Повелитель драконов - Функе Корнелия - Страница 19

• Предыдущая
• 19/72
• Следующая

— Они посадили тебя в клетку? — спросил он маленькую кобольдиху.

— Было дело, но Бен меня освободил. Вместе с этим вот крохой, — Серношерстка неприязненно разглядывала профессора с головы до ног:

— Сморчок буроголовый, что здесь делает человек?

— Мне кажется, рядом с тобой тоже человек, — сказал Барнабас Визенгрунд с чуть заметной улыбкой.

— Он не считается, — огрызнулась Серношерстка, сердито упирая лапы в бока. — Это друг. А ты кто такой? Поразмышляй как следует над ответом, потому что я сейчас очень зла на людей. Ужасно зла, животобурчательно-зубодробительно зла, ясно?

Барнабас Визенгрунд улыбнулся.

— Ясно, — ответил он. — Так вот я…

— Постой-ка! — воскликнула Серношерстка и подошла к профессору на шаг ближе, подозрительно вглядываясь в него. — Мне кажется, я видела тебя возле клеток!

— Прекрати, Серношерстка! — перебил ее Лунг. — Он спас мне жизнь.

Серношерстка онемела от изумления. Она недоверчиво посмотрела сперва на Лунга, потом на Барнабаса Визенгрунда.

— Он? — проговорила она наконец. — И как же он это сделал?

В этот момент Мухоножка наклонился вперед с плеча Бена, втянул воздух своим острым носом и испуганно поднял голову.

— Здесь был василиск, — прошептал он с выражением ужаса на лице. — Господи боже ты мой!

Все удивленно посмотрели на крошечного человечка.

— Кто это? — спросил Лунг.

— Ах, этот! — Серношерстка презрительно махнула рукой. — Это гемунколосс или что-то в этом роде. Мы подцепили его у людей в лагере, и с тех пор он пристал к Бену, как репей.

Мухоножка показал ей язык.

— Это гомункулус, дорогой мой кобольд, — сказал Барнабас Визенгрунд. Он подошел к Бену и осторожно пожал маленькую руку Мухоножки:

— Очень рад познакомиться. Сегодня поистине день примечательнейших встреч.

Кроха польщенно улыбнулся.

— Меня зовут Мухоножка, — сказал он, отвешивая поклон профессору. Но когда Лунг высунул голову из-за плеча Барнабаса Визенгрунда и посмотрел на него, гомункулус смущенно опустил голову.

— Что здесь было? — нетерпеливо спросила Серношерстка. — Как этот кроха сказал? Васинсвист?

— Ш-ш-ш! — Мухоножка приложил палец к губам и сказал тихо-тихо:

— Василиск. Не произноси его имени слишком громко, башка мохнатая!

Серношерстка наморщила нос:

— А почему, собственно?

— Василиск, — чуть слышно выдохнул Мухоножка, — это самый мрачный кошмар на земле, темный страх, таящийся в колодцах и расселинах, пока кто-нибудь его не разбудит. Кобольды вроде тебя мрут как мухи от одного лишь выкрика из его кривого клюва.

Бен тревожно оглянулся.

— И такое чудище было здесь? — спросил он.

— Да, такое чудище было здесь, — вздохнул профессор Визенгрунд. — Хорошо еще, что я как раз оказался тут и смог помочь твоему другу-дракону. А сейчас пора мне уже показаться в лагере, пока не отправили отряд на мои розыски.

— Кстати, когда вы собираетесь тронуться в путь? — спросил он уже у самого выхода. — Или вы пока побудете здесь?

— Здесь? Еще не хватало! — ответила Серношерстка. — Нет, как только сядет солнце, мы полетим дальше.

— Тогда я загляну сюда еще разок перед наступлением темноты, если вы не возражаете, — сказал профессор. — Вам, я думаю, пригодятся кое-какие съестные припасы в дорогу. Кроме того, у меня есть еще несколько вопросов.

— Будем очень рады, — сказал Лунг, слегка пихая Серношерстку носом в спину.

— Будем рады, ясное дело, — пробормотала она. — Но мне дадут наконец рассказать о моих приключениях? Или здесь никому и дела нет, что из меня едва чучело не сделали?

Небо уже окрасилось розовым, когда Барнабас Визенгрунд вернулся в пещеру, неся в одной руке большую корзину, а в другой — помятую кастрюлю.

— Я решил состряпать вам кое-что, — сказал он. — На прощание. Я, конечно, не так хорошо готовлю, как моя жена, но кое-чему она меня научила. Жаль, что ее здесь нет и она не может с вами познакомиться. Она как раз специально занимается лесными кобольдами.

— У вас есть жена? — с любопытством спросил Бен. — А дети у вас тоже есть?

— Есть, — ответил профессор. — Дочь. Гиневер. Она примерно твоих лет. Сейчас у нее, к сожалению, школа, поэтому она не смогла поехать сюда со мной, а обычно мы ездим в исследовательские экспедиции все втроем. Дорогой дракон, — он бросил на пол пригоршню сухих листьев, — будь так добр, одолжи немного твоего голубого пламени.

Лунг выдохнул на листья язычок пламени. Профессор положил вокруг огня несколько камней и поставил на них свою кастрюлю.

— Я приготовил суп, — сказал он. — Гороховый суп со свежей мятой, излюбленное кушанье в этих краях. Я подумал, что кобольд, мальчик и худой, как спица, гомункулус наверняка ничего не имеют против горячего обеда перед путешествием. Драконам-то достаточно лунного света. Или меня неверно информировали?

— Верно, — Лунг тряхнул головой, положил морду на лапы и стал смотреть в огонь. — Нам ничего не нужно, кроме лунного света. Наша сила прибывает вместе с луной, но с ней же и убывает. В ночи новолуния у меня иногда не хватает сил даже выйти из пещеры.

— Ну, я надеюсь, что в путешествии с этим проблем не будет, — сказал профессор, помешивая свое варево в кастрюле. Серношерстка присела возле огня и нетерпеливо принюхивалась.

— Если эта штука сейчас не будет готова, — бормотала она, — я начну жевать вон те колючки, это уж точно, — в брюхе у нее при этом громко урчало.

— Лучше не надо, — ответил Барнабас Визенгрунд. — Во многих кактусах живут песочные люди. С ними шутки плохи. Кроме того, — он зачерпнул суп ложкой и попробовал, — еда почти готова. Я думаю, тебе понравится. Моя жена объясняла мне, что любят кобольды, — он обернулся к Бену:

— А у тебя есть семья? Я имею в виду, кроме Серношерстки и Лунга.

Бен покачал головой:

— Нет.

Профессор некоторое время задумчиво смотрел на него.

— Что ж, бывают вещи похуже, чем путешествовать в обществе кобольда и дракона, — сказал он наконец. — Правда?

Он порылся в своей корзине и извлек три миски, три столовые ложки и крошечную кофейную ложечку для Мухоножки.

— Но если тебе захочется пообщаться с людьми… м-м-м… — профессор смущенно почесал нос. — Я ведь даже имени твоего не знаю.

Мальчик улыбнулся.

— Бен, — ответил он. — Меня зовут Бен.

— Так вот, Бен, — профессор налил суп в миску и протянул ее Серношерстке, которая уже нетерпеливо облизывалась. — Если тебе однажды захочется пообщаться с людьми, приходи в гости ко мне и моей семье, — он полез в карман брюк, извлек помятую и слегка заляпанную визитную карточку и протянул Бену:

— Вот, это наш адрес. Мы могли бы очень интересно побеседовать о кобольдах и драконах. А может быть, твои друзья захотят даже прийти с тобой. Тебе наверняка понравится моя дочь. Она великолепно разбирается в феях, гораздо лучше, чем я.

— Спасибо, — запинаясь, сказал Бен. — Это очень любезно с вашей стороны, правда.

— Очень любезно? Почему это? — профессор подал ему миску с горячим супом. — Что же тут любезного? — он протянул Мухоножке кофейную ложечку. — Можно, ты будешь зачерпывать у Бена? У меня, к сожалению, только три миски.

Гомункулус кивнул и уселся Бену на руку. Барнабас Визенгрунд снова повернулся к Бену:

— Что же в моем приглашении любезного? Любезно будет, если ты его примешь. Ты приятный парень, а кроме того, после такого путешествия наверняка сможешь рассказать немало интересного. Так что с моей стороны настоящий эгоизм тебя приглашать, если вдуматься.

— Мы отвезем его к тебе, как только вернемся, — сказала Серношерстка, причмокивая. — Ах, лисички и маслята, до чего же вкусный суп!

— Тебе нравится? — профессор польщенно улыбнулся. — Ну, если так говорит маленькая кобольдиха, то, наверное, это правда. Погодите, надо еще посыпать туда немного свежей мяты. Вот, прошу!

— Мята! М-м-м! — Серношерстка закатила глаза. — Надо нам взять тебя с собой поваром, Барнабас!

• Предыдущая
• 19/72
• Следующая