Алмазный башмачок - Фэйзер Джейн - Страница 19

• Предыдущая
• 19/83
• Следующая

Он взял ее за руку и повлек через поле, забыв, что решил не прикасаться к ней. Корделия ничуть не возражала против столь бесцеремонного обращения с ней.

Они приблизились к величественному зданию монастыря в Мельке около шести часов вечера. К тому времени, когда карета князя Саксонского въехала в западные ворота монастыря, возвышавшегося на берегу Дуная, принцесса и ее брат уже расположились в своих королевских апартаментах.

Корделия взглянула на свои изящные карманные часы, висевшие на цепочке у пояса, потом открыла дорожную сумку и достала оттуда сложенный лист бумаги.

— Какое время прибытия вы предсказали, милорд?

Лео достал свою записку.

— Шесть тридцать, — с довольной усмешкой произнес он. — Полчаса разницы, учитывая тяжесть дороги, вряд ли стоило принимать во внимание.

Но Корделия при этих словах рассмеялась, радостно блестя глазами.

— Шесть двадцать семь. Смотрите. — Она показала ему свою бумажку. — Я никогда не загадываю точное время, потому что в реальной жизни ничто не происходит точно. Итак, я выиграла.

— Да, вы выиграли. Но это не повод кричать от радости.

— И все-таки я оказалась предусмотрительнее, — не унималась она.

Лео вышел из кареты.

— Что ж, поезжайте завтра верхом, — сказал он, подавая ей руку. — А я буду весь день наслаждаться тишиной кареты.

Ее лицо приняло столь разочарованное выражение, что он почувствовал себя отомщенным.

— Но как вы можете добровольно обречь себя на муки путешествия в такой тряской карете?

— Как я уже сказал, в ней будут царить завтра мир и спокойствие… Ага, вот и святой отец, который проводит вас в отведенные апартаменты.

К ним приблизился улыбающийся монах, отрекомендовавшийся отцом Корнелиусом, ответственным за размещение высоких гостей монастыря.

— Вашу служанку направят в ваши апартаменты, княгиня, как только она прибудет. — Он сделал изысканный жест по направлению ко входу в здание. — Ее высочество принцесса просила устроить вас неподалеку от королевских апартаментов.

Корделия поколебалась, потом повернулась к Лео.

— Так вы не поедете завтра верхом вместе со мной?

Тот не устоял перед маленькой местью:

— Наше пари не предусматривало этого.

Но Корделия не могла позволить, чтобы последнее слово осталось за ним:

— Заверяю вас, милорд, что впредь я буду более тщательно формулировать наши пари.

Она присела перед ним в безупречном реверансе и уплыла вслед за отцом Корнелиусом, оставив Лео размышлять о том, выиграл он или проиграл пари по существу.

—Я так несчастна, Корделия! — С этими словами Тойнет бросилась в объятия подруги, едва лишь Корделия вошла в будуар принцессы. — Как только я вынесу такую долгую разлуку?

— Успокойся, успокойся Тойнет, ты умаляешь свое достоинство, — запротестовал Иозеф, не зная, как ему справиться со слезами своей младшей сестры. Не то чтобы Йозефу были незнакомы эмоции вообще, просто будущего императора с детства приучили держать свои чувства в упряжке, и теперь он был обескуражен несдержанностью Тойнет.

— В самом деле, успокойся. — Корделия погладила ее по спине. — Скоро ты поймешь, что все не так уж и плохо Вспомни о том, как ты всегда мечтала стать королевой Франции. Подумай об аристократах Версаля. Обо всех наслаждениях… о свободе делать все, что захочешь.

— А ты прочитала уже письмо мамы? То самое, которое она дала тебе при прощании?

При этих словах Тойнет подняла заплаканное лицо и взяла письмо, протянутое ей одной из придворных дам.

— Нет, еще не прочитала.

— Тогда поскорее сделай это, — поторопила ее Корделия. — Оно должно придать тебе силы.

Йозеф облегченно вздохнул и одобрительно кивнул, кода Тойнет сломала сургучную печать и открыла длинный конверт, на котором была сделана надпись убористым почерком Марии Терезии. В комнате наступило долгое молчание, время от времени прерываемое только вздохами Тойнет. Все остальные затаили дыхание, моля про себя Бога, чтобы приступ горя не повторился. Супруге наследника престола не подобало восседать за ужином со следами слез на щеках.

У Тойнет, когда она читала письмо, словно бы звучал в ушах родной голос, заклинавший ее быть сильной, поддержать честь семьи и оправдать уроки морали, преподанные ей матерью. Она должна выполнять свой долг, потому что принадлежит теперь не себе, а народу Франции.

— Madame ma mere просит меня не поддаваться слабостям, — произнесла она вслух, складывая письмо. — Что ж, я буду стараться. Но сегодня я поужинаю одна в своих апартаментах… Корделия составит мне

компанию.

— Боже мой, сестренка, что ты делаешь! — запротестовал Йозеф. — Мельк предоставил тебе все самое лучшее, что у него есть. И будет непростительным оскорблением запереться ото всех.

— Йозеф прав. Топнет, — пришла ему на выручку Корделия. — Ты не должна пренебрегать нашими хозяевами.

Обняв подругу за плечи, она повлекла ее к двери, ведущей в опочивальню.

— Ты наденешь сегодня бриллиантовое колье, которое прислал тебе король Франции?

Парочка исчезла в соседней комнате, и оттуда вскоре донесся голос Тойнет, отвечавшей на оживленную болтовню Корд ел и Йозеф вздохнул с облегчением. Корделии всегда удавалось успокоить Тойнет во время случавшихся с той эмоциональных срывов.

— Я вскоре вернусь, чтобы сопровождать принцессу на ужин, — объявил он дежурной камеристке и направился отдохнуть в тишине собственных апартаментов.

Когда Корделия спустя час выходила из спальни Тойнет, супруга наследника престола уже обрела свойственное ей бодрое настроение. Корделия рассмешила ее мимическими пародиями на кое-кого из сопровождавших их французов и теперь улыбалась, направляясь в свою спальню, расположенную неподалеку от королевских апартаментов.

Матильда ждала ее с нетерпением.

— Следовало появиться но крайней мере за полчаса до того, как зайдет виконт, чтобы сопровождать тебя к ужину, — упрекнула она Корделию. — Час назад он прислал посыльного с известием, что ты должна быть готова к восьми, а сейчас уже половина восьмого.

Сердце Корделии невольно вздрогнуло, когда она узнала, что ей снова суждено быть в обществе виконта.

— Ее высочество задержала меня. — С этими словами она сняла перчатки, бросив их на кресло. — О, я не хочу надевать к ужину это платье, Матильда, оно мне не к лицу. — И она сделала недовольный жест рукой в сторону платья из скучной желтой тафты, уже разложенного на постели.

— Что за вздор! — заявила Матильда. — Это платье больше всего подходит для ужина в монастыре. Оно обнажает грудь меньше, чем другие.

— Но я вовсе не намереваюсь скрывать мою грудь, — возразила Корделия, распахивая дверцы гардероба. — Пусть это и монастырь, Матильда, но все наденут к ужину свои парадные туалеты, и я не хочу выглядеть как деревенская простушка.

— Ладно, но только поспеши, — сказала Матильда, убирая отвергнутый наряд. — Я не хочу, чтобы виконт ругал меня за твое опоздание.

— Он даже не подумает ругать тебя за это. — Корделия выбрала платье алого шелка и вертелась теперь перед высоким зеркалом, приложив платье к себе. — Он уже знает, что медлительность — один из моих многочисленных грехов.

Она склонила голову набок, разглядывая свое отражение.

— Думаю, сегодня вечером я буду в этом.

— Алый цвет в монастыре! — негодующе воскликнула Матильда, расстегивая дорожное платье Корделии.

— О, да ты у меня жеманница. — Корделия, повернувшись, расцеловала ее в обе щеки. — Ну и что, кардиналы тоже ходят в алом, разве нет? Так что это вполне подходящий цвет.

Она выступила из сползшего к ее ногам платья.

— У меня есть время умыться? После этой поездки я вся в пыли.

Она подошла к умывальному столу, окунула в воду губку и принялась яростно тереть лицо, потом грудь и плечи.

— Может, кардиналы и ходят, — бурчала Матильда, сбрызгивая носовой платок лавандовой водой. — Но не очень-то скромно ходить по монастырю с открытой грудью. Какое же ты все-таки неуемное существо. Сядь сюда и дай мне причесать тебя.

• Предыдущая
• 19/83
• Следующая