Достоинство - Фэйзер Джейн - Страница 31

• Предыдущая
• 31/96
• Следующая

— Очень. — Джулиана отошла от шкафа. — Это вы придумали?

— Нет. Это устроил первый граф Редмайн, который, как говорят, любил иногда подшутить над графиней. Думаю, нам с тобой удастся воспользоваться его изобретением с большой пользой и приятностью.

— Да. — Джулиана была ошеломлена. — А кто-нибудь еще знает об этом… виконт, например?

— Нет. Об этой дверце знают очень немногие. Но Люсьен не из их числа.

— А лорд Квентин?

— Да, он, конечно, знает.

— Точно так же, как и о вашей затее?

— Да.

— И что он о ней думает?

— Категорически не приемлет. Но со временем его отношение изменится. Так было всегда, и так будет теперь. — Граф повернулся к шкафу. — Ну что, давай выберем вечерний туалет для леди Эджкомб, подходящий для театра и для ужина.

А почему бы и нет? Этот человек был неудержим в достижении своих целей, и нет такого препятствия, которое могло бы остановить его. К тому же подчас ей и не хотелось, чтобы он останавливался.

Джордж Ридж вышел из борделя «Два ключа», когда солнце уже стояло в зените, и почувствовал себя настоящим прожигателем жизни. Он повернулся на каблуках, с удовольствием наблюдая, как разлетаются полы его нового красновато-коричневого плаща, затем важно огляделся, положа руку на эфес шпаги, и стал размышлять, отправиться ли ему в таверну «Черный лев» и пообедать, или вернуться в гостиницу «Веселый садовник» и узнать, нет ли каких-нибудь откликов на его объявления.

Кухня в гостинице не отличалась изысканностью, но была весьма приличной. Те его приятели, с которыми Джордж обычно разделял трапезу, всегда были не прочь выпить и закусить, сопровождая возлияния грубой застольной беседой с непристойными выкриками и жестами. В принципе Джорджа это вполне устраивало, но вчера вечером, когда было решено сыграть в кости, выяснилось, что все они отпетые мошенники и шулера. По мере того как под столом росло количество пустых бутылок из-под портвейна, а в комнате становилось жарче, Джордж смеялся все громче и веселее, почти не обращая внимания на то, как ложатся кости, и только швырял на стол гинеи с беззаботной легкостью, которая впоследствии повергла его в ужас. По сю пору он не осмелился подсчитать свои убытки.

Его покойный отец пришел бы в неистовство, узнай он об этом. Сэр Джон был очень воздержанным человеком (если не считать его страсти к молоденьким девушкам) и слыл рачительным хозяином. Джордж же никогда прежде не бывал в Лондоне. Его батюшка считал столицу скопищем лентяев и мошенников, падших женщин и проходимцев, готовых перерезать тебе горло за медный грош.

Джорджу, напротив, падшие женщины очень понравились. Он выбрал трех, самых дорогих. И теперь его карманы стали намного легче, чем накануне утром, когда он вышел из «Веселого садовника». Но Джорджу не было жаль ни одной потраченной гинеи. Он наивно предполагал, что лондонские шлюхи не пьют ничего, кроме шампанского. Сидр был хорош для розовощеких, крутобедрых деревенских потаскух, которые обслуживали желающих на сеновале или в конюшне. А густо накрашенные дамы в кружевных открытых платьях, которые принимали мужчин на белоснежных простынях, по его мнению, должны отличаться более высокими запросами.

Вследствие своей щедрости Джордж пришел к выводу, что за сутки потратил сумму, превышающую ежегодный счет от кузнеца за подковку лошадей. А если он вернется в гостиницу, то его непременно втянут в игру в кости. Так что самым разумным времяпрепровождением на сегодняшний вечер был бы скромный обед в «Черном льве» и посещение театра. А поскольку Королевский театр был в двух шагах от таверны, то он наверняка успеет подойти к пяти часам, когда начнут продавать входные билеты, и занять удобное место в партере.

Джордж внимательно рассмотрел свою новую шляпу серебристого шелка, прежде чем водрузить ее на голову, и подумал, что голубиные перья как нельзя лучше подходят к переливчатому, сизому оттенку. Он сжал эфес шпаги и надменно огляделся, как будто собирался вызвать кого-то на поединок. Потрепанного вида господин в съехавшем набок парике быстро перешел на другую сторону улицы, испугавшись воинственной наружности Джорджа. У лондонских хлыщей было в обычае задевать безобидных прохожих.

Джордж высокомерно посмотрел ему вслед, щелчком сбрасывая крошку табака с камзола.

Он никогда не носил шпагу, но, оказавшись в городе, быстро сообразил, что оружие является отличительным признаком джентльмена. Поэтому он тут же приобрел клинок у оружейника на Эбери-стрит, который его почтительно заверил, что он теперь владеет прекрасной шпагой, могущей стать в руках такого искусного фехтовальщика, каким, без сомнения, является его достойный покупатель, смертоносным оружием и защитой.

Безгранично довольный самим собой, Джордж направился к «Черному льву». Вкусив прелестей столичной жизни, он решил, что вполне может проводить в Лондоне по нескольку недель в год — разумеется, зимой, когда хозяйство не требует его постоянного присутствия.

Джулиана будет для него прекрасной женой. Она выросла в дворянском доме, образованна, как и подобает настоящей леди, умеет вести себя в высшем обществе… Увы, гораздо лучше, чем он сам. Джордж был сыном своего отца — простого, грубого землевладельца, которого больше занимали урожаи, приплод свиней, бутылка вина да сытный обед, чем книги, или музыка, или утонченная беседа. А Джулиана была благородной дамой.

Вот только где она скрывается, черт побери! Его самодовольство и хорошее настроение вмиг улетучились. Все планы, которые он вынашивал, обращались в ничто без этой дрянной девчонки. Он должен найти ее и сделать своей женой. Он хочет иметь ее у себя в постели и увидеть, как высокомерие и сознание собственного превосходства покинут ее в ту минуту, когда она будет вынуждена признать в нем своего мужа и господина.

Он жаждал обладать этой женщиной, чьи глаза бывают холодными и глубокими, как морское дно; чьи полные губы трогает обворожительная улыбка, способная свести с ума любого мужчину; чьи вьющиеся кудри и пышная, высокая грудь так часто снились ему ночами.

Либо Джулиана, покорная и ласковая, окажется в его постели, либо на костре у позорного столба!

Джордж вошел в таверну и заказал бутылку бургундского. Он найдет ее, чего бы это ни стоило. Даже если придется выложить за это сто гиней!

Когда они втроем сидели за обеденным столом, Квентин поразился, как удивительно и необратимо изменилось настроение Джулианы. Ее глаза светились счастьем, а кожа стала бархатистой. Джулиана была общительна, весела, остроумна, что говорило о ее образованности и полученном воспитании. Она перебрасывалась с Тарквином беззлобными колкостями и изредка кидала на него косые взгляды, неизменно вызывающие улыбку графа.

Квентин не был ханжой и не чурался женщин, несмотря на свое призвание. Впрочем, даже слепой догадался бы, что леди Эджкомб провела дневные часы с мужчиной. Снисходительная веселость и удивительная нежность, которые сияли в глазах Тарквина, когда он обращал свой взор на Джулиану, подтверждали, что граф Редмайн и супруга его кузена легко находят общий язык в спальне.

Квентин ничуть не осуждал их — он не был святошей. С одной стороны, его втянули в эту отвратительную интригу и он намеревался оказать Джулиане моральную поддержку. Но если ей доставляет удовольствие физическая близость с графом, тогда ни о каком принуждении и шантаже не может быть и речи. Следовательно, та миссия, которую он добровольно взял на себя, становится бессмысленной.

Джулиана не понимала, что явилось причиной ее оживленного поведения за обедом — последствия близости с графом или непривычное ощущение себя в новом качестве, виконтессы Эджкомб. К тому же она была единственной дамой за столом, средоточием мужского внимания. В доме опекуна Джулиана всегда сидела на отшибе, открывала рот, только когда к ней обращались, и считала это обременительное, скучное времяпрепровождение самыми унылыми часами в своей жизни. Теперь же, когда она принималась говорить, граф и его брат внимали ей с учтивым, искренним вниманием.

• Предыдущая
• 31/96
• Следующая