Скучная Жизнь 4 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 53

— Инженер Ли? — женщина скидывает туфли, забирается на стол с ногами, скрестив их под собой и берет в руки папку, просматривает ее: — а, «Road Star». Последний проект динозавров. Что будем делать? Вредным ископаемым давно пора на покой, а? Давайте отправим дедушек на пенсию?

— Не время и не место. — морщится господин У: — ты лучше по девочкам пройдись. Там полно девочек и странностей с ними связанных. Юна Юн, адвокат. Кан Оби, истец. Кстати, кабинет у Юны — исключительно женский, там еще ее помощница работает, такая высокая и с короткой стрижкой, тебе понравится.

— А чего тут смотреть? Сразу понятно, что эту Юну бесполезно пытаться уговорить или подкупить, уж больно она правильная. — женщина поднимает фотографию Юны Юн и всматривается в нее: — а вот с ее помощницей можно поработать. Предложить нормальную сумму, пригрозить хорошенько. Устроить слежку, не скрываясь, почти в открытую. Когда забеспокоится — поговорить. Так можно сэкономить.

— Какой смысл на помощницу выходить? — хмурится худощавый: — от нее ничего не зависит. Основные игроки тут — истец и ее адвокат.

— Ты как всегда логичен, рационален и неправ. — качает головой женщина, а Пак старается не смотреть в ее сторону. Потому что когда женщина в таком вот платье с разрезом на бедре сидит на столе по-турецки, то сидящим за этим столом становится видно слишком много. С другой стороны, думает он, ведь она — взрослая женщина и прекрасно понимает, что у нее видно, а что -нет. И какое это производит впечатление. Почему он должен как школьник смущаться и глаза прятать? Он выпрямляется и глядит ей прямо в лицо. В ее глазах мелькает удивление, которое довольно быстро сменяется одобрением и даже улыбкой, как будто он какое-то испытание прошел.

— В чем это я неправ? Лучше искать способы разрушить материальную базу доказательств. Потереть все служебные переписки, заменив их на другие. Внести изменения в бумаги, которые мы подавали на сертификацию. Знаю это будет нелегко, но все же. В конце концов, организовать исчезновение инженера Ли. Хотя нет… это, наоборот, будет работать в их сторону, теперь, когда он передал все документы суду его исчезновение скорее придаст им вес. — задумывается худощавый.

— Ты так легко говоришь «исчезновение», словно сам этим заниматься собираешься. — качает головой женщина: — каждый раз, когда я об этом прошу — мой долг растет. Говорила я что нужно свое подразделение открывать, а не просить каждый раз…

— Человек, у которого есть молоток воспринимает все проблемы как гвозди. И реагирует соответственно. Я бы хотел, чтобы у нас не было такого подразделения. Это дурно влияет на наш модус операнди.

— И все равно периодически вы меня об этом просите. Ей-богу сама себе такого человека заведу. И сама буду ответственной. В любом случае, исчезновение тут не выход. Ни инженера Ли, ни истца, этой юной госпожи Кан. Черви уже выпущены из банки, это только усугубит наше положение. Сейчас у нас два выхода — либо договориться с ними, либо разбить их в суде. Второй вариант крайне нежелателен. Значит нужно договориться. — женщина ерзает на столе. Дверь открывается, входит секретарь с подносом, на котором расставлены чашки с кофе и небольшая тарелочка со сладостями. Она ставит поднос на стол, совсем рядом с сидящей на столе Лили и бормочет что-то себе под нос.

— И я тоже рада видеть тебя, Минмин. — Лили одаряет ее ослепительной улыбкой: — спасибо что заметила.

— Бесстыдница! — и секретарша исчезает за дверью, захлопнув ее за собой. Лили задумчиво смотрит ей вслед.

— По-моему девчонка по тебе сохнет. — доверительно сообщает она господину У и тот — морщится.

— Давай к делу. — сухо говорит он.

— К делу, так к делу. Если госпожа Кан подпишет с нами мировое соглашение, то всем будет хорошо. Но эта Юна Юн… ей нужна именно победа, понимаете? Нам нужно поработать с ней… а работать с ней бесполезно, я уже говорила. Однако… у каждого человека есть внутри замочек, а к замочку — ключик. Вот. — она стучит пальчиком по фотографии: — Чон Джа Юн. Фамилия одинакова, потому сперва вводит в заблуждение, но Юна Юн и Чон Джа Юн — не сестры и даже не родственники. Тем более непонятно, почему Юна Юн взяла к себе в кабинет на должность помощницы именно ее. Чон Джа Юн — не закончила университет, работала в ночном клубе хостесс, промышляла мелкой контрабандой и нелегальной торговлей медицинскими препаратами. Есть приводы и административные дела, также жалоба в полицию на то, что она якобы украла деньги во время проведения времени в лав-отеле. Если говорить коротко, то на ней пробы ставить негде. И такая как Юна Юн — нипочем бы с такой как она не связалась. Значит, их что-то объединяет. Уверена, что эта Чон Джа — задолжала кому-то из сильных в тени. А если так, то проще простого выкупить этот долг и попросить ее кредиторов — надавить на нее как следует. Право на это у них есть. И когда эту Чон Джа подвесят где-нибудь в гараже и подведут к ней металлические щетки от аккумуляторов — тогда и Юна сразу станет сговорчивей. И мы к этому никакого отношения не будем иметь. Она сама влезла в долги, это ее вина. Мы тут скорее поможем.

— Хм. Как вариант. — говорит господин У: — как вариант. Красотка, позвони своим людям в тени, уточни за эту Чон Джа, вдруг там нет никаких долгов.

— Я тебя умоляю. — закатывает глаза женщина: — девчонка подрабатывает хостесс, крадет кошельки в лав-отелях, фарцует легкой наркотой, и чтобы у такой не было долгов в теневом мире?

— Все равно, нам нужны еще варианты. Что насчет самой юной Кан? Кстати — и за нее поспрашивай, вдруг есть что…

— Я пока базы данных полиции подниму. — говорит худощавый, не поднимая взгляда от планшета.

Пак — молчит, понимая, что все, что тут происходит — уже не относится к компетенции юридического отдела.

Глава 27

— Вот значит как. — сказал Ван, глядя на Ли Сон Суна, знаменитого Сирасони по прозвищу «Рысь». Человек-легенда, который в свое время одолел в рукопашной схватке сорок бойцов противника. Один! Вооруженный только разводным ключом, который подхватил в автомастерской. Человек, при упоминании имени которого вся эта молодая бандитская поросль — вжимала головы в плечи и начинала вести себя потише. Человек, который всегда вел себя так, словно весь мир принадлежит ему… а сейчас он лежит перед ним на кровати, с капельницей в руке. Лежит так как всякий другой на его месте. Как любой человек, впавший в кому, ставший овощем, переставший реагировать на раздражители. И ведь им еще повезло, что Лиджуань оплачивала его счета в тюремном магазинчике. Оказывается, старый Сирасони вписал их в графу «контакты» и когда он впал в кому — позвонили именно им. Они оплатили счета и поместили его в центр по уходу за такими больными. И пока никто не знал, что старый Сирасони — все. Врачи так и сказали. Надежды нет. Можно продлить его существование, а можно — забыть про старика и его переведут в муниципальную больницу, где он загнется через полгода. Если приплатить кое-кому, то и раньше.

Однако тут возникала одна очень нехорошая проблема. Все группировки в городе знали что трогать заведение Змеи Вонг не стоит. Почему? Да потому что за ней были авторитетные люди старой эпохи. Однако прежнее поколение уходило от дел — кто сидел в тюрьме, кто прятался в других странах, а кто и помер. Сирасони — последний из тех, кто все еще пользовался уважением среди молодняка, но в то же самое время еще не помер и не уехал. Он сидел в тюрьме и скоро должен был выйти, что само по себе тоже представляло проблему. Выйдя, он обязательно бы подгреб под себя заведение и не только его. Вот так легко лишиться того, чем они вместе с Лиджуань занимались всю жизнь… он вздохнул.

Нет, если бы Сирасони вышел на свободу в здравом уме и твердой памяти — им было бы не легче. Однако и нынешнее положение дел не легче. Как только все узнают, что Сирасони умер, или что он теперь стал овощем и не в состоянии принимать решения… как только весть об этом разлетится…