Дядя самых честных правил 9 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 11

В Злобино я не стал с порога сообщать о своём отъезде. Сначала обрадовал, что эпидемия в Москве пошла на спад, рассказал последние новости и сплетни из высшего света, которыми поделился Орлов. И только на следующий день собрал в кабинете Марью Алексевну, Таню и Лукиана.

Не вдаваясь в подробности и умолчав о делах в Риме, я только упомянул, что заеду туда. А основной целью путешествия назвал Египет и необходимость доставить некий груз.

— Тот ящик, что ты в подвале спрятал? — Марья Алексевна посмотрела на меня с подозрением. — Я почувствовала там что-то…

— Не будем об этом, — неожиданно влез Лукиан, — это не наше дело. Отрок всё верно сказал.

— Там что-то опасное? Может, вынести его в лес подальше?

— Не надо, — Лукиан усмехнулся, — пусть лежит. Это просто древность, которую надо вернуть хозяевам.

Марья Алексевна неодобрительно покачала головой.

— Знаю я, какие у вас, некромантов, древности. Ты, Костя, запри их покрепче, от греха подальше.

— Уже, Марья Алексевна. Никакого вреда они не причинят.

Уточнять, что ящик с мумией находится под надёжной охраной, я не стал. Зрелище получилось несколько фантасмагорическое — вокруг «саркофага» несли дозор мёртвые ручки Божедомского вертепа. И, честное слово, я даже видел, как они устраивали настоящий развод караулов.

— Когда думаешь ехать?

— Через девять дней, — снова влез Лукиан, — не позже.

— А ты откуда знаешь? — княгиня гневно посмотрела на монаха. — Что ты всё время вмешиваешься, когда я с Костей разговариваю?

— Не злись, Марьюшка, — Лукиан примирительно поднял ладони. — Косте сейчас лишние вопросы лучше не задавать. По делу он едет, подневольному и непростому.

— По вашим некромантским, что ли?

Лукиан тяжело вздохнул и развёл руками.

— Ладно, не говори, сама всё поняла. — Княгиня задумалась, а затем спросила: — Чем мы помочь тебе можем?

— Марья Алексевна, вы не могли бы приглядеть за моими делами, пока меня не будет?

— Я⁈

— А кто ещё, Марья Алексевна?

— Костя, ты слишком хорошо обо мне думаешь. Старая я уже, мне о душе надо думать, грехи замаливать, место на кладбище выбрать. Куда мне делами-то заниматься?

— Марья Алексевна, вы на себя напраслину возводите.

— Нет, нет, нет, даже не уговаривай! Память у меня уже не та, обязательно что-нибудь забуду, пропущу, убытки будут.

— Бросьте! С вашими опытом и мудростью вы любому главе рода десять очков вперёд дадите. Только вам я имение и дела со спокойной душой оставлю.

— А если нападёт кто-нибудь? Силы у меня уже не те, колдовать с трудом могу…

— Я этот вопрос на себя возьму, — пробасил Лукиан. — И за опричниками присмотрю, и супостата, если появится, упокою.

— Денежными вопросами Лаврентий Палыч заниматься будет, вам только за ним приглядывать надо будет.

— Приглядывать, — княгиня хмыкнула. — Твоему лепрекону давно надо проверку провести, куда он деньги девает. А я в финансовых делах терпеть не могу разбираться.

— Марья Алексевна, я вас очень прошу! Кроме вас, никто не справится!

Пришлось ещё четверть часа упрашивать, пока она не согласилась. Лукиан в этом деле тоже помогал: обещал помощь, нахваливал её и ни разу не сказал ни единой колкости.

— Ладно, так и быть, — наконец сдалась княгиня. — Вижу, что и правда некому, кроме меня. Пригляжу, чтобы тебе не к пустому корыту вернуться.

Я принялся её благодарить, стараясь делать это со всей серьёзностью. Сложилось ощущение, что Марья Алексевна с самого начала была согласна. Но ей хотелось послушать, какая она незаменимая и расчудесная. Впрочем, у всех свои слабости.

С Лукианом у меня чуть позже состоялся отдельный разговор, совсем короткий.

— Даже не говори, что там у тебя за дела с Хозяйкой и зачем она тебя в Рим отправляет, — заявил он. — Ты некромант взрослый, сам разберёшься, а мне лишнее знать ни к чему. Да и Хозяйка не любит, когда о её задачах попусту треплют. Но совет я тебе дам: мумии, — монах указал вниз, — ни на вот столечко не верь. Все они хитрые твари, так и норовят обмануть. От подарков отказывайся, а то самого обкрадут.

— В смысле, обкрадут?

Лукиан поморщился.

— В самом прямом. Украдут у тебя то, о чём даже не думаешь. Пообещает тебе покойничек в бинтах награду, а сам у тебя стащит. В общем, я тебя предупредил, а там своей головой думай.

Мне показалось, что у монаха к мумиям что-то личное. Похоже, что его уже так обворовали, но признаваться в этом он ни за что не будет.

— Спасибо, отец Лукиан. Буду с покойником предельно осторожен.

— И ещё, — он пожевал губами, — в Риме когда будешь, в бутылку набери тамошний воздух, сургучом запечатай и мне привези. Хочу хоть запах родного дома вдохнуть.

— Очень неосмотрительно с твоей стороны.

Таня дождалась, пока я закончу разговор с Лукианом, прошмыгнула в кабинет и заперла дверь изнутри.

— Что именно?

— Оставлять меня здесь на целый год в одиночестве.

Она подошла близко-близко, так что я почувствовал её дыхание, и положила руки мне на плечи.

— И очень жестоко, между прочим.

— Я…

— Молчи!

Таня запечатала мне губы поцелуем. Полным страсти и бурлящих в ней чувств.

— Ты как специально всё время пропадаешь. То на войну, то переворот в столице устраиваешь. Теперь и вовсе собрался в дальние дали. А я⁈ Мне без тебя хоть на стенку лезь

И она снова поцеловала меня, прижимаясь всем телом.

— Нет, ничего не говори, сначала выслушай. — Таня приставила палец к моим губам. — Ты ведь едешь в Рим не просто так развлекаться. И я даже догадываюсь зачем — разобраться с теми, кто послал за тобой Диего. Ведь так? Я права?

Дождавшись моего кивка, Таня продолжила:

— Значит, тебе будет нужна моя помощь. У тебя ведь нет знакомых в Риме? А я могу внушить какому-нибудь герцогу, что ты его старый друг. Или прикажу нашему врагу рассказать всё, что он знает.

Посмотрев мне в глаза, она попросила:

— Возьми меня с собой. Я не готова расстаться на год, это слишком долго и больно.

Несколько секунд я держал паузу, будто раздумывая. Пожалуй, получилось даже лучше, чем я планировал: и так было желательно ехать вместе с Таней, но сейчас можно было поставить некоторые условия.

— Только если ты пообещаешь мне кое-что.

— Говори, — Таня чуть отстранилась и внимательно посмотрела на меня.

— Ты не станешь вмешиваться, если мне будет грозить опасность. Ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах. Ты должна спрятаться или сбежать, чтобы не попасть под удар.

— Это… неправильно.

— Наоборот, ты поможешь этим гораздо больше, чем ввязавшись в драку. У меня есть способы спастись даже от выстрела в упор. А если ты попытаешься вмешаться, то можешь погибнуть зря. Понимаешь?

Таня прикусила нижнюю губу, раздумывая над моими словами.

— Или придётся сделать тебе такую же татуировку, как у меня. Чтобы быть уверенным, что тебе ничего не угрожает.

Было видно, что она колеблется.

— Я согласна, — вздохнула девушка, — обещаю, что буду паинькой и при любой опасности сразу же спрячусь.

— Тогда собирайся, ты едешь со мной.

Радостно вскрикнув, Таня бросилась мне на шею.

— Спасибо, спасибо, спасибо!

Она осыпала меня поцелуями, а потом спросила:

— А можно я посмотрю на твою татуировку? Совсем забыла, как она выглядит…

Узкий диван в кабинете оказался не таким уж и тесным, а просмотр татуировки затянулся на целый час.

Совет Мышкина как нельзя кстати пришёлся во время сборов. Кто знает, когда я вернусь? Полгода, год? А случись какая-нибудь война, то возвращение может затянуться и дольше. Так что я взялся подбить все «хвосты» и оставить как можно меньше нерешённых вопросов.

Первым делом я занялся вовсе не распоряжениями и не улаживанием финансовых вопросов. Вместо этого я прошёлся по усадьбе, отсыпая чёрный песок дорогим мне людям и тем, кто важен для моих планов. Марье Алексевне, Настасье Филипповне, Кулибину и кузнецу Прохору, Светлячку и Разумнику с Аполлинарием. И Агнес и Ксюшке досталось от меня: первой в благодарность за отличную работу, а девочка просто подвернулась под руку и не ушла без «подарка». Ну и Тане, хоть она и ехала со мной, тоже перепало.