Японская война. 1904 (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 30

— И ведь японский командир даже не подозревает, что перед ним не главные русские силы, — рядом сидел задумчивый Макартур. — Впрочем, и я бы тоже не подозревал.

Капитан вытащил припрятанный бинокль и начал вглядываться куда-то влево. Джек сначала не понял, что его так заинтересовало, а потом увидел. Пылевое облако — это заходящая с фланга кавалерия. Вот только странно, он же своими глазами видел, что русские ушли в другую сторону, за реку. Может быть, японское подкрепление? Нет… Японский командир никого не ждал и начал перестроение своих частей, готовясь отражать атаку сразу с двух направлений.

Даже пушки, продолжившие было обстрел города, повернул в сторону нового врага.

И тут же, словно только этого и ждали, со стороны могилы короля Джумонга донеслись звуки русского марша. Пока только звуки и странные вспышки света.

— Я понял! Видишь солнечные зайчики? — Макартур довольно ударил кулаком по стене. — Они используют зеркала или гелиографы для быстрой передачи сообщений. Причем вспышек много, значит, шифруют, и обмануть, поставив своего человека с солнечной машинкой, не получится.

Капитан все никак не мог избавиться от мысли, как бы он сражался с этим сорвиголовой. А Джек просто ждал продолжения. Двести солдат — он видел силы русских — против тысячи. Смогут ли они победить?.. Японцы тем временем продолжали перестроение, выдвинув в сторону новой опасности две роты. Добавить глубины своим позициям — это было разумно. А вот что задумали русские, было совершенно непонятно.

— Ха! — неожиданно Макартур усмехнулся. — Ты посмотри, как тот отряд кавалерии широко идет! И при этом никакого строя! Знаешь, что это значит?

— Низкий уровень подготовки?

— Нет! Русские отправили туда запасных лошадей, и сейчас их перегоняют как стадо всего несколько человек. Отвлекают внимание! Вот только надолго ли их хватит?

Японцы тем временем тоже что-то заподозрили, начали новые перестроения, и именно в этот момент без спешки и под звуки марша у них за спиной показались русские линии. Впервые с начала боя это была не иллюзия присутствия, а живые солдаты.

— Почему они не ударили сразу? — задумался Джек.

— Не подобраться, — ответил Макартур. — Как бы сорвиголова ни запутал японцев, совсем уж за идиотов он их не держит.

— Прошу прощения, господа, немного задержался, — наверх тем временем забрался Гамильтон.

— Где вы были? — спросил Джек, покосившись на приставленного к ним казака.

— Спустился пониже, послушать улицы, — ответил англичанин. — Вы ведь знаете, как японцы готовились к этой войне, в том числе и на территории Кореи. Так что даже в мирном городе оставались их агенты, и было ожидаемо, если бы они попробовали собрать народ и ударить русским в спину.

— И как?

— Они попробовали, но после вчерашнего их никто не стал слушать.

— Настолько благодарны за рис?

— Настолько верят в русских, — неожиданно ответил Гамильтон. — Те вчерашние песни, что они горланили всей толпой. Вроде бы глупость, но это словно сделало русских и корейцев одним целым. Думаю, ненадолго, но сегодня им точно не стоит беспокоиться за тыл. А что на поле боя?

— Полковник заставил японского майора думать, что держит крупные силы в городе, а сам обошел его и теперь играет роль передового отряда какого-то нового соединения. И вот мы ждем, поверит ли японец.

— А чего ему не поверить? — Гамильтон покачал головой. — Враг уже оказался в тылу, где его не должно быть, а значит, вообще все возможно. Так что, хоть угрозы окружения и нет, японцы будут думать и действовать исходя из того, что она есть.

— И тогда им остается только прорываться, — Макартур снова довольно хохотнул. — Но неужели они на самом деле…

Он не договорил, потому что именно в этот момент японские артиллеристы подорвали свои шесть пушек. В прорыв их не взять, оставлять врагу — и того глупее, так что это решение могло показаться даже разумным. Но точно не тому, кто следил за боем со стороны.

— Невероятно! Заставил самих лишить себя артиллерии, но что дальше? — спросил Джек. — Японцев же все равно больше, и они просто сомнут русских, особенно учитывая, что те оставили в городе свои пулеметы и пушки.

— Не сомнут, — не согласился Гамильтон. — Видишь, они строятся в колонны, значит, это именно прорыв. Идут вперед, соглашаясь с потерями, только бы вырваться на открытое место. Они даже не будут пытаться сражаться. Разве что потом, когда поймут, что никакого подкрепления больше нет.

— Если будет кому сражаться, — добавил Макартур, снова вытаскивая бинокль. Он не собирался пропустить ни одного мгновения этого боя.

Пока все шло по плану. Заставили врага нервничать и пойти на прорыв. Как ни странно, самым сложным оказалось удержать наших, чтобы не стояли до конца, а, наоборот, отошли в сторону, давая японцам пробиться на свободу… Выглядело это не очень по-героически, зато мы смогли лишние пять минут почти без сопротивления выкашивать вражеские ряды. Больше всего опасений было из-за их кавалерии, которая могла раскрыть наши настоящие силы, но японцам просто не хватило опыта. А еще мои снайперы снимали в первую очередь именно всадников.

В общем, разменялись. У нас 5 двухсотых и 17 трехсотых, у японцев — минус вся кавалерия, минус вся артиллерия и минус половина пехоты. Казалось, что их еще оставалось достаточно, чтобы дать нам бой, но это только в теории. Поднять солдат после такого поражения дано не каждому. Да и без прикрытия они бы теперь стали легкой добычей для моих казаков и тачанок. В общем, сражение у Согёна мы закончили, вернулись в город, и я официально объявил отдых до завтра. Несмотря на эйфорию, нашим тоже нужно было прийти в себя, выспаться, в конце концов. А утром — назад. Причем нужно было понимать, что с учетом освобожденных пленных наша скорость сильно замедлится. Тут, если выжмем хотя бы стандартные 25 километров за сутки, уже хорошо.

— В общем, предлагаю исходить из того, что скрытно обратно нам не пройти, — я оглядел свой собравшийся штаб.

На этот раз к уже привычным Хорунженкову, Славскому, Врангелю и Буденному добавились ефрейторы и командир нашей артиллерийской двойки. Все показали себя в бою, и я надеялся, что вместе мы найдем выход и из этой ситуации.

— Можно попробовать воспользоваться тем, что генералу Куроки теперь придется возвращать часть войск с передовой, — предложил Врангель.

— Как именно?

— Пропустим, пройдем за ними…

— Это при условии, что мы их заметим, а они нас нет. И да, еще нужно будет угадать, из какой дивизии японцы выдернут подкрепления. Слишком много будет зависеть от удачи.

— А если попробовать пойти туда, куда ударил генерал Мищенко? — предложил Буденный. — Если у него получилось…

— То там теперь кишмя кишит японцами, которые укрепляют место прорыва, — покачал головой Хорунженков. — А если нет, то и тем более нечего туда соваться.

— А если сделать большой крюк? Через восток Кореи? — предложил поручик Славский.

— Карты тех мест у нас, конечно, появились, — задумался я. — Обычно там никто не ходит, потому что если тут дороги плохие, то там их просто нет. Нет и деревень, негде взять припасы для большого отряда. Но мы могли бы собрать обоз со всем необходимым, вот только с таким крюком переход займет не меньше трех недель.

А дальше я уже крутил мысли только у себя в голове. С одной стороны, стратегия «обойди врага» выглядела наиболее разумной, с другой — стоит нам хоть немного задержаться, а надо понимать, что это точно случится, и мы пропускаем сражение при Ялу. Японцы ударят до нашего возвращения, и тогда вся моя подготовка, все идеи пойдут коту под хвост. Но какие есть еще варианты?..

В комнату через приоткрытое окно залетел порыв соленого морского ветра.

— А что вы думаете насчет моря? — предложил я вслух. — В порту Нампо точно найдется пара японских кораблей. Вдали от берега мы, конечно, потеряемся, но, если держаться рядом, добраться до Ялу должно быть не так уж и сложно.