Эпоха выгорающих супергероев: Как саморазвитие превратилось в культ, а погоня за счастьем завела нас - Соловьев Алексей - Страница 20

В одном видео на ютьюбе девушка откровенно говорит, что заранее готова посещать психотерапевта, который поможет ей устранить психические травмы – неизбежные последствия работы в сфере интим-услуг. Но эта история про Золушку всего лишь один возможный сценарий развития событий; едущие за границу тревел-блогерши, втянувшиеся в зарабатывание якобы легких и больших денег, оказываются там на долгие годы и уже не могут вырваться из такого существования, потому что больше ничего не умеют и не представляют себе иную жизнь.

В современном мире здоровье и красота, подобно счастью и личной эффективности, становятся ширмой для сложных и противоречивых процессов. Мы оказываемся в королевстве кривых зеркал, где невозможно сразу распознать, как выглядят вещи на самом деле. Призывая «меньше есть и больше двигаться», стремиться к счастью и предпринимать сверхусилия, чтобы быть высокоэффективными, мы становимся участниками большой экономической игры, в которой все эти призывы, на первый взгляд отражающие базовые человеческие потребности, на поверку оказываются жесткими требованиями, мимикрирующими под свободу выбора стиля жизни, отношения к своему телу и внешности, способов достижения целей и исполнения желаний.

Французский философ Ги Дебор назвал эпоху позднего капитализма временем «общества спектакля», подчеркивая, что продающие образы постепенно захватывают воображение современных потребителей. Прерогатива создания красивой картинки в ярких рекламных кампаниях постепенно перешла от крупных корпораций к людям, превращающим свою жизнь в непрерывное служение личному бренду. В экономике, в которой привлечение внимания людей стало основной валютой, акцент переместился с реальных талантов и знаний в той или иной профессиональной сфере на эмоциональный и эстетический труд по конструированию красоты и ее монетизации.

Классические предприниматели, умело применяющие свой интеллект и рационально использующие ресурсы, уступают место новой плеяде эмоционально-эстетических создателей продающего контента. Активная работа над своим телом в тренажерных залах, многочисленные фитнес-марафоны и программы по снижению веса, постоянные хирургические и косметологические процедуры для улучшения тела становятся формой инвестиций в себя. И вот очередная популярная тревел-блогерша, повествующая о невероятных приключениях в экзотических странах, становится модной вебкам-моделью или элитной эскортницей.

В свою очередь, за всем этим гламурным фасадом скрывается мрачная сторона всевозможных способов торговли собой в рамках новых модных профессий. Превращение своего тела и красоты в востребованный товар перестает быть чем-то экстраординарным и становится массовым трендом в тотальном поглощении человека новой экономикой, в которой светлые порывы, мечты о счастье, здоровье и красоте оборачиваются жестоким насилием над собой.

Индустрия красоты и здоровья стала еще одной формой достигаторства. Образ спортивного вида молодых людей обоих полов в начале ХХI века превратился в символ успешного и счастливого человека. Желание людей быть здоровыми и красивыми оказалось золотой жилой для армии фитнес-тренеров, косметических хирургов, диетологов и других экспертов в этой индустрии. Все они ринулись помогать каждому «стать лучшей версией» себя, в реальности способствуя увеличению недовольства людей собой, своим несовершенством. Бесконечные тренировки, изнурительные диеты, косметические операции и прочие способы «улучшайзинга себя» встроились в гонку достижений, одержимость эффективностью и погоню за счастьем. Не только стигматизация людей с «лишним весом», но и расстройства пищевого поведения, растущее недовольство собой и своим телом, а также целый ряд ментальных и физических проблем стали ценой стремления быть вечно молодыми, красивыми и энергичными. «Выгорающий супергерой» оказался побочным продуктом требований жить на максимуме в стремлении достичь совершенства древнегреческих богов.

В 1903 году немецкий социолог Георг Зиммель опубликовал очерк, в котором описал, как изменилась жизнь людей, переехавших в большие города из провинциальных городков и деревень. Пожалуй, наиболее ярко и метко эту новую реальность характеризуют следующие слова мыслителя:

«Психологическая основа, на которой выступает индивидуальность большого города, – это повышенная нервность жизни, происходящая от быстрой и непрерывной смены внешних и внутренних впечатлений»[19].

Что бы сказал автор этого очерка, окажись он в Москве, Лондоне или Шанхае в начале XXI века? Какие слова ему пришлось бы подобрать для описания сервисов мгновенных сообщений, авиаперелетов, позволяющих за несколько часов оказаться в любой точке планеты, бесконечных потоков видео в социальных сетях, сверхмобильности людей, привыкших жить в постоянном цейтноте и, подобно кролику из «Алисы в Стране чудес», постоянно боящихся куда-то опоздать? Какую реакцию все это вызвало бы у людей, которые в 1896 году в панике выбегали из кинотеатра во время показа фильма «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота»? А ведь это были всего лишь документальные кадры прибытия пассажирского поезда, движущегося со скоростью старого трамвайчика.

В начале прошлого века футуризм, ярким представителем которого был поэт Владимир Маяковский, буквально насаждал культ скорости. Это было связано с бурным развитием промышленности, транспорта, ростом больших городов с их высоким темпом жизни. Воплощением, символом этого художественного течения был человек, быстро едущий по трассе на своем автомобиле и наслаждающийся скоростью. Итальянский идеолог футуризма Маринетти в своем манифесте поэтически выразил восхищение ускорением жизни:

«Мы утверждаем, что великолепие мира обогатилось новой красотой – красотой скорости. Гоночная машина, капот которой, как огнедышащие змеи, украшают большие трубы; ревущая машина, мотор которой работает как на крупной картечи, – она прекраснее, чем статуя Ники Самофракийской»[20].

Спустя несколько десятилетий чешский писатель Милан Кундера в одном из романов опишет мотоциклиста, несущегося по дороге и ощущающего себя бессмертным. В этих образах много того, чем наполнена жизнь современного жителя мегаполиса. Мы, живущие в обществе ускорения, охвачены лихорадкой спешки из-за нехватки времени и быстрых изменений. Мы оказались заброшены в эту эпоху, привыкая жить в условиях высокой неопределенности с ощущением туманного будущего и постоянно ускользающего настоящего. Нас преследует чувство, что время утекает сквозь пальцы и жизнь пролетает мимо, пока мы строим планы и верим в будущее счастье.

Многие гуманитарные исследователи используют термины «общество ускорения» и «культура скорости», фиксируя постоянно растущий темп жизни как неотъемлемый атрибут нашей эпохи. Ускорение самых разных процессов на протяжении всего ХХ века и начала ХХI тесно связано с научно-техническим прогрессом, радикально изменившим наш образ жизни. Нашу жизнь уже невозможно представить без вмешательства новейших технологий. Я вспоминаю, как в студенческие годы должен был посещать научную библиотеку, чтобы получить нужную книгу, которая выдавалась на руки только в читальном зале. Иногда она была в единственном экземпляре и ее читал кто-то другой, а от нее зависела оценка на завтрашнем семинаре. И вот ты ждешь своей очереди, получаешь книгу, читаешь и конспектируешь ее, а затем поздно вечером возвращаешься в студенческое общежитие. Все это совершенно непонятно современным студентам, которые наверняка спросили бы: «А почему бы не скачать эту книгу в электронном виде?»