Слово погибели № 5 - Дяченко Марина и Сергей - Страница 8

• Предыдущая
• 8/17
• Следующая

– В каком-то промышленном городишке, не то Сырьев, не то Корнев… Вы знаете, эти фабричные города на севере почти все одинаковые…

– Почему они с отцом решили переехать?

– Насколько я понимаю, все решал отец. А она не хотела о нем говорить и не говорила.

Ключ провернулся в дверном замке. Игрис вошел, невольно пригнув голову в дверях, и сразу увидел себя: напротив входа стояло большое зеркало.

– У нее обычно всегда порядок, – сказала Дана, будто извиняясь. – А здесь, видно, спешила она…

И прихожая, и обе комнаты хранили следы этой спешки. Но не только; Игрис втянул застоявшийся воздух. Если бы важное решение, давшееся нелегко, оставляло запах – Игрис ощутил бы его, без сомнения.

Кровать была застелена и смята. На спинках стульев – брошенные вещи. Посреди гостиной стоял, откинув крышку, маленький чемодан: внутри не было ничего, кроме домашних тапочек в прозрачном пакете. Чемодан старый, потрепанный; вероятно, Алисия брала его с собой в столицу всякий раз, отправляясь с экскурсией. И теперь начала было собираться – но передумала, сказала себе: еду всего на день…

В кухне выстроились у раковины пять одинаковых чашек с остатками кофе на дне.

Одна внутренняя дверь в прихожей была заперта.

– А это что за комната?

– Это кабинет… Замок на двери поставил еще ее отец.

– Она всегда запирала кабинет?

– Э-э-э… С некоторых пор стала запирать. В соседнем поселке была неприятная история, когда ученики забрались в дом учителя и выкрали экзаменационные работы…

– А ключ?

Дана некоторое время вертела в пальцах связку ключей – от дома, от калитки, от ворот; потом, подумав, склонилась над щелью у порога и, присмотревшись, выловила оттуда маленький тусклый ключик.

– Она его тут хранила, – сказала смущенно, Игрису снова послышались извиняющиеся нотки. – Наивная, да. Отпереть вам?

– Пожалуйста.

Дана не без труда провернула ключ в замке кабинета. Пахнуло пыльным библиотечным духом. Взгляд Игриса упал на окно, забранное декоративной решеткой.

– Говорите, Алисия хранила здесь экзаменационные работы?

– Решетка еще после отца осталась, – нерешительно заметила Дана. – Говорю же, это был его кабинет. Рама с тех пор подгнила, решетку и ребенок может высадить.

Игрис подошел и осмотрел крепления.

– Вряд ли. Она встроена в стену. В кирпич.

Кабинет загроможден был шкафами для книг и бумаг. Письменный стол был, наверное, много старше хозяйки, скорее всего, ровесник ее отца. Полированная столешница исцарапана. Рядом настольная лампа – и почему-то большие портновские ножницы. В ящиках – ничего, кроме мелкого канцелярского хлама: скрепки, булавки, разрозненные пустые тетради, линейки, кнопки, фломастеры…

– У Алисии был компьютер?

– Нет. Она пользовалась школьным.

(Единственный компьютер в учительской Игрис осмотрел накануне. Пароль Алисии знали все кому не лень, и файлы покойной учительницы никого не удивили: методички, рефераты, набор ссылок на сайты по истории, несколько фотографий природы…)

Слева от окна висел большой календарь с классическими репродукциями, открытый на странице «Август». На противоположной стене – фото в рамке: невысокая круглая девушка и статный, коротко стриженный старик замерли, строго глядя в объектив, как на парадном портрете.

– Это Алисия с отцом?

– Да. Она была поздним ребенком, ее отца принимали за деда.

Суровое лицо, подумал Игрис. Суровое, волевое – впрочем, их поколение хлебнуло лиха. Они все такие.

– Мы здесь его почти не помним, – немного смущенно добавила Дана. – Один раз звали в школу как ветерана, встречаться с ребятами. Он не смог прийти – болел.

– Он воевал?

– Да.

Игрис остановился перед самым большим книжным шкафом. Дверца не была заперта. На верхней полке стояли в ряд учебники, на нижних, вплотную друг к другу, громоздились скоросшиватели.

– Это материалы по истории, – сказала Дана, заглядывая Игрису через плечо. – Алисия вела два кружка: по истории и по экологии. Они с ребятами собирали старинные вещи, даже вели раскопки. Все сейчас в школьном музее, а здесь – копии газетных статей, отчетов, было даже несколько публикаций в профильных журналах…

– Подковы? Глиняные черепки?

– Да. С ребятами они изучали древности в основном, но сама Алисия была энтузиастом новейшей истории. Маршал Равелин, Священная война, подвиг Двенадцати – вот что ее интересовало. У нее было несколько фирменных открытых уроков, к нам в Верхний Крот приезжали учителя и чиновники из столицы, да что там – собирались со всей страны! Гостей в классе было больше, чем учеников! В школе есть записи, я могу вам показать…

– Обязательно. Скажите, пожалуйста, Дана, Алисия никогда не интересовалась магией?

– Магией?! Да что вы. Разумеется, нет.

Игрис оглядывался, раздувая ноздри. Форточка была едва приоткрыта. В кабинете было темновато: почти вплотную к окну подступала стена гаража.

– У Алисии была машина?

– Нет. Она ходила в школу пешком. Гараж наш общий, там дрова хранятся, керосин на всякий случай, лопаты, метлы…

Игрису подумалось, что, если манипулятор в самом деле был – маг, неожиданно заставивший Алисию принять решение о поездке, – ему очень удобно было бы захватить власть над женщиной, укрывшись за гаражом. Или внутри его. Зеленая поросль вдоль забора скрывает двор и гараж от посторонних глаз…

– Чужаков не встречали поблизости? Кто-то новый приезжал в поселок в последние дни?

– К нам все время кто-то приезжает, это ведь не глухое село, чтобы каждого приезжего держать на виду, – кажется, Дана слегка обиделась.

– Не было ли у вас ощущения, что в последние дни перед отъездом Алисия вела себя странно? Изменяла привычкам? Беспокоилась?

– Может быть, – Дана задумалась. – Хватало поводов для беспокойства. В грозу деревья повалились, сразу два, одно теплицу разнесло вдребезги. Тут был целый ураган! Молния ударила в мемориальный знак на школьном дворе, камень раскололся, да так неудачно. Придется то ли заменять, то ли чинить, а у школы на это денег нет. И тут же конфликт с пожарной инспекцией, они придрались к чему-то и не давали разрешение школу открывать, представляете?! Нервный выдался август.

Игрис еще раз огляделся. Ему не давала покоя крохотная странность, заметная глазу, но не поддающаяся пока анализу. Кабинет школьной учительницы, решетка на окне, замок на дверях… Молчаливые бумаги на полках. Весь этот невиданный пыльный шкаф можно запихать на крохотную флешку, положить в карман, унести с собой…

– Алисия оцифровывала свои архивы?

– Что?

– Она переводила документы в электронный вид? Сканировала, нет?

– Нет. Не было времени. Да она и не дружила особенно с компьютером. Сканер в школе только один…

Вылинявший коврик на полу изображал охоту на льва. Краски выгорели, фигуры стерлись, по краю тянулась цепь пластиковых колечек: когда-то все это великолепие висело на стене, в другой комнате, под лучами солнца…

Повинуясь инстинкту, Игрис присел на корточки. Начал сворачивать ковер в трубочку; Дана с изумленным возгласом попятилась в прихожую. Открылся деревянный пол, коричневый, покрытый толстым слоем лака.

Игрис взял со стола ножницы, взял за лезвия, как молоточек. На четвертом или пятом ударе отозвалась пустота. Краем ножниц Игрис поддел половицу; в своей конспирации Алисия Желудь была восхитительно предсказуема.

Открылся тайник – дыра в полу. На дне тайника обнаружилась старая канцелярская папка.

Пустая.

После обеда в поселковую школу явились сразу две съемочные группы из столицы и корреспондент местной газеты. Игрис счастливо избежал встречи с ними – несколько трудных часов он провел в районном прокурорском участке, оформляя бумаги и пытаясь сломить вялое сопротивление всем своим, даже самым невинным, начинаниям.

Больше всего на свете он боялся опоздать на последний поезд. Перспектива еще одной ночи в гостинице приводила в ужас, но ради дела он готов был остаться и на день, и на неделю, и на месяц. В местной прокуратуре почуяли эту его готовность и наконец-то сдались.

• Предыдущая
• 8/17
• Следующая