрявые и темноглазые девочки смотрели на Арьяну так, будто с трудом сдерживали смех. Она пыталась вспомнить их в госпитале, но не могла.

– Ирвин думает, что скоро меня начнут проклинать за аннексию Валианского полуострова.

Штоллер только рукой махнул. Мобиль вписался в поворот так, что ремень безопасности едва не выдавил из Арьяны внутренности.

– Никто не будет. В Хармиране народ не страдает провалами памяти, – ответил Штоллер. – Вас любят, даже не сомневайтесь.

А ведь она может и не успеть. Отряд, охраняющий Ирвина, может получить приказ от канцлера и просто пристрелить его. Потом скажут, что он снова обратился, пытался сбежать и напал, допустим, на Бейлин. Ирвин один раз уже прокусил ей руку, вот и второй подоспел.

И его убили. Трагическая и нелепая случайность, но весьма предсказуемая, если речь идет об оборотне, который не способен себя контролировать. Возможно, потом Арьяну отправят обратно в Варандан – или оставят в Хармиране на правах приживалки.

“Да, вы истинная пара: мой эксперимент оказался удачным, вы с князем Ирвином едва не умерли. Канцлер был очень доволен. Сказал, что разорвет и бросит в камин те бумаги, которые помогали ему держать меня на крючке. Но я ему не верю. Собрала вещи и теперь он точно меня не достанет.

Будьте очень осторожны. Канцлер Лотар опасный человек. Ему нужна власть, он слишком долго сидел в помощниках, а эта роль не по его характеру. Думаю, у него есть еще козыри в рукавах. Будьте очень осторожны. Надеюсь, что сумела вас предупредить”.

Арьяна аккуратно сложила мгновенник и мысленно сказала спасибо Сандарин Веккья. Ее признание дало им не смутные догадки, а улику. Огромную и очень важную улику.

Ирвина в доме не оказалось. Часть охранного отряда была во дворе; выслушав командира и узнав, что его высочество уехал во дворец вместе с Бейлин, Арьяна в некотором смысле вздохнула с облегчением. Она доверяла своей телохранительнице, пусть и бывшей.

Если Ирвин был с ней, значит, был в безопасности.

– Поедем во дворец, – сказала она, возвращаясь на пассажирское сиденье. Мобиль нервно дрожал, словно сомневался, что выдержит новую поездку, но Штоллер лишь кивнул, лихо улыбнулся и снова взялся за рычаги.

– Так что делаем с платьем? – спросил он, когда дом остался позади. – Вообще в суде этого тряпья не предъявить, оно изъято с нарушением процедуры и не может быть уликой.

Арьяна махнула рукой.

– Уже неважно. У меня есть кое-что поважнее этого платья.

Через полчаса мобиль клюнул носом мостовую у ворот во дворец и, судя по повалившему из-под капота дыму, приказал долго жить. Арьяна стиснула мгновенник в ладони и пообещала:

– Эрик, вечером я пришлю вам новый. Самый лучший. Спасибо.

Штоллер рассмеялся – Арьяна вдруг представила, как он идет по саду, и одна из дочек едет у него на шее, а вторую он ведет за руку. От этого видения становилось тепло на сердце.

– Не стоит, – ответил он. – Идите и победите там.

Арьяна не пошла – она побежала.

Она никогда так не бегала. Сама не поняла, как взлетела по ступенькам и ворвалась во дворец. Кто-то шарахнулся с дороги, кто-то испуганно и невнятно воскликнул “Ах!” Кого-то пришлось оттолкнуть. Больше всего Арьяна боялась, что вот так, на бегу, как-то выронит письмо, присланное Сандарин Веккья.

Она должна была успеть.

Почти у самых княжеских покоев Арьяна кого-то сбила с ног – услышала низкий тяжелый рык и, остановившись, увидела Шейлу. Та хотела было сказать несколько слов по поводу иноземной дряни – красивое бледное лицо дрогнуло, в глазах вспыхнула привычная ненависть, губы шевельнулись – но Арьяна посмотрела на нее так, что Шейла сочла за лучшее закрыть рот.

– Князь Киган жив? – спросила Арьяна. Шейла кивнула.

– Жив. Что происходит?

Арьяна снова вздохнула с облегчением. Успела.

– Где мой муж и Лотар?

Шейла вопросительно подняла бровь, словно о чем-то догадалась.

– Ирвин приказал арестовать канцлера за измену короне. Офицер охранного отряда так удивился, что выполнил. А теперь давай, объясни мне, что все это значит.

– То и значит, что канцлер Лотар организовал покушение на князя. И устроил вчера эту интригу с Мейв и повторным оборотом, – ответила Арьяна, и губы Шейлы дрогнули, раскрываясь в беззвучный круг: вот теперь она была по-настоящему удивлена. Если раньше женщина князя Кигана считала все, что делал Ирвин, порождением его безумия, то теперь поняла, что он был прав.

– Есть, чем доказать?

Арьяна продемонстрировала ей письмовник.

– Есть. Признание подельника.

Шейла ухмыльнулась так, словно советовала не становиться у нее на пути. Она едва не потеряла любимого человека – и готова была растерзать виновного голыми руками.

– Тогда идем, – сказала она. – Киган как раз собирается в допросную.

***

– Наша с тобой сестра.

Бейлин кивнула. Сейчас, стоя в допросной и глядя на князя, которого слуги привезли сюда в инвалидном кресле, она будто бы сделалась ниже ростом. Ирвин посматривал в ее сторону и думал: как же они трое все-таки похожи.

– Да, государь, – ответила она. – Камни Ганьярна показали это совершенно точно.

Бейлин смотрела на Кигана со спокойным уважением – без суетливости, без желания понравиться, без порывистого стремления упасть на шею новоприобретенному родственнику. Киган устало вздохнул. За эти дни и недели, наполненные проблемами и горем, он постарел – тот юноша, с которым Ирвин когда-то запускал воздушного змея, исчез без следа. Но невзгоды закалили его – теперь Киган был скалой, которую не сокрушит ни один шторм.

Киган обернулся к Лотару – канцлера пока еще не закрепили на дыбе, просто усадили на стул и сковали запястья наручниками – и спросил:

– И ты знал?

Лотар развел руками – на ту ширину, которую позволили наручники.

– Нет, государь. Не знал.

Песня Волчьей луны поднялась и окрепла, и Ирвин испугался, что обратится прямо сейчас. Волк в глубине его души сверкнул золотыми глазами, словно говорил: ну что же ты? Выпусти меня снова, и здесь будет много-много парного мяса. А потом тебя убьют, и все закончится.

Он подавил голодный зов усилием воли – таким, что голова заныла.

– Она какая-то твоя восприемница, а ты не знал, – холодно усмехнулся Киган. – Вытащил ее из глухой деревни просто так, по доброте душевной.

Лотар кивнул.

– Совершенно верно. Иногда я склонен к нелепой и бессмысленной доброте. И просто пожалел хорошую девушку, которой нельзя было гибнуть в глуши.

Он говорил настолько спокойно, настолько невозмутимо, словно находился не в допросной, а где-нибудь на прогулке в парке. На какой-то миг Ирвин даже засомневался в себе. Вдруг он и правда обвиняет хорошего человека в каких-то нелепых интригах, а канцлер Лотар, верный слуга короны и друг их отца, ни в чем не виноват.

– Если наш отец ее признал, то должны быть документы, – подал голос Ирвин. – Надо обыскать его дом и рабочий кабинет во дворце.

Киган кивнул. Дал знак одному из ассистентов, коротко распорядился об обыске. Лотар сидел с совершенно невозмутимым, непробиваемым видом. Ирвин угрюмо подумал, что ничего-то они не найдут. Да, документы, которые подтверждают права Бейлин, должны быть – но Лотар спрятал их так, что никакой обыск не выкопает.

– Государь, может, отпустите меня? – спросил Лотар. – Доказательств моей вины хоть в чем-то нет. Я рад, что у вас с ваэрином есть такая замечательная сестра, династия укреплена… но я-то здесь при чем? Всю жизнь я верно служил вашему отцу, а потом вам. И никогда не собирался покушаться на престол. Трон Хармирана это твердая штука, на нем задницу сломаешь.