Темные времена (ЛП) - Джуэл Белла - Страница 18

Я не буду колебаться, чёрт возьми.

Свет становится всё ближе, а голоса — отчётливее. Звук шагов сапог слышен совсем близко, совсем, блядь, близко. Они почти возле нас.

— Ебать меня, — произносит чей-то голос. — Они, блядь, хорошо её прячут. Как долго продлится этот грёбаный путь?

— Да какая, на хрен, разница? — рычит другой голос. — Мы, блядь, заберём её и получим эти деньги. Нам по хрену, что придётся сделать, чтобы добраться туда.

— А если здесь, наверху, будет чертовски много охраны? Что тогда? Нам, блядь, снесут головы?

— Там не будет никакой защиты. Это место достаточно надёжно защищено. Кто бы ни захватил её, он был настолько глуп, что оставил при ней её телефон.

— Идиоты.

Я узнаю голос Малакая. Он резкий, суровый и злой.

— У неё, безусловно, есть защита, и вы, тупые ублюдки, пожалеете, что ступили на мою землю.

Автоматная очередь.

Громкое и сердитое эхо разносится по тихой ночи. Блядь.

Они стреляют. Без вопросов.

Они вооружены.

Я встаю, включаю фонарик и направляю пистолет прямо на двух огромных, чертовски злых мужчин. Один из них разворачивается, поднимает пистолет и целится. Я быстро двигаюсь и падаю как раз в тот момент, когда пистолет стреляет. Боль пронзает мой бицепс, когда пуля попадает в руку. Я реву от боли — она как чёртов огонь, и он, чёрт возьми, обжигает. Я поднимаю пистолет, но парни оказываются быстрее.

Малакай дважды стреляет в коленные чашечки одного из мужчин, и тот падает с мучительным рёвом. Маверик направляет пистолет на другого, который уже поднял его.

— Брось его, или я разнесу тебе башку.

Мужчина оглядывается, а затем опускает пистолет, бормоча «Твою мать», в то время как его друг вопит от боли. Я хватаюсь за руку, задыхаясь от боли, когда кровь заливает мою ладонь.

— Кода, ты ранен? — Малакай кричит в мою сторону.

— Да. Всё нормально. Рука.

— Свяжите этих ублюдков и давай сваливать отсюда, пока не появился кто-нибудь ещё.

Бостон достаёт верёвку, которую, должно быть, прихватил с собой, когда мы спешили, и заламывает мужчине руки за спину, связывая их так туго, что тот шипит и бормочет проклятия. Мейсон валяет мужчину на земле, дважды наступая ботинком ему на колени, прежде чем связать. Мужчина ревет ещё громче, катаясь по грязи.

— Вставай, ублюдок, или я оставлю тебя здесь на съедение диким животным, — шипит Мейсон.

Мужчина поднимается, ревя от боли, из его ног течёт кровь. Мейсон и Бостон грубо зажимают его между собой, а Маверик хватает другого мужчину и несколько раз толкает его, прежде чем что-то крикнуть девушкам. Включается фонарик, и через минуту появляются они.

Чарли подбегает.

— Ты ранен.

— Я в порядке, — рычу я, от боли моё тело покрывается холодным потом.

— Позволь мне помочь тебе.

— Я сказал, что в порядке, чёрт возьми, — реву я.

— Боже, ты такой придурок. Малакай, дай мне пистолет, я собираюсь подстрелить его ещё раз.

— Хватит, — рычит Малакай. — Кода, ты в порядке, брат?

— Отлично, — ворчу я.

— Давайте двигаться.

Чарли светит мне фонариком.

— Я иду за тобой, на случай, если ты упадёшь в обморок. Будешь спорить со мной, я ударю тебя прямо по руке и дам тебе повод поплакать.

Чертовски жесткая сучка.

Чертовски красивая жесткая сучка.

— Осторожнее, Чарли, — выдыхаю я.

— Шевелись, Дакода.

Я двигаюсь, потому что мне нужно привести в порядок эту чёртову руку. Шаг за шагом, преодолевая мучительный путь, который обычно занимает полчаса. На это у нас уходит почти два. К тому времени, как мы оказываемся внизу, я весь в поту и дрожу. Чарли идёт прямо за мной.

— Ты в порядке? — спрашивает она искренним голосом.

Я не в силах с ней спорить.

— Не-а.

— Малакай, сколько у нас грузовиков? — спрашивает она.

— Два. Хватит, чтобы всем нам поместиться. Остальные грузовики мы оставим здесь. На случай, если их отследят.

— Хорошая идея, — бормочет Маверик. — Я отправлю этих ублюдков в кузов.

— Маверик? — говорит Чарли, опуская крышку багажника и подталкивая к ней связанного мужчину.

— Да?

— Устрой им дикую поездку. Заставь их поплатиться за то, что они подстрелили Коду.

Я смотрю на неё, и её глаза встречаются с моими.

А потом она ушла.

Ебать меня.

Девушка мне всё больше нравится.

Чёрт возьми.

***

Кода

Тогда

— Я здесь, чтобы повидать своего брата, — говорю я симпатичной молодой блондинке за стойкой.

Она смотрит на меня, приподняв брови.

— Ну, вы очень похожи на него, не так ли?

— Однояйцевые близнецы, забавно, как это работает, — бормочу я.

Она моргает, а затем кивает, выглядя немного смущённой.

— Ваш брат просил не допускать посетителей…

— Я единственная оставшаяся у него семья, — я сжал кулаки. — Имею право узнать, как у него дела.

Она улыбается, но выглядит взволнованной.

— Я понимаю это, но мы должны уважать его пожелания во время выздоровления. Некоторые пациенты предпочитают, чтобы их оставили в покое; они считают, что это помогает им лучше сосредоточиться и привести себя в порядок.

— Послушай, есть ли какой-нибудь шанс, что ты сможешь пойти к нему и спросить, не согласится ли он встретиться со мной? Это действительно важно, иначе меня бы здесь не было. Касается его хранилища. Ты хотя бы спросишь его?

Она колеблется.

— На самом деле я не должна…

— Пожалуйста, — прошу я, перегибаясь через стойку. — Я всего лишь прошу поговорить с ним, а не впускать меня. Если он не хочет меня видеть, ничего страшного, но, пожалуйста, спроси. Он — моя единственная семья, и он мой брат-близнец. Я нужен ему, даже если он пока этого не осознаёт.

Её щеки слегка краснеют, и она кивает.

— Конечно, я понимаю. У меня тоже есть семья. Но я могу только спросить. И я сделаю это только один раз. Вы не сможете вернуться сюда и потребовать встречи с ним снова, если он скажет «нет», понимаете?

Я киваю.

— Пожалуйста, просто скажи ему, что это важный вопрос, связанный с хранением его вещей. Он бы не хотел потерять свои вещи, я знаю, что не хотел.

Она кивает.

— Дайте мне десять минут.

Я смотрю, как она уходит, и присаживаюсь, молясь, чтобы упоминание о хранилище подтолкнуло моего брата согласиться встретиться со мной. Я хотел сделать это сам, без его ведома, но я не представлял, насколько глубоко он зашёл. Чувство вины сжимает мою грудь. Он позволит мне помочь ему, или я сделаю это сам. С его помощью мне будет намного легче. Могу только надеяться, что он мне в этом поможет.

На самом деле, я, чёрт возьми, молюсь.

Потому что я, блядство, не знаю, с чего начать.

Администратору требуется пятнадцать минут, чтобы вернуться, и когда она возвращается, она подходит ко мне. Я встаю.

— Он согласился встретиться с вами, но только один раз. Как вы понимаете, мы должны уважать его пожелания. У вас будет всего полчаса, так как сейчас не время для посещений, однако мы стараемся всегда предоставлять нашим пациентам всё, что позволяет им чувствовать себя хорошо, и если это необходимо для встречи с семьёй, мы всегда открыты для этого. Мне нужно, чтобы вы зарегистрировались, а затем я провожу вас к нему.

— Спасибо, — бормочу я, подписывая всё, что мне нужно было подписать, а затем позволяю им осмотреть меня, чтобы убедиться, что я ничего не ношу с собой. Я следую за пожилой медсестрой сердитого вида в сад, куда пускают посетителей.

Я сразу же увидел своего брата, и за неделю, что я его не видел, он стал выглядеть лучше. Его лицо стало более светлым, хотя, похоже, он испытывает сильную боль. Это связано с прекращением приёма наркотиков. Сначала всё идет по спирали, но потом всё возвращается на круги своя. Тем не менее, ему становится лучше, и это всё, что имеет значение.

Медсестра подводит меня к столу и бормочет: «полчаса», — прежде чем исчезнуть в саду с другими пациентами.