Девственница мафиози (ЛП) - Финелли Мила - Страница 67

Ее взгляд метнулся к моему.

— Я думала, ты больше не хочешь меня.

Меня выворачивало наизнанку из-за, что она в это поверила. Я не хотел, чтобы этот разговор был в больнице, в окружении других людей, но Эмма заслужила правду. И я знал, что не заставлю ее уйти, пока состояние Д'Агостино не стабилизируется.

Я наклонился ближе и приблизил губы к ее уху.

— Я никогда, ни на секунду не переставал хотеть тебя, amore (любимая).

Она слегка вздрогнула, затем отстранилась от меня.

— Тогда почему ты приказал мне уйти?

Глядя на взрослых мужчин, подметающих лед, я размышлял, как выразить словами все свои мысли.

— Потому что я не мой отец. Я не буду держать тебя против твоей воли. Я видел, что это делает с женщинами в нашем мире, и я не мог вынести того, что сделаю тебя несчастной.

— Так ты сказал мне уйти, а сам не вернулся домой всю ночь. Куда ты пошел?

Я бы не стал ей врать.

— Я выпил в своем офисе, а потом пошел к Терезе.

«Ты спал с Терезой?»

Некоторые женщины, сидевшие вокруг нас, ахнули, а одна бабулечка бросила на меня неодобрительный взгляд. Я ответил достаточно громко, чтобы все услышали.

— Я отключился на ее кушетке. Ничего не произошло, sul mio onore (клянусь честью).

— Ох. — Эмма долго молчала, словно обдумывая это. — Тогда зачем ты вообще туда пошел?

— Я не мог представить себе никого другого, кто мог бы приютить меня в такой час.

— Потому что ты не хотел возвращаться домой.

— Это была ошибка, bambina (малышка), и я сожалею об этом. Я волновался за свою сестру и выместил злость на тебе. Ты сможешь меня простить?

— С ней все в порядке?

Я заметил, что она обходит тему прощения стороной. Я старался не воспринимать это как плохой знак.

— Вивиана замужем и хочет жить своей жизнью. Как кто-то однажды и предсказал.

Эмма схватила меня за руку и сжала, ее выражение лица было полно сочувствия.

— О, мне жаль. Это, должно быть, опустошает тебя.

Я не собирался упускать этот шанс. Наклонившись к ней, я взял ее руку в свою и переплел наши пальцы вместе. Мне нравилось прикасаться к ней, чувствовать ее мягкую кожу на своей.

— Ее уход был далеко не таким ужасным, как твой. Мне казалось, что часть меня умерла, когда я узнал, что ты ушла...

— Ой, — услышал я от одной из женщин поблизости.

Меня охватило тепло, и я понизил голос.

— Мы можем выйти на улицу или где-нибудь в уединенном месте поговорить?

Эмма кивнула, затем встала и пошла к стойке регистрации. Она сказала дежурному, что мы будем прямо снаружи, и попросила, сообщить если будут новости о Д'Агостино.

Я последовал за ней через автоматические двери, и порыв холодного воздуха обжег мои голые руки и лицо. Длинные пряди каштановых волос развевались вокруг лица Эммы, когда она смотрела на меня, поэтому она сняла резинку с запястья и собрала волосы в пучок. Это делало ее такой молодой и милой, и моя грудь раскрылась от нежности. Она была из тех женщин, которых мужчине посчастливилось найти, роза среди шипов. Как она осталась такой идеальной, такой чистой в таком уродливом мире?

Одним пальцем я пригладил прядь волос за ее ухом.

— Ты такая красивая, — тихо сказал я.

Она театрально закатила глаза.

— Вряд ли, меня держали под дулом пистолета, меня почти похитили, и я застрелила кого-то. Я в буквальном смысле в ужасном состоянии.

— Не для меня. Я не могу быть более гордым за свою сильную и выносливую жену.

Выражение ее лица не изменилось. На самом деле, оно стало еще более скептическим.

— Тебе не нужно быть таким милым со мной. Я знаю, что ты согласился подписать документы об аннулировании. Фаусто рассказал об этом Фрэнки.

— Как я уже говорил, я не хотел держать тебя против твоей воли. Я думал, что у тебя должен быть выбор в твоем будущем.

— А теперь?

— Теперь я борюсь с обеими сторонами. Часть меня хочет оставить тебя в Палермо, даже если ты не хочешь возвращаться.

— Что случилось с тем, что ты не похож на своего отца?

Я не был своим отцом, теперь я это знал. Эмма всегда будет на первом месте для меня. Ее потеря показала мне, что ее счастье — это мое счастье. Я сделаю для нее все, что угодно.

Я провел костяшками пальцев по краю ее челюсти.

— Пожалуйста, bambina (малышка). Вернись со мной. Я проведу каждый день у твоих ног, поклоняясь земле, по которой ты ходишь. Я буду бороться за тебя, за наших детей, и обещаю любить тебя сильнее с каждым вдохом до самой смерти.

Она быстро моргнула несколько раз подряд.

— Но Вирга мертв. Нам не обязательно оставаться женатыми. Ты можешь вернуться к своим друзьям по сексу и своей жизни главаря мафии. Мы оба можем забыть, что это когда-либо произошло.

— Это то, чего ты хочешь? Забыть меня? — Я бы не винил ее, если бы ответ был «да». Что я сделал, чтобы она захотела остаться со мной? Почему такой по-настоящему порядочный человек, как Эмма, захочет быть со мной, грубым убийцей, который никогда не знал доброты? Я затаил дыхание, ожидая ее ответа.

— Я не понимаю, как это будет работать, — сказала она, снова избегая вопроса. — Я хочу иметь жизнь, карьеру в медицине. Я не могу делать этого, будучи твоей женой.

— Почему бы и нет? У твоей близняшки своя карьера, не так ли?

— Да, но это нелегко. Это требует денег, безопасности и большого терпения со стороны Энцо.

— Ты думаешь, у меня нет терпения или денег? — Схватив ее за руку, я погладил нежную кожу внутренней стороны запястья. — Я сделаю так, чтобы это случилось для тебя, клянусь. Пожалуйста, выбери жизнь со мной, amore (любимая). Все, что тебе нужно сделать, это сказать «да».

Нерешительность кружилась в глубине ее карих глаз.

— Ты говорил, что мы никогда не будем равными, что я считаю себя умнее всех остальных.

Я обхватил ее лицо обеими ладонями и прижался лбом к ее лбу.

— Эммалина, я не идеальный мужчина. И я не могу обещать, что больше никогда не причиню тебе боль или не скажу глупостей. Но я люблю тебя и буду извиняться снова и снова, пока ты мне, не поверишь.

Ее пальцы обхватили мои запястья, удерживая меня на месте.

— Мне нужно подумать об этом.

Мое сердце ушло в пятки. Я не убедил ее. Может, она не любила меня так, как я любил ее, или, может, она не могла простить мне то, что я сказал и сделал. Или, может, я действительно был проклят.

Я отодвинул все свои эмоции в сторону, похоронил их глубоко. Больше мне нечего было сказать. Если мое признание не изменило ее мнение, то мне придеться это принять. Мне придеться отпустить ее.

Я начал отстраняться, но ее руки вцепились в мою рубашку. С мольбой в глазах она прошептала:

— Подожди, Джакомо. Я не говорю нет.

— Но ты и «да» не говоришь.

— Мне просто нужно время. Все произошло так быстро, а мой отец все еще умирает. Я не знаю, чего я хочу или в чем нуждаюсь...

— Эмма! О, Боже!

Высокая брюнетка с чертами, похожими на мою жену, бросилась на Эмму, разрывая нашу хватку. Я отступил назад и увидел, как Энцо Д'Агостино и его брат Вито шагают к нам. У обоих были серьезные выражения лиц, несомненно, беспокоясь о своем другом брате.

— Привет, Джиа, — сказала Эмма, крепко обнимая сестру. — Я так рада, что ты здесь.

— Где он? — рявкнул на нас Энцо, нахмурив брови.

Эмма ответила первой.

— Его лечат, они не дали нам никаких новостей.

— Тогда я сам узнаю эти новости. — Энцо обошел нас и направился прямиком к дверям больницы.

— Нет, подожди, — крикнула Эмма, но Энцо не сбавил шага. Он исчез внутри здания, Вито сразу за ним.

— Пошли, Эм, — сказала Джиа, таща за собой сестру и делая вид, что меня не существует. — Пойдем узнаем, как дела у Массимо.

Эмма позволила Джие оттащить себя в сторону больницы, но я остался на месте. Я заботился только о ней, а не о мафиози Неаполя, и я хотел продолжить наш разговор. Я не был готов сдаться. Я представлял, как перекидываю ее через плечо и несу обратно к своему самолету, сражаясь с любым мужчиной, который попытается меня остановить.