Ведьма, маг и каменный котел - Лисина Александра - Страница 33

Выходит, вот почему он сегодня так на меня озлился. Вернее, в его исполнении это состояние правильно было бы назвать «заледенел». И тем не менее папку он все же принес. Более того, сходил за ней лично. И с учетом того, что учитель о нем рассказывал, то получалось… получалось… он решил, что мне и впрямь необходимо на это взглянуть?!

Вся его подноготная, все его плюсы и минусы, заслуги и поражения, успехи и неудачи, причем как в работе, так и в жизни…

Помнится, когда я прочитала то же самое про нашего дражайшего короля и его окружение, у меня было сильное желание поскорее вымыться. Подобная информация не подлежала разглашению. Она была слишком опасной, интимной, очень личной. О ней никто и никогда не должен был узнать, за исключением тех, кому положено это знать.

И вдруг глава службы магического надзора своими же руками отдает мне собранный на него компромат?!

– Ладно, не буду тебя отвлекать, – спрятал усмешку мастер Дэврэ, когда я растерянно сжала папку в руках, и, не прощаясь, ушел. Тогда как я какое-то время просто сидела, будучи не в силах понять странную логику сиятельного лорда, а потом мои руки сами собой раскрыли досье и бережно подхватили с самого верха стопки первый листок.

«Кайрон Архос Нарин Даррантэ родился в поместье Уэнсбрэй седьмого числа третьего месяца одна тысяча триста сорок второго года. Родители: отец – сиятельный лорд Корвин Арчибальд Нойрэ Даррантэ, мать – Амелия Сортэ Даррантэ, урожденная Намирэ…»

О! А вот об этом в городской библиотеке не было ни слова. Это что же получается, леди Амелия родом из семьи, которой веками принадлежал «лаэрнийский целитель»?

Да и имя его отца… вот откуда у Арчи такое странное прозвище! Наверное, оставшемуся без отца мальчишке было настолько тяжко, что он решил взять себе новое имя, чтобы хотя бы так сохранить память о дорогом ему человеке!..

Я и сама не заметила, как вчиталась, жадно просматривая одну страницу за другой.

Там действительно было все: и хорошее, и не очень. Все, чем можно было бы гордиться, и все, о чем не следовало бы лишний раз говорить. Само собой, я и не думала, что в прошлом у благородного лорда не могло быть сомнительных увлечений или ошибочных суждений, однажды даже повлекших за собой серьезную ссору с преподавателем столичной магической академии, которая чуть не стала причиной исключения… Случалось также, что он был нетрезв. Однажды по молодости не просто ранил, как полагалось, а жестоко убил на дуэли именитого соперника. А лет пять назад по настоянию матери даже попытался жениться, однако незадолго до помолвки оскорбил будущего тестя, из-за чего помолвка расстроилась, а род Ворнацио – тот самый, который спустя два с половиной года уличили в крупных денежных махинациях – навсегда отвернулся от Даррантэ, и до сих пор между ними продолжалась вялотекущая война.

Я, когда дошла до этого места, специально порылась в папках учителя, ища ту, где содержался материал на главу проштрафившегося семейства. И довольно быстро обнаружила, что в его падении сыграл не последнюю роль и несостоявшийся жених – имя этого человека мелькнуло пару раз во время суда. Хотя сам род Ворнацио все-таки устоял. Правда, в досье не было даже косвенных намеков на возможную связь этого рода с нашим последним делом. Да и они после суда спешно перебрались в провинцию и больше носа оттуда не казали, вероятно, ожидая, пока утихнет связанный с их именем скандал.

Там, кстати, было еще много подобных случаев. Более того, у меня сложилось впечатление, что Кайрон Даррантэ очень ответственно подходил даже к мимолетным знакомствам и досконально проверял всех, с кем ему доводилось работать или иметь какие-то иные дела. Причем проверял он очень тщательно. Не упуская ни единой мелочи. И если его что-то не устраивало, то у бедолаги, будь это хоть министр, хоть сам король, попросту не было шансов завоевать доверие упрямого лорда.

Может, и мое досье он поднял именно поэтому, а не потому, что что-то там заподозрил?

Это больше походило на манию. Честно. Он многократно отказывался от выгодных сделок, увольнял сотрудников, не желал принимать на работу слуг и с легкостью разрывал все связи с людьми, чья подноготная так или иначе вскрывала какие-то темные дела. Более того, оказался в этом принципиально тверд и совершенно непримирим. Так что можно было не сомневаться – врагов у него в столице и за ее пределами за эти годы образовалось немало.

Да и насчет короля я почти не шутила – оказывается, в свое время милорд едва не стал причиной грандиозного скандала. Однако тогда ему хватило благоразумия промолчать… вернее, сотрудники Седьмого министерства сумели убедить его, что держат ситуацию под контролем. Поэтому скандала все-таки не случилось. Своего места милорд тоже не потерял. Король, судя по всему, так и не узнал, отчего главы двух важнейших для королевства министерств с некоторых пор на дух друг друга не переносят. А лорд Даррантэ с тех пор наотрез отказался посещать официальные мероприятия во дворце. Да и вообще удивительно, как с ним уживались люди и как его с таким отношением к жизни не укокошили до сих пор.

Кстати, попытки действительно были. Причем неоднократные. Но каждый раз милорд каким-то образом умудрялся уцелеть. При этом его мастерство как боевого мага год от года только совершенствовалось. Репутация как главы управления успела взлететь до небес. Показатели раскрываемости преступлений во время его пребывания на должности руководителя оставались недостижимой мечтой для управления городской стражи. Его результативность поражала. Работоспособность была воистину невероятной. Его нечеловеческое упорство, выносливость и абсолютная безжалостность к правонарушителям сделали его идеальным начальником. Он год за годом методично вычищал вверенный ему город от преступников всех уровней и мастей. Шел напролом, не считаясь с потерями. Не жалел ни себя, ни других. И день за днем упорно делал свое дело, в буквальном смысле отдавая ему всего себя.

Более того, вскоре у меня сложилось впечатление, что за шесть лет работы большинство недоброжелателей милорда или благополучно отправились за решетку, или скончались, или же были вынуждены отступить, будучи не в силах справиться с непримиримым, несговорчивым, да к тому же живучим до отвращения лордом, у которого, несмотря на ни что, нашлись не только враги, но и сторонники.

Правда, теперь я хорошо понимала, почему именно ему была предназначена роль вместилища для высшего демона и почему именно ему, ярому борцу с магпреступлениями, преподнесли столь сомнительный дар, как шкатулка со спрятанным внутри высшим демоном.

Кто-то, наверное, даже скажет, что милорд это заслужил. И что именно он был всецело достоин столь изощренной и жестокой мести.

Но только вот что странно… в какой-то момент я поняла, что мне в руки попалось вовсе не обычное досье. Не просто папка с документами, которая много лет пылилась в архивах управления.

Нет. Судя по тому, с какой тщательностью она была составлена, похоже, милорд сам же ее на себя и собирал! Долго, скрупулезно, не упуская ни единой детали. И год за годом аккуратно вносил туда все, что лучше всяких слов характеризовало его как мужчину, как мага, как лорда… да что там говорить! Оно раскрывало и описывало его со всех сторон! Так, как не смог бы никто и ничто в целом мире!

И вот теперь все это оказалось у меня перед глазами…

Когда я добралась до последних страниц, на улице царила глубокая ночь. В раскрытое окно то и дело дул прохладный ветерок. Тонкие занавески, благодаря ему, мерно раскачивались. Руки у меня давно озябли. По ногам тоже гулял неприятный холодок. Но лишь после того, как меня сзади обняли чужие холодные руки, я вдруг поняла, что на самом деле уже давно здесь не одна.

– Привет, Тэ, – улыбнулась я, ощутив, что действительно ужасно замерзла. – Ты пришел за мной?

Тень аккуратно закрыла папку и положила ее на стол. Похоже, он тоже читал ее вместе со мной.

«Пора домой», – соткалось короткое на стене.

– Да, – вздохнула я, с сожалением поднимаясь из-за стола. Но прежде чем отвернуться и уйти, все же кинула взгляд на прочитанное досье и неожиданно поняла, что больше не смогу злиться на упомянутого там человека. А по возможности постараюсь ему помочь. Именно потому, что сам он о помощи никого и никогда не попросит.