Главная роль 6 (СИ) - Смолин Павел - Страница 20

Вожди восседали со старшим за одним столом, ели антилоп и много пили купленное у русских вино — крымское Лебенгуле нравилось больше европейского. Беседа неспешно текла своим чередом, солнце за окном проделало полный путь по небосводу, и жаркую тьму осветили факела. Суть была проста — либо уважаемые матабеле и их соседи проявят беспрецедентную политическую сознательность, как следует сплотившись против белых оккупантов, либо их детей и внуков ждет формальное или фактическое рабство, а плодородные земли Зимбабве — русские показали вождю где здесь можно копать золото и алмазы, но это пока большой секрет: за такой куш решат побороться не только наемники Родса — будут захвачены алчными колонизаторами.

Ну и предателя ругали на чем свет стоит — как без этого? Когда солнышко окончательно скрылось за горизонтом, глава русской православной миссии в Матабелеленде, епископ Митрофан (в будущем за справедливые заслуги — Креститель), несмотря на не шибко-то подобающее время и откровенно пьяненькое состояние негров, окрестил их в Православие. Затем, скопом, окрестил их ближников. На следующий день назначено начало кампании по массовому крещению матабеле — против, учитывая авторитет Лебенгуле и прямо увязанные с прибытием русских, а стало быть дарованные русским Богом победы, никто не будет.

Остатков сил вождям хватило, чтобы провозгласить курс на строительство нормального государства православных негров — сразу после победы, конечно, потому что прямо сейчас родные земли топчут белые захватчики.

На следующий день, немного похмелившись, вожди собрались снова — проблема же от провозглашения курса никуда не делась, а значит нужно выработать решение. Сюда были приглашены русские друзья, которым Лебенгула многим обязан. Глава сборного контингента «по военной части» — полковник Филатов. Его заместитель, специалист по диверсиям и противодействию оным, родившийся, выросший и закалившийся в деле на Кавказе, родственник княжеского рода Черкесских, майор Акъбай. Они о доле цесаревича в Компании знали — просто теперь появился план «бэ», который подразумевает выкуп окончательно разорившейся конторы. Нормально — всех еще дома неоднократно предупреждали, что «помочь отважным матабеле отстоять свободу» это для журналистов и для вливания в уши неграм. Здесь, в Африке, битва велась, ведется и будет вестись исключительно за государственные интересы. Читай — за бабло, а его еще Наполеон кровью армии называл, поэтому иллюзий у мужиков не было.

С ними прибыл официальный представитель немецкого контингента — их два десятка человек всего, на полсотни русских, но пользу свою они в целом и представитель-лейтенант Пауль Эмиль фон Леттов-Форбек в частности доказали.

Последний, к слову, страшный расист, и прямо приписывает успехи матабеле грамотному, белому руководству. Что ж, нужно смотреть правде в глаза — так оно по большому счету и есть, но исполнить сложный приказ, в процессе рискуя жизнью, вообще-то тоже великое дело. Легкое исключение фон Леттов-Форбек делает лишь для верховного вождя, благодаря здравомыслию и нешуточному, пусть и специфическому в силу «образования», интеллекту последнего. Ну и какой-никакой, а правитель для сотен тысяч негров, тоже немалого стоит. Закрепляющим снисходительное уважение аргументом служило полученное немецким отрядом перед отбытием в Африку письмо от канцлера Вильгельма, в котором он лично изволил обозначить важность миссии и выдать ряд инструкций.

После пятичасового совещания с обедом и еще одним опохмелом в процессе, была выработана и согласована стратегия. От генерального сражения по-прежнему было решено воздерживаться, учитывая как старые — массовое превосходство противника в огнестрельной и прочей подготовке — так и новые факторы: способные страшно бить по площадям орудия, пулеметная огневая мощь и общий перевес сил — раньше колонистов было критически меньше, а теперь, с поправкой на качество «юнитов», этот недостаток мистером Родсом устранен.

Пока вожди пили и решали сложные проблемы, разведка работала: информация о том, что наемники Компании подготовили позиции на землях предателя, имелась. Вилка неприятная — ничего с этим не делать, несмотря на лояльность вассалов, Лебенгула не может. Дело не в землях — Матабелеленд огромен и богат — и не в толике дани, а в самом предательстве. Лояльность здесь сыграла вредную для вождя роль — фанатики вполне логично требовали покарать предателя. Компромиссное решение найти удалось — простые члены племени были объявлены «захваченными в плен несчастными», а вождь и шаман приговорены к смертной казни.

Легко ли убить негритянского вождя в Зимбабве образца 1892-го года? Силами фанатично настроенной молодежи матабеле — причем диверсионную группу почти гарантированных смертников набрали исключительно из сыновей вождей! — почти элементарно. Семьи у вождей большие, и, прости-Господи за чудовищный цинизм, разменять сына на великую славу почетно. В глазах такого замечательного отца, кстати, сын вполне чистосердечно считается победителем — на том свете воздастся, что родными, языческими богами, что новым, русским.

Кордоны безопасности у негров никакие. Мистеру Родсу охранять предателя белыми специалистами и в голову не пришло — так у матабеле раньше было не принято, да и вообще: кто предателей любит? Некоторый поток мигрантов туда-сюда дело для племен привычное, и прибытие пятерки молодых людей, желающих построить карьеру при белых колонизаторах, никого не удивило. Ближайшей же ночью у них получилось прирезать спящих вождя и шамана и свалить. Увы, троих поймали дальние патрули — благодаря сигнальным ракетам, они и свет, и сигнал тревоги.

Двоих героев чествовали все сливки общества Матабеле. Мужики теперь герои до конца своих дней с соответствующим набором материальных и сакральных благ. Мистер Родс тем временем пылал от гнева и планировал рейд — понял, что генерального сражения за земли близ форта Виктория он врятли дождется.

Тем временем на дальних подступах к форту воцарилась суета — патрули и разведчики с обеих сторон начали вступать в стычки. Громкие — огнестрел имеется у обеих сторон конфликта — вгоняющие окружающих в смесь страха и азарта, но ни к чему как правило не приводящие: попробуй в стрессовой ситуации пальнуть во врага, которого от тебя два десятка метров густого леса отделают. Но количество даже здесь перетекло в качестве — на второй день стычек пошли первые безвозвратные потери. Негры «по очкам» вели, но не за счет обстрелов патрулей, а за счет чернокожих «егерей» — последние, вооруженные особо точными карабинами Шарпса, порой пробирались незамеченными прямо близ позиций и делали выстрел-другой (в зависимости от обстановки) в какого-нибудь расслабившегося офицера со всеми вытекающими.

Четыре дня таких развлечений хватило, чтобы мистеры Родс, Джеймс и Брюстер признали ранее выбранную тактику ошибочной — в первые дни они радостно потирали руки, решив, что разведчики да диверсанты предваряют собой полноценное войско Лебенгулы, но теперь поняли — кроме беспокоящих «залетных» никого они тут не дождутся.

А Компания ведь целиком коммерческая! Каждый день простоя оборачивается для ее руководства и партнеров серьезными убытками. Каждый мертвый или необратимо раненный наемник приводит к еще большим убыткам — наемники не всегда и не везде бывают идиотами, и к Родсу многие пришли только из-за качественно прописанных в контракте доплат за риск и ранения. Каждый подранок, таким образом, отбрасывал Компанию все глубже в «минуса». Словом — правильно решив, что Лебенгула на провокацию не ведется, мистеры собрались провести решительное, дерзкое наступление прямо на столицу матабеле.

Снова ожили походные барабаны, снова сапоги и копыта принялись трамбовать плодородные почвы Зимбабве, снова замелькали вокруг леса, ручейки и деревни. Состояние последних вызвало у наемников беспокойство — негров в них не нашлось, равно как и ничего прости-Господи ценного — деревенские ушли вглубь земель матабеле, и многие даже сломали собственные хижины, чтобы оккупантам пришлось ночевать под открытым небом. Троица командующих «мистеров» впала в задумчивость — никто не мог припомнить, чтобы негры хоть когда-то вели себя вот так.