Королевская кобра - Найтов Комбат - Страница 11

– Саш, организуй что-нибудь поесть, для всех, и позови командиров полков и комиссара. Давай шустренько.

Первым прибыл бригадный комиссар Кирилл Панкратьевич Кулик, громогласный, потому, что был глуховат после контузии в 40-м. Чуть позже в палатку зашли подполковник Пинчук, командир 1-го танкового, с майорами Вороничем и Павловым. Вместе с ними незнакомый полковник-танкист, которого командиры полков, почему-то, пропустили вперед и он первым поздоровался с генералом. Экипаж уже встал, и приводил себя в порядок. Позже всех вошел старший лейтенант Архипцев, причем не один, а в сопровождении целой команды в белых куртках, в руках у которых были фаянсовые тарелки (как умудрились сохранить?), тонкие стаканы в подстаканниках. В термосе – молочная каша, в чайниках какао и кофе с молоком, и, конечно, чай. Масло и джем из командирского пайка, печенье и шоколад. Все это быстро расставили, а когда команда вышла, Архипцев выставил две бутылки водки, которые достал из портфеля, и разлил водку по граненым рюмкам. Палатка была штабная, и не хватало только начштаба полковника Вихрова, но генерал не стал дожидаться отсутствующего.

– Федорыча не будет, я его в Ленинград отправил за пополнением для тебя, Павлов. Прошу всех к столу. Разбирайте водку.

Генерал откашлялся, взял в руку рюмку, и продолжил:

– Пока командование нам устраивало экскурсию по северу Карелии, наша Краснознаменная дивизия была дважды упомянута в сводках СовИнформБюро и один раз в приказах Ставки. Как вы помните, в Черехе у нас осталась техника без хода и мой командирский танк, который проходил испытания с новой коробкой передач. Для организации ремонта мною был оставлен на месте зампотех дивизии подполковник Жаркевич. Кстати, а где он, Евграфыч?

– Не знаем, исчез из расположения в ночь на 3-е июля. Больше мы его не видели.

– Так вот, вчера в газетах «Известия» и «Правда» опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении званий Героя Советского Союза трем воинам нашей дивизии. Вот, читай, Кирилл Панкратьевич! – генерал поднял со стола газету и передал ее Кулику. Тот громко прочел Указ.

– От лица командования дивизии, я хочу поздравить экипаж танка «01», действовавшего в отрыве от основных сил дивизии, с тем, что они с честью выполнили свой воинский долг. Сумели скомплектовать сводную роту и, организованно и с боями, соединились с основными силами. За первых Героев нашей дивизии в этой войне!

Все дружно выпили, подошли к экипажу и начали пожимать им руки.

– А как же Борисов? Что с его награждением? Он же погиб еще 22-го июня? – спросил Кулик.

– Пока Указа не было, подождем. Эти-то живые, Панкратыч, я тут, пока они спали, их журнал боевых действий посмотрел: 95 танков, более ста сорока единиц легкой бронетехники и автомобилей, 22 противотанковые пушки и несколько батальонов пехоты.

– А не врут? – засомневался Пинчук.

– Федор Евграфыч со мной с двадцатых годов, он врать не станет. И он всегда был первым в дивизии по стрельбе. А их танк стоит за палаткой. Там на башне и по верхней части корпуса более 100 отметин от немецких снарядов.

– 168, товарищ генерал. Я ночью специально считал. – сказал Архипцев.

– Полковник Волков, первый заместитель начальника АБТУ фронта. – представился незнакомый полковник. – Старшина, танк имел серьезные боевые повреждения?

– Нет, товарищ полковник. Действовали мы от обороны, а сержант Челышев готовил позиции так, что стреляли мы всегда с такого положения, что ходовая у нас всегда была прикрыта. И позиция – это не окоп, а неглубокая траншея с бруствером в сторону противника. Там на корме лежит скрепер от дорожного грейдера, вот им позицию и готовили. Честно говоря, ротой командовал Василий, во всем, что касается боя, а я занимался снабжением, харчами, ну и дисциплиной. И был наводчиком.

– И как? Он справлялся? – переспросил генерал.

– А то! Он – хитрый, немцы на нас спецом охотились после Литовского брода, четыре макета разбили бомбами, а мы – здесь.

– Ну что, Василий Иванович, – спросил Волкова Баранов, – Где обещанные мне КВ-3? Сегодня уже 20-е! По планам дивизия должна полностью перейти на них. Показать бумагу?

– Можете не показывать, товарищ Баранов. Я эту бумагу знаю, но об этих танках заговорили только после боя на реке Великой. До этого вышло постановление подготовку к производству танков КВ-3 на Ленинградском Кировском заводе прекратить.

– Как прекратить? – не выдержал Василий, – У них одних заготовок для корпусов было 340 штук?

– А ты откуда знаешь?

– Он про этот танк все знает! – горделиво сказал Баранов, – Он – испытатель этого танка. Василий Иванович, покажите тезке свою бумагу.

– Вот что, товарищи! – резюмировал он после предъявления документа, – Собирайтесь-ка вы в Питер, да побыстрее. Панкратыч, тебе ехать с ними. Делай что хочешь, но сегодня, максимум завтра, в «Правде» и в «Красной Звезде» должна быть фотография нашего «01-го». И рядом с ней должен стоять Жданов. Без этих танков нам противника такими силами не остановить. Всё поняли?

У меня промелькнула мысль, что комдив хорошо разбирается в рекламе.

Быстро оформили бумаги, Волков и Кулик уселись на место командира и стрелка-радиста, и траки зашлепали по грунтовке, ведущей к Красному Селу и к Кировскому Заводу. Через два часа остановились прямо перед проходной завода. Волков и Кулик вошли на территорию, а экипаж вылез на броню. К восьми утра вокруг них образовался «несанкционированный митинг». На заводе пересменка и две смены собрались возле танка. Начальство рвало и метало, не помогли даже вызванные комендантские патрули и включенные сирены воздушной тревоги. В итоге, приказали открыть ворота и митинг перешел на территорию предприятия, чтобы не привлекать посторонних. На броню забирались рабочие и громко требовали перехода на продукцию, проявившую себя в боях и которую требует фронт. К девяти тридцати подъехал Жданов, так как рабочие практически забастовали. Обычно он начинал свой рабочий день в 13.00, на час раньше Сталина. Перед этим с танка говорила кладовщица 18-го склада, на котором лежали неотправленные раскроенные, и даже сваренные, корпуса и башни этих танков. Заготовлено было 412 штук, правда, двигателей было всего 158, на остальных отсутствовали турбонагнетатели. Работяги тут же подсчитали, что имеющегося хватит, для того, чтобы полностью перевооружить дивизию, даже с учетом формирования нового 2-го танкового полка. К появлению Жданова коллектив завода уже голосовал за немедленное начало производства танков КВ-3. Андрей Александрович минут 10 слушал и смотрел, как голосуют рабочие. Затем его подсадили на танк помощники и охрана, и он твердым голосом заявил, что он на стороне коллектива завода.

– Ставьте танки на сборку, а потерянное на митинг время коллективу придется отработать.

– Отработаем, товарищ Жданов! Сделаем все, чтобы отстоять Ленинград!

Ну, а в кабинете директора он снял стружку со всех, особенно досталось Кулику, но тот отбоярился, сказал, что митинг начался стихийно, и он к нему свои руки не прикладывал. Здесь он немного покривил душой: именно он приказал в танке не сидеть и передал большую пачку газет с Указом о награждении экипажа танка, которую расхватали, как горячие пирожки. Свое дело комиссар знал отлично! Фотографии Жданова на танке появились в «Вечернем Ленинграде», без указания на то, что митинг был «не санкционирован», и оттуда перекочевал на страницы центральных газет. Корпус и башню танка сняли со всех ракурсов, во всех газетах были интервью с экипажем КВ-3.

Об инциденте, естественно, доложили в Москву, но Сталин только улыбнулся в усы, и подписал постановление ГКО о переводе обоих Кировских заводов на производство нового танка, без остановки производства старых моделей.

Многострадальную башню «01-го» сняли, и ее тут же забрали себе представители Ижорского завода, сказали, что из нее сделают памятник. Когда выбирали новую, то я сразу показал на башню с креплением для зенитного пулемета и округлой верхней бронеплитой. Из старой башни вытащили все прицелы и перископы, с которыми возились и совершенствовали их еще до войны. Через две смены колонна из 33-х танков, экипажи для которых частично прислал Баранов, а частично забрали с Ленинградского УАБТЦ2, направилась в Красногвардейск. Кировчане, несмотря на бомбежки, обещали за неделю перевооружить единственную танковую дивизию на участке фронта и восстановить 2-й танковый полк. 1-й мотострелковый приступил к формированию у здания Ленсовета. Решением этого органа 1-й Краснознаменной дивизии присваивалось название Ленинградская. Письмо об этом было направлено в Ставку. Демократия – это власть народа, а не денежных мешков.