Песня Волчьей луны (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 6

На мгновение ему показалось, что это правильно. Он был порченым, он был калекой – а как калека может бросить костыли, которые давно превратились в его часть? Ирвин сделал несколько шагов назад, Песня затихла, и он почти без сил опустился на ступени.

Это пройдет. Заключение брака – это не просто некий договор, это обряд, наполненный невероятной силой. Как только над ними с Арьяной развернутся священные свитки, Песня угаснет окончательно – и все страхи и боль уйдут вместе с ней, навсегда.

А пока можно и в коридоре посидеть.

Телохранительница, верная рыцарша, одарила Ирвина неприязненным взглядом – искренне боялась за новую госпожу. Незачем, он никогда не причинил бы вреда своей истинной. Он был бы рядом с ней мил и нежен, как ягненок. Осталось только решить, как быть с братом, который теперь вынужден жениться на варанданской принцессе.

Стоило подумать о брате, как скамья скрипнула – Ирвину не нужно было открывать глаза, чтобы понять: Киган здесь. Князь провел эту ночь в госпитале, он наблюдал за девушкой, которую навязывали ему в жены, и пытался понять, что с этим делать. Он уехал во дворец на рассвете, когда его сыновья проснулись после укола, а теперь вот вернулся.

– Как мальчики? – спросил Ирвин. Некстати вспомнилось, как брат однажды подшутил: столкнул его в бассейн, а Ирвин обратился и бросился – прокусил ему руку. Обоих наказали, но Кигана потом жалели, а Ирвина нет.

– Не спят. Попросили яичницу с ветчиной. Когда я уезжал, они играли в солдатики. Шейла не помнит себя от счастья.

Ирвин улыбнулся. Шейла была прекрасной спутницей для князя – верной, послушной, молчаливой и сильной. Что она скажет теперь, когда Киган должен вступить в настоящий брак? Ирвин сомневался, что Шейла просто соберет вещи и вместе с детьми уедет из дворца – а спасительница королевства не потерпит, чтобы рядом с ней жила женщина, которая раньше разделяла ложе с князем.

– Я рад за вас, – искренне сказал Ирвин. – Что ты думаешь делать… со всем этим?

Киган усмехнулся. Ирвин открыл глаза, посмотрел на брата: от того веяло печалью и тоской – все это исчезнет сразу же, как только здесь, в коридоре, появятся посторонние, люди должны видеть своего князя сильным и несокрушимым. Но пока рядом с Ирвином сидел обычный молодой мужчина, усталый, придавленный к земле своим долгом.

– Что сделает ее отец, если я отправлю принцессу назад? Со всеми почестями, с щедрыми дарами, с ледарином, которого им хватит на год? – предположил Ирвин.

– Королю Якобу нужен весь ледарин из наших недр, а не годовая поставка. По счастью, его нет на полуострове, – произнес Ирвин. – Знаешь, я тут бродил на первом этаже, пока она делала уколы детям… Что, если план короля на самом деле таков: через год Арьяна умирает при родах, а он вводит войска, чтобы поддержать права своего внука или внучки? Она ему не дочь на самом деле, но важно то, что есть в документах.

Ирвин нахмурился. Когда-то отец, слушая Ирвина, говорил, что тот читает слишком много книг, если не бегает в волчьем обличье – но никогда не требовал замолчать.

– Почему это она должна умереть при родах? – возмутился брат. – Наша медицина одна из лучших в мире!

– Потому что она будет не нужна. Куда девают ненужные фигурки с игровой доски? Правильно, кладут под доску, в ее случае, гробовую. Есть много способов убить человека. Король Якоб выпустил чуму на наших детей. Он придумает, как избавиться от дочери.

Взгляд Кигана сделался тяжелым, заставляющим пригибать голову к земле. На Ирвина сейчас смотрел не брат, а владыка – и обычно за таким взглядом следует приглашение проследовать в тюремную камеру.

– Иногда я забываю, что с тобой не все в порядке, – сказал князь. –  Твои фантазии звучат очень живо. Ну как бы король Якоб выпустил чуму? О чем ты говоришь?

– Она распространяется через воду. Кто мешает королю приказать вылить пару пузырьков с ядом в приграничные ручьи? Ему все это очень выгодно, согласись. Он уже оттяпал нашу землю… и со временем заберет все. У нас очень мало времени, Киган. У нас его почти нет.

Князь устало провел ладонями по лицу. В детстве Ирвин все никак не мог понять, почему должен называть брата князем и кланяться ему – это же Киги, брат, с которым они играли в одни игрушки и читали одни книги.

– Я уже передал несколько пузырьков в исследовательский центр. У нас будет свое лекарство, – произнес Киган, и Ирвин улыбнулся: новость была не просто хорошей, а отличной. – Викерет уехала утром в Шебедан, намекнет королю Эдриху о возможной вспышке сонной чумы.

Ирвин согласно кивнул. Шебеданский владыка Эдрих был старым другом и союзником: его помощь понадобится, если дело все же дойдет до войны. Он хотел было похвалить посланницу Викерет, но не успел: на лестнице послышались шаги, и Ирвин увидел канцлера Лотара.

“Вот кто решит все наши проблемы”, – подумал он. Лотару было слегка за пятьдесят, но опыта в интригах у него было столько, словно он прожил несколько сотен лет. Из-за многих часов, проведенных за книгами, он заимел привычку сутулиться, носил небольшие очки, смотрел спокойным и добродушным взглядом, часто играл в карты и проигрывал, никак не мог уложить свои взлохмаченные редеющие волосы в приличную прическу, одним словом, всеми силами создавал впечатление этакого простака, своего парня, но все равно было ясно: этот достойнейший господин редкостная змея – и лучше иметь его среди друзей, чем среди врагов.Конечно, если у змеи могут быть друзья.

– Государь, ваэрин, – с поклоном произнес он. – Рад встретить здесь вас обоих, у меня очень важная новость по поводу ее высочества Арьяны.

Ирвин невольно ощутил, как холодеет спина в предчувствии серьезных проблем. Они с братом подвинулись, Лотар сел на скамью между ними – шутки и переговоры кончились, начался импровизированный военный совет. Если отец всеми силами старался отодвинуть Ирвина от дел государства, то Лотар, наоборот, считал полукнязя чуть ли не своим преемником.

– Из достоверных источников мне стало известно, что ее высочество – дочь королевы, но не короля, – негромко сообщил Лотар. – Вам отправили бастарда, государь, и приказывают взять ее в жены. Хармиран не может подвергнуться такому унижению. А унижение – повод избежать благодарности.

***

– Ваше высочество, пора.

Арьяна осторожно вынула иглу, отложила шприц в металлический контейнер для стерилизации, отметила, что на пухлых щеках спящей трехлетней девочки появляется румянец, и только после этого обернулась к Бейлин.

– Князь ждет вас во дворце, – объяснила телохранительница. – И совет Хармирана тоже. Если вы не приедете, это сочтут неуважением.

Арьяна кивнула. Обернувшись к новой группе медсестер, она быстро объяснила, что нужно делать и на что обращать внимание, и вышла из палаты вслед за Бейлин. Ирвина не было – возможно, он ждал ее на первом этаже госпиталя – и Арьяна вдруг ощутила едва уловимое неудобство.

Она будто бы начала привыкать к полукнязю. А теперь вот его нет рядом.

Арьяна отбросила эти мысли как ненужные. Пока незачем об этом думать, пока ее задача – спасать детей. Ну и побеседовать с будущим мужем, конечно. При мысли о Кигане и его сыновьях, которым Арьяна сделала уколы одним из первых, ей становилось неловко. Все это было неправильным. Арьяна не собиралась разрушать чужую семью – она видела, с какой горькой любовью князь смотрел на сыновей, и чувствовала себя лишней. Кусочком мозаики, который впихивают на чужое место, а он не хочет и не может его занимать.

Надо же, во время работы она совсем не думала ни о князе, ни об их будущем браке. А теперь вот мысли закружились встревоженными осами, и ни одна не была хорошей.

Ирвин в самом деле стоял в просторном холле первого этажа – Бейлин посмотрела на него так, словно готовилась снова вытащить пистолет. “Он будет рядом, – подумала Арьяна. – Всегда. Даже когда я выйду замуж, и князь Киган поведет меня в опочивальню”. От одной мысли об этом становилось холодно.