Достоинство - Фэйзер Джейн - Страница 86
- Предыдущая
- 86/96
- Следующая
Неужели она исподволь начала относиться к дому графа, как к своему собственному? Голос Тарквина вывел ее из состояния задумчивости.
— Неплохо бы вымыться тебе перед сном. В этой грязной дыре легко подцепить какую-нибудь гадость. Например, паразитов…
— Паразитов? — Джулиана невольно потянулась рукой к растрепанным волосам и с отвращением почувствовала, что они спутаны и грязны и напоминают паклю. Так вот почему Тарквин приказал принести щелок!
— Стой спокойно и не двигайся. Лучше лишний раз не касаться твоей одежды, поэтому платье придется разрезать. — Он направился к туалетному столику, в ящике которого Хенни хранила ножницы.
Джулиана стояла не шевелясь и внутренне содрогаясь от отвращения. Она вспомнила, что Мэгги дотрагивалась до ее платья, дергала за накидку Розамунд своими заскорузлыми, грязными, пахнущими какой-то мерзостью руками. Ее вдруг затошнило. Она оттолкнула приблизившегося к ней Тарквина и бросилась к умывальнику.
Тарквин кинул ножницы на кровать и подошел к Джулиане. Его теплая рука легла ей на затылок, потом ласково и успокаивающе скользнула по спине. Как-то отстраненно Тарквин подумал, что, если бы еще неделю назад кто-нибудь сказал ему, что он будет ухаживать за женщиной, которую выворачивает наизнанку над умывальником, он искренне рассмеялся бы в лицо тому человеку. Но Джулиана изменила его жизнь, его самого.
— Простите, — прошептала она, когда спазмы перестали душить ее. — Я не знаю, что это на
меня нашло.
В этот миг она позавидовала Розамунд, рядом с которой находилась внимательная, заботливая Хенни. Какой стыд! Ее вырвало в присутствии мужчины, человека, с которым ее связывают любовные отношения. Джулиане захотелось провалиться сквозь землю, тем не менее чувствовать на своей спине его руку было необыкновенно приятно.
— Не извиняйся, — тихо сказал Тарквин, смачивая полотенце теплой водой из кувшина. Он вытер рот и подбородок, деловито и ласково, и, когда Джулиана взглянула ему в глаза, она не заметила в них ни тени гнева и недовольства. Тарквин отложил полотенце, взял ножницы и принялся разрезать ленты и подвязки, на которых держалось платье.
Через несколько минут Джулиана была полностью обнажена. Тарквин безжалостно кромсал ее платье, потом рубашку, нижнее белье. Она сама стянула с себя чулки и бросила их на кучу изуродованной одежды, которая валялась у ее ног. Но вдруг ей стало неловко, и она пожалела о том, что отказалась от услуг Хенни. Она не знала, куда деть руки, попыталась было закрыться ими, понимая, что это желание абсурдно. Откуда вдруг такое смущение перед человеком, с которым она была так безгранично близка? Как будто он не знал каждый изгиб ее тела, никогда не касался ее кожи, как будто его губы и язык никогда не проникали в самые потаенные уголки, как будто его плоть не входила в ее лоно, как будто он не обладал ею!
Тарквин смотрел на удивление бесстрастно. Очевидно, он напросился к ней в горничные не потому, что искал близости, а потому, что искренне беспокоился о состоянии ее здоровья. Но от этого Джулиана не чувствовала себя менее стесненно. Она все на свете готова была отдать за то, чтобы сейчас рядом с ней оказалась Хенни или другая служанка. Любая женщина, принимать услуги которой она смогла бы со спокойной совестью.
Стук в дверь заставил Джулиану вздрогнуть от неожиданности и в ужасе взглянуть на Тарквина. Он протянул ей халат и жестом велел удалиться. Джулиана быстро спряталась и из своего укрытия наблюдала за тем, как в комнату вошли два лакея с фарфоровой ванной и кувшином с кипятком; за ними следовала служанка с бинтами, мылом, щелоком и целой горой толстых пушистых полотенец.
Никто из них не произнес ни слова. Никто не взглянул ни на графа, ни в тот угол, где пряталась Джулиана. Граф отошел к окну и, скрестив на груди руки, смотрел за приготовлениями к омовению. Вскоре слуги удалились, и Джулиана вышла из-за кровати.
— Сначала я вымою тебе руки и перевяжу их, — сказал Тарквин, подходя к умывальнику.
— Но как же я смогу мыться с забинтованными руками? — удивилась Джулиана.
— Я сам тебя помою, крошка, — ласково улыбнулся Тарквин, совсем как прежде, когда они в последний раз были вместе: тогда Тарквин показался ей необыкновенно близким и исполненным самых высоких чувств человеком. Тогда, казалось, ей удалось заглянуть в его сердце. О чем он думает, что чувствует теперь? Джулиана была в полнейшем замешательстве. Тарквин указал ей на табурет около умывальника:
— Садись и давай сюда свои руки.
Умело и аккуратно, как опытная сиделка, Тарквин вымыл ей руки, промокнул истертые в кровь ладони мягким полотенцем и забинтовал их, зубами затянув узелки на запястьях. Он в не меньшей степени, чем Джулиана, был удивлен своими внезапно открывшимися способностями ухаживать за больными и гордо улыбался, довольный результатом своих трудов.
Джулиана закусила нижнюю губу.
— Вы беспокоились обо мне, когда узнали, где я нахожусь? — Уже задав этот вопрос, Джулиана пожалела о своей несдержанности.
— Садись в ванну, — велел Тарквин. — И держи руки подальше от воды.
— Вы мне не ответили, — настаивала Джулиана, обидевшись на такое пренебрежительное отношение к себе, и переступила через край ванны. Она вдруг поняла, что никогда прежде не задавала графу вопрос серьезнее, чем этот.
— Я врагу своему не пожелал бы оказаться в том месте, — невозмутимо ответил Тарквин. — Может быть, ты все же сядешь? А то вода остынет.
Джулиана послушалась, но ответ графа не удовлетворил ее. Она обиженно смотрела прямо перед собой. Тогда Тарквин взял ее за подбородок и взглянул ей в лицо.
— Я никогда в жизни так не волновался, — сказал он. — Ты перепугала меня до полусмерти, Джулиана. Этого еще никому не удавалось. Запомни, если ты еще хоть раз сыграешь со мной подобную шутку, я навсегда отобью у тебя охоту шутить. Тебе понятно?
Он вылил ей на голову кувшин горячей воды. Джулиана фыркнула и запрокинула мокрую копну волос — ей хотелось видеть его лицо, на котором сияла улыбка. Довольная такой причудливой смесью эмоций, Джулиана наклонила голову и отдалась во власть его сильных, умелых рук.
Она поморщилась от запаха щелока, когда Тарквин энергичными движениями стал втирать ей его в голову. Но настоящая пытка началась, когда он стал растирать ее тело губкой, не пропуская ни единого дюйма кожи, которая тут же покраснела.
Когда он коснулся намыленной губкой ее груди, Джулиана чуть заметно вздрогнула. От Тарквина не укрылось это движение, и он подумал, что, по его подсчетам, Джулиане уже давно пора было забеременеть. Очевидно, она молчит и не догадывается, что у него могут быть свои соображения по этому поводу. Он тихо улыбнулся про себя, но решил не заводить об этом разговор прямо сейчас. Всему свое время, а теперь ей нужно ложиться спать.
— Ну вот, по-моему, ты отмылась, — сказал он. — Слава Богу, ты не слишком долго пробыла в Брайдвеле, чтобы подцепить паразитов. Вылезай из ванны. — Тарквин потянулся за полотенцем.
Джулиана ступила на ковер, и Тарквин принялся вытирать ее так нежно и осторожно, как будто она была фарфоровой куклой, которую он боялся разбить. Закончив эту процедуру, Тарквин надел на нее ночную рубашку и сказал:
— Теперь ложись и расскажи мне наконец о том, что за безумная фантазия заставила тебя отправиться в этот вертеп среди ночи.
— «Безумная фантазия»! Как вы можете так относиться к этому? — Смущение и усталость мгновенно были забыты, и Джулиана набросилась на графа, негодующе сверкая глазами. — Я бьюсь над тем, чтобы помочь этим несчастным женщинам изменить к лучшему свою жизнь, а вы называете это бредовыми фантазиями! — Презрительный взгляд Джулианы обжег его. — За стенами этого дома простирается мир рабов… рабов, живущих тем, что они удовлетворяют ваши прихоти. Разумеется, не в ваших интересах бороться за их освобождение!
Джулиана отвернулась от Тарквина, всем своим видом показывая, что на его понимание важности этой проблемы рассчитывать не приходится, и полезла в кровать.
- Предыдущая
- 86/96
- Следующая
