Девственница мафиози (ЛП) - Финелли Мила - Страница 53

Опираясь руками на стойку, он наклонился и пристально посмотрел на мрамор. Когда он ничего не сказал, я выпалила:

— Она говорила в прошедшем времени. Это меня очень беспокоило. Может быть, у меня были проблемы с переводом, потому что она говорила очень быстро. Мне так жаль. Мне никогда не следовало отвечать на телефонный звонок.

Зани вошел.

— Она все еще не берет трубку. Охранник говорит, что она весь день была в своей комнате.

— Он за ней наблюдает?

— Нет, поэтому я попросил его проверить ее и перезвонить мне».

— Клянусь Христом, если он...

Мобильный телефон Зани зазвонил, и его оливковая кожа побледнела, пока он слушал. — Начинайте искать! — рявкнул он в трубку. — Мы уже в пути. — он отключился, он сказал Джакомо. — Ее комната пуста.

—Ублюдок! — Джакомо схватил мою пустую гранитную миску и швырнул ее в стену. Она разбилась на сотню мелких осколков и посыпалась на плитку. Я вздрогнула от громкого звука, и чувство вины и шок заставили меня замолчать.

Джакомо направился к двери, сосредоточив внимание на Зани.

— Давай поедем туда. И пока мы едем, позвони Дону Кьеллини. Я хочу знать, где этот кусок дерьма Федерико.

— Подожди, Джакомо! — крикнула я, прежде чем он исчез. — Пожалуйста, объясни, что происходит. Она пропала?

Мой муж не обернулся, а вместо этого сказал через плечо:

— У меня сейчас нет времени, Эмма. Я вернусь позже.

Затем они оба ушли, оставив только меня, Сэла и кучу битого стекла.

Наклонившись вперед, я закрыла лицо руками. Я ненавидела это чувство, не зная, что происходит, но чувствуя себя ответственной.

— Все в порядке, — мягко сказал Сэл. — Он со всем разберется.

— В чем разберется? Я так запуталась.

Сэл поморщился. — Твой муж должен объяснить...

— Сэл, пожалуйста. Я тут умираю. — Я не привыкла доставлять неприятности. Я была той, кто решала проблемы, а не создавала их.

Он долго изучал мое лицо, затем тихо заговорил.

— Она страдала в юности. Ее отец... Mamma mia ( О, Господи), он был строг с ней. Он был строг и с мальчиками, но они были другими. Вивиана не была создана для такой жестокости. Она была доброй и чувствительной, как и вы, синьора. Но дон Геро пытался закалить ее. — Он вздохнул. — Это сказалось на ней. Джакомо пытался защитить свою сестру, поэтому он брал на себя больше, чтобы защитить ее. Capisce? ( Понятно?)

Я сглотнула и кивнула. Мой милый муж. Он принял наказания Вивианы.

«Ты, Эмма Бускетта, моя награда за жестокость и страдания, которые я перенес в этом доме».

— Что случилось? — спросила я. — Когда это прекратилось?

— В конце концов Джакомо стал сильнее, больше. Стал бойцом. Затем Дон Геро скрылся, а Нино взял на себя ответственность за бизнес.

— Так что же случилось с Вивианой?

Сэл оттолкнулся от стойки и начал поворачиваться. — Я должен позволить твоему мужу...

— Нет, пожалуйста. Я схватила его за руку, чтобы удержать его от ухода. Мой тон был отчаянным.

— Я не скажу ему, что ты сказал, но я должна знать, что произошло.

— Джакомо инсценировал смерть сестры. Это был единственный способ уберечь ее от Дона Геро и этой жизни. Поэтому он занимался боксом, чтобы выиграть призовые деньги, которые помогли ему позволить себе ее лечение в учреждении, где лечили трудных подростков. Когда она стала старше, она переехала в Мирабеллу, где лечат взрослых. И теперь вы понимаете. Джакомо сделал бы все, чтобы защитить ее.

Слова Вивианы, сказанные ранее, эхом отдавались в моей голове.

«Во всем виновата я. Это всегда моя вина». Она была слабостью Джакомо, и Дон Вирга использовал это против него. И теперь она пропала, потому что я не могла позволить телефону остаться без ответа.

Застонав, я опустила голову на сложенные на стойке руки.

— Боже, я чувствую себя ужасно.

— Не волнуйтесь, синьора. Джакомо найдет ее. Даже если для этого ему придется перевернуть Палермо вверх дном.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

Джакомо

Я молча снял с себя одежду. Я был измотан и зол, не говоря уже о беспокойстве. Вивиана все еще отсутствовала, и нигде не было никаких ее следов.

Она была в опасности за пределами учреждения. Ни охраны, ни телефона. У нее не было денег или даже удостоверения личности. О чем она думала, отправляясь так безрассудно?

Одно было ясно: Федерико Кьеллини мертв.

Я скользнул в постель жены. Мне нужно было поспать несколько часов, но она мне тоже была нужна. Я отчаянно хотел потеряться в ее сладости. Когда я перекатился к ней, мои руки встретились с мягкой, теплой кожей. Обнаженной кожей. Она ждала, когда я вернусь домой и дам ей то, в чем она нуждалась? Эта мысль была такой чертовски горячей.

Мой член уже был наполовину твердым, когда я обхватил ее грудь и пощипал сосок. Ее дыхание изменилось, когда она проснулась, поэтому я поцеловал ее в шею. От нее пахло лимонами и сахаром.

— Это я, bambina (малышка). Просыпайся. Просыпайся, чтобы я мог тебя трахнуть.

Вздохнув, она прижалась своей попкой к моей промежности. Я покрутил бедрами, просунув свой член между ее щек.

— Ты чувствуешь это? — прошептал я. — Мне нужна ты, mia piccola moglie (моя маленькая жена). Одна тонкая рука потянулась за мою шею, чтобы притянуть меня ближе. Ее верхняя нога облегчила мое бедро, раздвигаясь, и мой член запульсировал, становясь толстым с каждым ударом моего сердца.

— Тогда возьми меня, — прохрипела она.

Боже, эта женщина. Она была нужна мне как воздух.

Двигаясь ниже, я провел ногтями по жестким волосам на ее холмике, ниже, пока не нашел ее щель. Ее киска была горячей и сочной, и я хотел ее с яростью, которая почти пугала меня. Я не думал о том, чтобы она забеременела. Мне просто нужно было, чтобы ее тело обхватило мое, ее сладкие крики в моем ухе.

Быть внутри нее было так близко к небесам, как я когда-либо мог получить, крещение. Обновление. Она разрывала меня на части, а затем собирала меня снова каждый чертов раз.

Я дразнил ее клитор кончиками пальцев. Мы делали это много раз, и я знал, как ее подготовить. Я перевернул ее на спину.

— Хочешь мой рот?

Ее ответ был мгновенным.

— Да. Боже, да. Пожалуйста, Джакомо.

Такая нетерпеливая. Мне это в ней нравилось. Я вдохнул ее запах, прежде чем лизнуть ее. Так чертовски хорошо. Я вернулся, чтобы попробовать еще раз, используя язык, чтобы собрать ее влажность. Нетерпеливый, я ел ее глубокими поцелуями и долгими посасываниями ее клитора. Она заскулила и схватила меня за волосы, чтобы притянуть ближе, не стыдясь требовать, чтобы я продолжал.

Все растаяло, кроме этой женщины. Она была идеальна, ее скользкие соки покрывали мой рот и подбородок. Я держал ее задницу в своих руках и держал ее широко раскрытой для себя, пока я пировал ею.

— Пожалуйста, ты мне нужен, m'amore (Моя любовь).

Ни одна женщина не смела говорить мне такие слова, но тихая сицилийская ласка Эммы сделала что-то со мной. Часть моей груди треснула, эмоции затопили меня, и я был бессилен противиться ей. Я бы отдал ей свое состояние, свое королевство, свои яйца — все, что она попросит — в этот момент.

Поднявшись, я потянулся к ней и накрыл ее рот своим. Затем я использовал свои колени, чтобы раздвинуть ее бедра.

— Используй меня, bambina (малышка), — прошептал я. — Введи меня в свою киску. — Ее маленькая рука потянулась между нами, чтобы схватить мой ствол. Она пошевелилась, пытаясь выровнять меня. — Поторопись, Милая.

Я услышал, как она резко втянула воздух, но у меня не было времени подумать об этом, потому что головка моего члена встретилась с обжигающе влажной кожей. Я толкнул вперед и погрузился в нее, стенки ее влагалища задушили мой кончик.

— Блядь, — выдохнул я.

Она держала меня за плечи, впиваясь ногтями в мои мышцы.

— Еще. Боже, пожалуйста. Двигайся, детка.