Алмазный башмачок - Фэйзер Джейн - Страница 38

• Предыдущая
• 38/83
• Следующая

Она еще очень юна и может делать ошибки. Он призван исправлять их.

Она не произнесет слов, которые он ждет от нее. Напряженная, почти осязаемая тишина повисла в комнате. Стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Он опустил руки и повернулся к двери с грубым возгласом:

— Ну что там еще?

— Виконт Кирстон, милорд, — возвестил месье Брион.

И сразу же после этих слов в библиотеку непринужденно вошел Лео на правах старого друга дома. Он был одет во все черное, единственным ярким пятном выделялась голубая подкладка короткого плаща для верховой езды. В одной руке он держал перчатки, другая покоилась на эфесе его шпаги. Глаза смотрели остро, своим выражением напоминая две ледышки.

Сердце Корделии забилось быстрее, ладони сразу же увлажнились. Вдруг он заметит на ее теле следы, оставленные Михаэлем? Увидит в выражении ее глаз ужас прошедшей ночи? Лео не должен всего этого знать. Она не перенесет, если он узнает.

— Князь Михаэль, княгиня Саксонская, ваш покорный слуга, — склонился перед ними в поклоне виконт.

Корделия присела в реверансе. Он поднес к губам руку Корделии, и кожа ее загорелась от этого прикосновения. На секунду она вскинула свой взор и тут же потупила его. В его глазах читался безмолвный вопрос, на который она не могла ответить. С милой улыбкой княгиня отняла руку и отступила назад, отводя взгляд в сторону.

— Добро пожаловать, Лео. Выпейте бокал вина по случаю нашего бракосочетания,

поскольку вчера вас не было. — Михаэль взял графин с рейнвейном с небольшого столика. — Корделия, составьте нам компанию.

Последние слова были произнесены тоном приказа. Корделия взяла бокал белого вина. Короткое молчание, потом Лео поднял свой бокал и тихо произнес:

— За ваше счастье.

Все с той же вежливой улыбкой Корделия пригубила вино.

Она знала, что он сказал эти слова искренне. Что бы ни лежало между ними, он не мог не желать ей счастья.

Михаэль улыбнулся и опорожнил весь бокал.

— Благодарю вас, дорогой друг.

Корделия не могла более выносить этого. Она поставила свой едва початый бокал на стол.

— С вашего позволения, милорды, я должна быть сейчас в своем будуаре, потому что попросила экономку и кухарку зайти ко мне в полдень.

— Вам нет необходимости заниматься ежедневной рутиной, мадам, — резко произнес Михаэль. — Я уже объяснил ваши обязанности. И не стоит общаться со слугами, которые прекрасно знают свое дело.

— Разве слуги не должны знать свою хозяйку, милорд?

Она снова противоречит ему! Михаэль отказывался верить своим ушам. Но в присутствии Лео он не мог ничего поделать. Князь лишь сделал шажок по направлению к ней и, сверкнув глазами, произнес:

— Я уже сказал вам все, что считаю необходимым.

Лео прочитал по выражению ее глаз, что она хотела бы сейчас навсегда исчезнуть из этой комнаты.

Порой такое же выражение мелькало в глазах Эльвиры, и именно в те моменты, когда в воздухе особенно часто раздавался ее веселый смех. Но, когда он начинал было расспрашивать сестру о причине беспокойства, она уходила от ответа, меняла тему разговора, а тень в ее взоре исчезала так же быстро, как и появлялась. В те времена Лео казалось, что все это плод его воображения. Теперь он не был совершенно в этом уверен. Корделия еще не привыкла скрывать свои чувства.

— Как вам угодно, милорд, — сдавленным голосом произнесла Корделия, склоняясь в реверансе. — Позвольте пожелать вам всего хорошего, виконт Кирстон.

Дверь за Корделией неслышно закрылась.

Лео провел со своим родственником еще около часа, стараясь не показать тому, как он встревожен. Корделии публично нанесено оскорбление ее собственным мужем. Это не удивило виконта. Михаэль дал понять, что намерен держать свою жену в ежовых рукавицах, когда речь зашла о Кристиане. Лео знал, что Корделия так просто с этим не смирится.

Но что произошло между ними, отчего в ее глазах появилась постоянная тень ужаса? Великий Боже, это так напомнило ему выражение глаз Эльвиры!

Михаэль не заметил ничего подозрительного в поведении Лео. Как обычно, шурин непринужденно болтал о придворных новостях, слухах и сплетнях, со вкусом живописуя смачные детали, — он знал, что князь питает острый интерес ко всему, что может оказаться полезным для его дипломатических или личных амбиций.

Со дня смерти Эльвиры Лео прилагал все силы, чтобы внушить Михаэлю представление о себе как о праздном придворном, любящем крутиться в высшем свете, всезнающем и всеми обожаемом. Образ человека, которому можно позволить общаться с дочерьми Эльвиры, который не станет покушаться на авторитет отца или настаивать на принятии решений относительно их будущего. Михаэль не постеснялся бы запретить Лео общение с дочерьми, если бы тот стал претендовать на более глубокое участие в судьбе малышек.

Желание Лео быть рядом с племянницами после смерти их матери стало определяющим в его жизни.

Именно поэтому он остался в Париже, а не вернулся в свою родную Англию. Михаэль был в значительной мере равнодушен к своим дочерям. Лео знал, что он смотрит на девочек как на дипломатическую валюту, желая продать их по максимально высокому курсу. Лео готов был начать сражение за их судьбу, когда придет время, но пока что играл роль добродушного и безобидного дядюшки. Когда Михаэль смотрел на брата Эльвиры, он видел перед собой неизменно улыбающегося, с полуопущенным взором, элегантно одетого щеголя, всегда безалаберно расслабленного. В отличие от Корделии он почти не находил в нем внутреннего сходства с Эльвирой.

Что ж, подумал Лео, теперь ко всем мыслям о домочадцах Михаэля добавилась забота о благополучии Корделии.

— Так вы возьмете княгиню в Версаль на празднование бракосочетания? — спросил он, лениво отхлебывая вино и небрежно закидывая ногу на ногу.

— Я отдал распоряжение мажордому подготовиться к нашему трехдневному отсутствию. Прибудем туда, когда королевская семья вернется из Компьена.

— Надеюсь встретиться там с вами. — Лео поставил бокал на стол. — Король самым любезным образом настаивал на том, чтобы я присутствовал на церемонии. Я подозреваю, что это было сделано по настоянию мадам Дюбарри.

Он слегка усмехнулся и встал.

— Фаворитка его королевского величества щедра по отношению к своим любимчикам, — продолжил Лео. — Ее присутствие на вашем венчании вчера — знак уважения.

Князь, в свою очередь, поднялся из кресла, на лице его была написана досада.

— Мне претит, когда приходится заискивать перед любовницей короля, чтобы вызвать его расположение.

— Но я думаю, вы поощрите Корделию вести себя таким образом, — с любезной улыбкой сказал Лео.

Михаэль пожал плечами.

— Корделия, конечно, будет любезна с ней. Но я не вижу причин, почему она должна вращаться в кругу мадам Дюбарри. Для этого нет ни малейшей необходимости.

— Именно так. — Лео позволил себе сухой ответ. — Поскольку я у вас, мне бы хотелось взглянуть на девочек. Я не видел их уже несколько недель.

Князь Михаэль холодно произнес:

— У них сегодня был довольно сумбурный день.

Утром Корделия устроила знакомство с ними. Я полностью доверяю их гувернантке, которая опасается, не слишком ли много для них на сегодня событий.

Может быть, именно этим и объяснялась натянутость отношений между Михаэлем и его женой. Он знал Михаэля достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что тот не одобрит никаких самовольных действий Корделии.

— За время путешествия у меня составилось впечатление, что у Корделии несколько порывистый характер, — примирительно произнес он. — Но ее поступки всегда продиктованы самыми лучшими побуждениями.

Похоже было, что это замечание удивило и задело Михаэля. Он упрямо ответил:

— Возможно.

Лео счел за лучшее оставить эту тему.

— Будьте покойны, я не стану злоупотреблять вашим временем, — сказал он с любезной улыбкой и откланялся.

Поднявшись по черной лестнице в комнату для занятий, он обнаружил там только гувернантку, которая при его появлении тут же взволнованно встала из кресла.

• Предыдущая
• 38/83
• Следующая