Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969 (СИ) - Мартенс Лорна - Страница 28

Название книги Ванды Икус-Роте «Солнце родины: Моя юность на высотах Хунсрюк» (1921) раскрывает региональную направленность этого сочинения, снабженного красочными иллюстрациями. Это мемуары, в которых главное внимание уделяется изложению «того, как обстояли дела» в деревне детства автора на рубеже 1870–1880 годов. О самой писательнице в книге почти ничего нет. Она рассказывает о некоторых подвигах «детей» (она была одной из пяти детей пастора), но едва ли упоминает что-то личное, не говоря уже об автопортрете. Икус-Роте пишет более трезво и скрупулезно, чем Ройшле22, с большим количеством подробной информации, но тем не менее ее текст – это позолоченные воспоминания. Она идиллически описывает холмы, среди которых выросла, придавая своему детству сходство с раем. Как и Ройшле, она подчеркивает преимущества сельской жизни над городской. Она периодически останавливается, чтобы посетовать на разницу между тогда и сейчас и погоревать об утраченных холмах ее детства.

Немецкая принцесса Мария Каролина Баттенберг (принцесса Эрбах-Шёнбергская) – старшая дочь принца Александра Гессен-Дармштадтского и его морганатической супруги Юлии фон Гауке, получившей титул принцессы Баттенбергской, – опубликовала первый том своих мемуаров в 1921 году, когда ей было под семьдесят лет. Мемуары принцессы под названием «Решающие годы. 1859–1866–1870. Из детства и юности» охватывают ее жизнь до замужества в возрасте восемнадцати лет. Резко отвечая близким, убеждавшим ее написать о ее насыщенной событиями взрослой жизни, она пишет: «Да, мне есть, что рассказать, и даже больше, о чем молчать»23. Однако вскоре после этого она опубликовала еще два тома мемуаров о своей дальнейшей жизни. Мария Каролина Баттенберг настаивает на том, что пишет «историю <моего> детства»24, хотя больше всего, без сомнения, рассказывается о ее подростковых годах. Начиная с переходного возраста, принцесса в значительной степени полагается на свой дневник, который она часто цитирует. Оправдывая предприятие, она заявляет, что хочет изобразить «пробуждение детской души»25. Она делает случайный жест в этом направлении, когда записывает первые воспоминания, подчеркивая свою закрытую и консервативную натуру и отмечая любовь к животным и подростковую неприязнь к мирским забавам. Тем не менее это мемуары, которые во многом рассказывают о том, как обстояли дела в ее детстве и отрочестве, когда Мария с братьями и сестрами вели очаровательную жизнь детей европейской аристократии. Войны 1859, 1866 и 1870 годов повлияли на семью, в особенности из‑за родства с европейской королевской семьей и того, что отец семейства был генералом. Принцесса неоднократно противопоставляет «солнечное детство»26 печальным событиям своей дальнейшей жизни и ужасам недавней войны.

Появившаяся в 1927 году книга Агнес Хардер «Маленький город: из моего детства» (1927) – еще одна работа-воспоминание. Она охватывает годы, когда автор жила со своей семьей в «маленьком городе» Восточной Пруссии, где ее отец был судьей. Отправной момент мемуаров – восьмилетие Хардер, а финальная точка – поступление в близлежащую школу-интернат. Мемуары состоят из ее воспоминаний о том, что происходило в обществе и ее семье. Завораживающие обилием и точностью деталей, они несколько тенденциозны в своем посыле. Хардер сообщает, что по моральным соображениям она хотела изобразить простую, превосходную немецкую жизнь прошлых лет. Она пишет: «Я рассказываю здесь об этом так подробно, потому что это дает картину жизни тех времен, когда Германия еще не разбогатела, но была спокойна и довольна собой»27. Как и другие немецкие женщины, писавшие в послевоенные годы мемуары о детстве, она восхваляет деревенскую жизнь. Известно, что Хардер сочувствовала Народному движению*. В 1933 году, когда к власти пришел Адольф Гитлер, она была в рядах тех писателей, что присягнули ему на верность. В своих детских мемуарах она выражает прогерманские и антипольские настроения, но, что интересно, хорошо отзывается о евреях. Говоря о своих школьных товарищах-евреях, она замечает: «В те дни люди еще не были антисемитами»28. В конце она рассказывает личную историю о полученном от родителей сокрушительном, но формирующем моральном уроке, повлекшем за собой суровое наказание за то, что можно было бы посчитать простительным неповиновением: посещение дома во время семестра в школе-интернате. Мать отказалась принять ее и сразу отправила обратно в школу. Но эта личная история является неотъемлемой частью картины полноценного, морально здорового общества Восточной Пруссии 1870‑х годов. Она с восхищением цитирует категорический императив Иммануила Канта и считает себя его наследницей.

К середине 1930‑х годов, вместе с авторами автобиографий, ставшими смелее и обратившимися к психологии, мемуаристки начали рассказывать больше личных историй. Появляются тексты, которые можно охарактеризовать как «полумемуары». Такие работы оправдывают себя как картины времени, места, людей или семьи, но наряду с этим имеют значительную субъективную составляющую. Автор упоминает собственные реакции, а также нередко описывает ранние воспоминания, характер, образование. 1935 год был урожайным в плане полумемуаров. Вышло пять таких работ: одна – немецкой писательницы Ины Зайдель, две – англичанок Элеоноры Акланд и Элеоноры Фарджон, одна – канадской писательницы Нелли МакКланг, и еще одна – американки Хелен Вудворд. Эти авторы следуют по стопам семейной/социальной истории Молли Хьюз, но, в отличие от нее, они описывают и себя.

Мотивы Зайдель, Акланд и Фарджон глубоко личные, семейные, книга МакКланг – замечательная история семьи первопроходцев, а у Вудворд – еврейская иммигрантская история. Однако никто из них не пишет только для семьи, как это делала Лунт, все они рассчитывают на более широкую читательскую аудиторию. Каждая прилагает немалые усилия, чтобы создать произведение, которое может заинтересовать публику, и каждая, спонтанно и независимо друг от друга, приходит к рецепту переплетения социальной и семейной истории с личной. Впоследствии эта «полумемуарная» формула приживется и вытеснит модель «простых мемуаров». Помимо того факта, что каждая из авторов позволяет себе проявиться как личности в контексте социальной и семейной истории, все эти работы солидны и содержательны. Короче говоря, консервативны. То есть они не претендуют на психоаналитичность, новаторство или «современность». В них встречаются юмористические моменты, но главная их цель – не развлечение.

Младшая из авторов, поэтесса и романистка Ина Зайдель, написала самое короткое произведение. Для «Моего детства и юности» (1935) она выбрала традиционную хронологическую форму, начав рассказ со своих предков и родителей и закончив собственной помолвкой в возрасте двадцати лет. Основная цель книги – почтить память ее отца, врача, которого клевета коллег довела до самоубийства, когда Зайдель было десять лет. Она раскрывает некоторые личные подробности, например о том, как смерть отца привила ей стойкий страх перед надвигающейся катастрофой. Или она подчеркивает, что любила поэзию, писала стихи сама, была заядлой читательницей. Но в основном Зайдель привлекает читателя богатыми описаниями мест, где она жила: спокойный буржуазный Брауншвейг, в котором она выросла, быстро развивающийся университетский город Марбург и богемный квартал Швабинг в Мюнхене, где она провела свои подростковые годы. Как и многие другие авторы, чье детство пришлось на конец XIX века и которые вспоминают о нем в межвоенные годы, Зайдель обращается к теме религии, которая для детей ее поколения стала проблематичной. Она отмечает, что мир ее детства был пропитан верой, что религиозными были и ее родители, хотя и не принадлежали к церкви. В этой непринужденной домашней атмосфере она много лет думала о Боге как о женщине. Позже, будучи ученицей частной женской школы, она должна была ходить в церковь и, непривычная к службам, считала их скучными. В 1933 году Зайдель была в рядах писателей, присягнувших Гитлеру.