Хладнокровный ублюдок, яростно рвущий аристократов (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 26

Дом Остермана остался где-то позади, ехал я без навигатора, по следам протекторов. Под сенью вековых сосен царила кромешная тьма, света фар не хватало. Тёмные и мрачные переплетения ветвей, буреломы и вывороченные пни создавали непередаваемую атмосферу, иногда казалось, что в чащобе мелькают отблески чьих-то хищных глаз.

«Патриот» ревел мотором, преодолевая ямы и кочки, я подскакивал на сиденье, вцепившись обеими руками в рулевое колесо. Хотелось ускориться, побыстрее выбраться на трассу, на хороший асфальт, вдавить педаль в пол и мчаться обратно к Тюмени, но я вынужден был красться по лесу на первой передаче, лишь изредка переходя на вторую. Будь я на «Чайке» или «Москвиче», давно бы уже застрял в каком-нибудь буераке.

Главное, не съехать с дороги в темноте. Я на всякий случай проверил телефон, валяющийся на пассажирском сиденье, связи нет. Даже экстренной. И навигатор бесполезен, карту он не загрузит.

Ладно хоть перекрёстков и поворотов здесь почти не было, извилистая лесная дорожка вела только к владениям Остермана, лишь изредка проходя мимо высоковольтных линий электропередач, редких просек и противопожарных рвов.

Вот в один из таких рвов я и влетел, проморгав крутой поворот. «Патриот» клюнул носом, словно тонущий корабль, выровнялся, закачался на подвеске, и, похоже, сел на раму.

— Твою мать, — буркнул я, понимая, что застрял основательно.

Врубил пониженную, попытался сдать назад. Из-под колёс просто во все стороны полетели комья грязи. Офф-роуд точно не моё.

Я выскочил из машины, критически осмотрел этот самый ров и собственные следы. Джип нарезал глубокую колею в мягком грунте и уселся на раму, словно я ехал по грёбаному болоту. Земля тут и впрямь была сырая.

Первым моим порывом было использовать магию. Укрепить землю, вытолкнуть «Патриота» на своеобразный помост и спокойно выехать, но потом я вспомнил слова Остермана. Мы и впрямь слишком сильно полагаемся на магию.

Так что я обошёл застрявший джип кругом, пачкая кроссовки липкой тяжёлой грязью. Лебёдки в комплекте, разумеется, не было, да и зацепить её некуда. Впереди, за рвом, виднелась поляна, заросшая высокой травой.

Лопаты, чтобы откопаться, или топора, чтобы нарубить веток и накидать под колёса, у меня тоже не было.

Я взглянул на часы на телефоне, глубоко за полночь. Связи по-прежнему не было. Веселье, самое настоящее.

«Патриот» продолжал тарахтеть мотором и светить фарами на поляну, машину я на всякий случай не глушил. И я заметил впереди какие-то смутные отблески, словно кто-то наблюдал за мной из темноты. Я отошёл немного от машины, углубился в лес, в котором беспрестанно что-то стрекотало, шуршало, скрипело в темноте. Я думал сломать какую-нибудь молодую берёзку или сосенку, подложить под колёса, или, может, приподнять джип как рычагом, но поблизости не оказалось ни одного подходящего деревца. Либо хиленькие кусты толщиной с палец, либо сосны-гиганты.

Потеряться в ночном лесу я не боялся, свет фар «Патриота» виднелся издалека, но шататься среди густого подлеска мне хотелось сейчас меньше всего. Хотелось домой, в тёплую кроватку, с симпатичной девицей под боком, а не вот это вот всё.

И в этот момент где-то неподалёку раздался волчий вой, который подхватили ещё несколько глоток. Громкий, леденящий душу. Я машинально схватился за пистолет в кармане. Нет, всё-таки пора отсюда сматываться, хоть с магией, хоть без, если я и ждал крайнего случая, то это, несомненно, он и есть.

Я побежал обратно к машине, которая продолжала молотить на холостых оборотах, гудя вентилятором охлаждения, запрыгнул внутрь, тут же обращаясь к магическому источнику. Магия земли, самые её крохи, и колея из грязи, затвердевая, медленно выталкивает «Патриота» наверх.

Вой раздался снова, заглушая даже тарахтение двигателя. И тот трюк, который я провернул с Серёгиными собаками, явно не прокатит, дикие лесные звери это не дрессированные псы, которые и так уже мирно спали. Максимум, что я смогу сделать, это скрыть своё присутствие, да и то не факт.

Завыла коробка «Патриота», я воткнул заднюю и чуть ли не со свистом, едва не опрокинув автомобиль, выехал обратно на дорогу. Без магии в этот раз не получилось, увы.

Присутствие враждебных существ я скорее почувствовал, нежели увидел, в свете фар едущей машины всё качалось и мелькало так, что и не разглядеть. Стая волков бежала за мной, держась чуть в стороне от дороги, словно дворовые шавки, преследующие велосипедиста.

А одновременно следить за извилистой лесной дорогой на полном ходу и применять магию, требующую известной доли сосредоточенности, я не мог.

Поэтому волки продолжали бежать следом, а не превращались в будущие шубы. Главное, опять в какую-нибудь засаду не влететь, поэтому я напряжённо вглядывался в темноту через стекло, заляпанное трупами сбитых комаров, отчаянно надеясь, что не сбился с дороги.

Полная луна ехидно улыбалась, выглядывая иногда из-за деревьев, словно это был дешёвый хоррор, а я изо всех сил стискивал кожаную оплётку руля.

Наконец, где-то впереди, за деревьями, промелькнул жёлтый свет фар, чтобы тут же исчезнуть, и я понял, что почти уже выехал к трассе. Ощущение преследования не ослабевало ни на секунду, этой стае, похоже, было абсолютно плевать на близость асфальта. Они твёрдо вознамерились мной поужинать.

Просвет между соснами появился передо мной совершенно внезапно, и мне на секунду даже показалось, что выехал я из леса совсем в другом месте. Ночная трасса была совершенно пуста, и я сходу вырулил направо, не заботясь о том, что мне совсем в другую сторону. А потом вдавил педаль газа, отрываясь от преследования и чувствуя, как меня вжимает в кресло резким ускорением.

Насколько тяжёлой и нервной была ночь, настолько же спокойным и тихим оказалось утро, которое я провёл, валяясь на диване в качалке. Никуда не надо было спешить, ехать, торопиться, собираться. Ощущение умиротворения и покоя казались удивительными, почти забытыми.

Собственно, на этой волне я решился позвонить матери. Княгиня Заславская наверняка волнуется за мою судьбу, и я не удивлюсь, если моё местонахождение уже вычислили шпионы Заславских, докладывая о каждом моём шаге.

— Слушаю, — раздался в трубке знакомый холодный голос.

Отвечать на незнакомые номера она не любила.

— Это Иван, — сказал я.

В трубке повисла гнетущая тишина. Которая вдруг окончилась короткими гудками.

Я в недоумении посмотрел на экран телефона, даже проверил номер на всякий случай. Ошибки быть не могло, номер принадлежал матери, номер личный, только для своих. Но она сбросила звонок так, будто ей позвонил обыкновенный спамер. Настроение тотчас же рухнуло куда-то в район плинтуса. Мой палец задержался над кнопкой вызова, я раздумывал над тем, позвонить снова или нет, но в итоге заблокировал телефон и бросил его в карман на беззвучном режиме.

Стало быть, для Заславских я теперь никто, для всех. Отец накапал и ей на мозги.

Чтобы сбросить пар, я вышел в зал, нагрузил тренажёр и принялся тягать железо, вымещая злость на нём и на собственных мускулах. Почему-то сейчас я ощущал себя гораздо поганее, нежели в тот момент, когда отец объявил о моём изгнании. Наверное, потому что сейчас я уже успел ощутить, что это такое.

Так или иначе, это только укрепило мою решимость прорываться наверх, в высшие круги общества. Только уже не как аристократ. Разговор с Остерманом всё не выходил у меня из головы, и я думал, что из себя представляет большинство дворян, если их лишить магии. Ответ напрашивался сам собой, и мне больше не хотелось иметь ничего общего с аристократами.

Громыхнула тяжёлая дверь, в зал вошёл Андрейка, одетый в новую спортивку и дорогие брендовые кроссы. На шее у него блестела цепочка толщиной с мизинец, и выглядел он как карикатура на самого себя.

— Куда так вырядился? — хмыкнул я вместо приветствия.

— Так по одёжке встречают, Иван Василич! — простодушно ответил Андрей.