Сантехник 3 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 32

Захожу на сам рынок, под ногами прямо натуральная мощеная камнем дорожка, вокруг закрывающиеся торговые ряды. Уже зажгли масляные фонари около своих лавок местные купцы и обслуживают последних посетителей.

Находим меняльную лавку, и я с интересом гляжу на незнакомые цифры, вырезанные из дерева, обозначающие курс обмена местной монеты на гальдскую. Для купцов имперских, баронских и из соседнего королевства все на высшем уровне сделано здесь.

Неужели такой поток товаров проходит через рынок, что все так серьезно приготовлено?

Ну сильно продвинутый этот граф Варбург, как мне пояснили его именование!

После некоторых переговоров и пояснений менялы в окошечке лавки, я понял, что золото и серебро Ксанфа меняется десять монет за одиннадцать монет Гальда, так как содержание драгоценного металла там примерно одинаковое.

Зато имперский золотой почти в два раза дороже местного, но из-за обменного курса за пять имперских монет выдают только девять местных.

Ну, с какими-то еще долями, но это ни я, ни мои едва грамотные воины понять не можем.

— Придется практическим путем обменные курсы изучать. Монеты из Гальда мне вообще не требуются, попробую сменять сначала их, — решаю я.

Поэтому я выложил все гальдское серебро и чуть-чуть имеющегося золота и попросил посчитать его, чтобы понять самому, сколько я за него получу местного золота с серебром.

Мне все быстро посчитал опытный человек и выложил напротив кучи моих монет кучу местных.

Я сначала присмотрелся к монетам, но не зная, где сколько в золоте серебра и в серебре меди, сам их пересчитал, уже понимая, что требуется срочно учить язык и местные цифры.

Да и как торговать? Кого на это дело поставишь? Ветрил хорош в торговле, все цены в имперских золотых отлично знает, можно ему их в местные перевести, нужно примерно в два раза увеличить. Но он языка тоже не знает, а тот же Изавил ничего в торговле не понимает, и сам в цифрах больше пяти безнадежно плавает.

Проще мне самому за пару дней все выучить и уже потом тому же Ветрилу подсказывать.

В общем, за примерно сто двадцать гальдских золотых почти в одном серебре я получил сотню местного золота и еще двенадцать золотых серебряной монетой.

— Ну, очень прилично так получается! — порадовался я про себя, что такие большие суммы так просто меняют и новичков, ничего не понимающих, сильно не обсчитывают.

Сгреб при свете уже нормальной свечи в меняльной лавке свою золотую монету в один мешок, сложил все серебро в другой и вышел на улицу к поджидающим меня стражникам.

Мужики стоят и с интересом рассматривают закрывающийся рынок, можно сказать, что гигантский по своим размерам по сравнению с тем, что они раньше видели в своей жизни.

Лавки и магазины закрываются на замки, потом хозяева сдают местной рыночной охране их под присмотр и расходятся. Кто в город идет, до него в гору подняться метров пятьсот, кто на такие же постоялые дворы ужинать и ночевать.

По дороге обратно я пытаюсь понять, почему мне внутреннее устройство меняльной лавки и сам рынок напоминают что-то до боли знакомое, но уже сильно забытое. Вот все эти ряды под навесами для мелких торговцев и торговые лавки по периметру рынка — где-то это я уже видел.

— Понятно, что это оптимальное размещение торговых точек с правильно сделанными проходами для покупателей. Но откуда в средневековье такая понятная мне планировка? Это же копия с наших рынков! — вдруг догадываюсь я.

— Да не, не может быть! — говорю сам себе, поднимаясь в таверну. — Но это благоустройство с мелиоративными канавами вокруг рынка, засыпанные мелким камнем дорожки вдоль рядов и мощеная мостовая на входе? Откуда оно все может взяться здесь?

Потом смотрю на своих спутников, занявших так же два стола отдельно для стражи и прислуги с возницами, занимаю отдельный стол с Клафией и подзываю прислугу. Понимать я ничего не понимаю в быстрой скороговорке молодого парня, но он тут же совсем добивает меня, положив передо мной и моей спутницей настоящее меня на тонкой дощечке.

При свете зажженных свечей я разглядываю здорово вручную нарисованные блюда и непонимающе гляжу на указанные тут же ценники.

Это вообще что-то запредельное для этого мира на самом деле! Настоящее меню, да еще с четкими ценниками на блюда! Не думал, что когда-нибудь их увижу вообще!

Я тыкаю пальцев в три блюда и показываю, что мне нужно вино, прислуга заказ принимает, повторяет его и убегает на кухню.

Я пока забираю из-за стола усердно работающего челюстями Изавила и нахожу хозяина постоялого двора.

— Сколько будет стоить ужин для меня и моих людей? В общем? — первый вопрос.

— И сколько обойдется размещение повозок и кормление наших лошадей вместе с двумя номерами? — вот второй мой вопрос.

Хозяин задумывается и через минуту отвечает, пересчитав моих людей за столами и посмотрев на кувшин с дорогим вином на моем.

— За размещение четыре золотых, за ужин с пивом столько же, если не считать ваш стол, ваша милость! — переводит мне стражник.

— Восемь местных золотых — это четыре имперских примерно. За такую толпу народа и целый табун лошадей — совсем недорого, — понимаю я.

Сытный ужин с хорошей едой и кувшином сладкого вина, потом моемся по очереди с Клафией в бочке с нагретой водой и вытираемся чистыми полотенцами. Прямо какая-то райская жизнь получается, еще на чистых простынях занимаемся любовью и засыпаем.

Подруга моя здорово настрадалась в этом путешествии, кругом смерть и мертвые тела, совсем чужие и ее знакомых парней. Такая кочевая жизнь с постоянными ночлегами под повозкой и питанием из общего котла молодую женщину совсем не радует, а больше пугает.

Я бы ее и не брал с собой, но понимаю, будут ее искать и найдут, наверно, именно, как мою сожительницу имперцы, а там ее ничего хорошего не ждет. Всех близко меня знавших тщательно расспросит сама Тварь, ломая сознание и казнит потом страшной смертью. Но ничего рассказать подруге про ее возможную участь не могу, а просто увожу с собой без ее согласия, как свою личную собственность.

Просыпаюсь тоже рано, я встаю попить воды из кувшина и из-за занавески, стоя совсем нагим, рассматриваю двор перед таверной, где расположились повозки с моим технологичным товаром.

Около повозок уже возятся возницы, пьют с утра купленное в пути молоко.

Номер мне нравится, кровать тоже, белье вообще отличного качества для таких времен, после ужина и купания в теплой воде в королевстве Ксанф вполне жить можно.

Уровень лучшей комнаты этого постоялого двора и еда в таверне явно выше имперского, а цена ниже раза в два точно.

— Ну, в Империи вообще ничего хорошего дешево не бывает, а вот здесь как-то так получилось.

— Хорошее место все-таки! Не зря я именно сюда прорывался через тернии к звездам! — лениво думаю я у окна с распахнутыми ставнями.

В таверне начинают топить печи, пекут хлеб на завтрак уже просыпающимся более обеспеченным гостям.

Ветрил вчера передал мне слова Изавила, подслушанные им где-то в таверне, что здесь питаться вообще дорого для простого народа. Поэтому обычные работники перекусывают не здесь, а на самом рынке, где простая похлебка из вареного зерна стоит сущие медные гроши за большую порцию в любое время.

В это время, когда я уже раздумываю коварно напасть на удобно раскинувшуюся подругу, вижу, как к постоялому двору подъезжают три всадника. Это два простых стражника сопровождают матерого такого крупного мужчину в богатой одежде, по внешнему виду — какого-то важного здесь человека.

Взглянув на них из-за занавеси, я уже собираюсь присоединиться к Клафии на пару десятков минут для расслабленного утреннего секса, как вдруг до меня внезапным разрядом молнии доходит, что этот солидный мужчина чем-то отличается от остальных спутников.

Я рывком возвращаюсь к окну и отчетливо вижу у заходящего в таверну мужика ТАБЛИЦУ в голове.

— Вот это я приехал в хорошее место…

— Это, что же, меня уже здесь Слуги Твари догнали? — приходит в голову сразу же первая понятная мысль.