Единственная для черного дракона (СИ) - Александрова Марина - Страница 15

На мгновение Каас замерла, точно собираясь с мыслями, и тяжело вздохнула.

— Демоны не простужаются, — на грани слышимости, сказала она.

Последнее замечание Каас заставило напрячься и меня. Как бы там ни было, но я твердой рукой взяла поднос и направилась в хозяйскую спальню. Постучав для порядка в дверь, я осторожно приоткрыла её и вошла внутрь. Риман спал. Его лоб был покрыт испариной, а дыхание казалось каким-то свистящим. Невооруженным глазом было вино, что ему и впрямь очень плохо. Этот огромный мужчина дрожал, словно осенний лист на ветру. Но меня заставило настороженно замереть как раз то, что было видно далеко не всем. Его обычно такая крепкая сияющая энергетическая структура, что оплетала каркас тела, сейчас казалась выцветшей, точно высохшей. В какой-то момент дыхание Римана участилось, и я бестолково наблюдала за тем, как крохотная ниточка отделилась от основной структуры, чуть вспыхнула и просто растворилась в воздухе, будто это был клочок бумаги, охваченный огнём.

Я осторожно приблизилась к постели медведя и поставила поднос на прикроватную тумбочку.

— Риман, — позвала я, — Это я — Фэй. Я принесла бульон. Тебе нужно поесть.

Как и ожидалось, медведь и не думал просыпаться. Я осторожно дотронулась до его лба.

Я знала, что он будет горячим, но почему-то вместо жара почувствовала холод. Какой-то ужасающий, пробирающий до самых костей, холод. Я тут же одернула руку. Осознание пришло столь же быстро, как и незнакомые ощущения — этот демон вот-вот умрет. Я просто знала это. На каком-то глубинном уровне видела и чувствовала, что в себя Риман уже не придёт.

— Твою ж мать, — вновь перейдя на другой язык, выругалась я.

Я мало знала демона, что лежал передо мной, но именно он когда-то вытащил меня из той зловонной канавы, где я умирала. Именно он без лишних сантиментов дал мне крышу над головой. И, кем бы я ни была в его доме, но он ни разу не попрекнул меня. Мне было действительно жаль его. Я не знала, от чего он разрушается на энергетическом уровне, но понимала, что зверь внутри него погибает. Как заворожённая, я смотрела, как кусочек за кусочком отрывается, вспыхивает и исчезает его суть.

Совсем скоро в коридоре послышался шум и топот ног. А ещё через мгновение, дверь в комнату распахнулась и на пороге возникла непривычно растрёпанная Каас, а вместе с ней и мужчина средних лет.

— Вот, вот, господин Верзан, прошу, осмотрите его! Помогите, прошу, только скажите, что нам делать?

— Для начала — успокоиться, — спокойно сказал мужчина, подходя к кровати Римана.

Господин Верзан был невысокого роста, немного сутулый мужчина с уже седеющим волосами. Несмотря на возраст, он был одет в элегантный и в то же время скромный костюм. Добротный, как сказала бы Каас. Да, пожалуй, весь его вид можно было охарактеризовать именно так. В энергии господина Верзана безошибочно угадывалась волчья суть.

Он лишь едва коснулся лба Римана, а я воочию увидела, как поползли голубоватые нити от руки Верзана, окутывая тело медведя. В комнате воцарилась тишина.

— Каас, — через какое-то время заговорил он.

— Да, — тут же с готовностью отозвалась женщина.

— Всё сложно, — кое-как процедил он.

Это видела и я. Только вот Верзан не спешил озвучивать то, что я и так уже поняла. Похоже, у него были несколько иные мысли.

— Я кое-что напишу, пусть девочка отнесёт по адресу…

— Что? Конечно, она отнесёт, но прошу вас, помогите ему! Скажите, что мы можем сделать?

Казалось, врач забыл о существовании Каас, пропуская мимо ушей её причитания. Он подошёл к столу, достав из своей сумки лист бумаги, и начал писать.

— Вот, — протянул он мне аккуратно сложенный лист бумаги. — Вишнёвая улица, двадцать три, запомнишь? Знаешь, где это?

Я лишь примерно представляла, но, в конце концов, всегда можно спросить, поэтому я живо закивала и взяла письмо.

— Поспеши, Фэй, — дрожащим голосом обратилась ко мне женщина, чуть сжав моё плечо.

Уже войдя в нашу с Каас комнату, чтобы взять свою куртку, я тут же развернула письмо.

«Срочно!»

Именно так начиналось его послание, далее следовала какая-то диковинная неопознаваемая закорючка.

«Риман из рода Шада отравлен. Яд не опознан. Требует расследования».

— Айдова впадина, — вновь вырвалось у меня, на теперь, кажется, довольно знакомом и родном языке.

Далее шла приписка про меня: «Ребёнок покажет дорогу».

— Конечно, ребёнок покажет, чего уж там, — засунув письмо в карман брюк, я нацепила куртку и вязаную шапку, которая закрывала даже брови, и поспешила искать нужный мне дом.

Слава богам, демоны мало интересовались бесами вроде меня и Каас, поэтому даже спустя четыре года моего пребывания в доме Римана, для кого-то вроде господина Верзана я была просто ребёнком без имени и возраста.

Пока я бежала по скользким и мрачным улицам города в поисках нужной мне улицы, я несколько раз поскользнулась и даже один раз упала в ледяную лужу. Талая вода тут же проникла под плотную ткань брюк, но казалось, я даже не почувствовала этого. Обычно я была очень ловкой, но сейчас я действительно была взволнована и совершенно не следила за тем, куда наступаю. Риман умирал. И во мне говорило сразу несколько личностей. Одна волновалась за медведя, что спас жизнь, приютил, дал жильё. Вторая была холодна и прагматична. Она же сейчас воскрешала в памяти строки книги, где говорилось о праве наследования. Каас даже после смерти Римана оставалась его имуществом и совсем скоро её унаследуют вместе со всем его имуществом. Право владения на меня заканчивалось вместе со смертью владельца… Совсем скоро я вновь останусь одна и мне нужно будет выживать как-то дальше одной.

«А, как же Каас?»

Вновь взволнованно спрашивала одна часть меня.

«Ты позволишь ей попасть к чужим людям?»

«Почему нет? Мы ничего не должны друг другу».

Отвечала та, другая, чьё сердце было спокойно и холодно, как вечный лёд северных пиков.

«Стоило бы подумать о себе? С такой внешностью, куда ещё ты сможешь приткнуться? Как сможешь выжить?»

И я понимала, что каждый из озвученных мною самой себе вопросов был справедлив. Но Каас… она стала для меня больше, чем кто-либо в этом холодном королевстве!

Совсем скоро на город опустились противные сумерки, разгоняемые лишь светом магических фонарей. Время от времени мимо меня проносились черные экипажи, тщательно скрывавшие демонов внутри. По улице то и дело сновали бесы вроде меня, спешащие по поручениям своих хозяев. В какой-то момент, я оказалась на совершенно безлюдной улице. Уж не знаю почему, но на Вишнёвой не было ни души, оттого было немного не по себе вышагивая по обнаженной мостовой в призрачном свете фонарей. Я невольно поёжилась.

Что это за место? Ведь за все четыре года не случилось ни одного поручения, что могло бы меня сюда занести. Конечно, их было не так уж много, но разве не должна я была хотя бы мимоходом слышать о каком-то важном учреждении на Вишнёвой улице?

Не успела я толком подумать, как мой взгляд упал на табличку, что висела на огромном каменном заборе.

«ул. Вишнёвая, 23»

«Верховный департамент».

Гласила следующая надпись. А под ней была приписка маленькими буквами.

«По делам государственной важности».

Выглядело это довольно странно. Почему болезнь Римана требовала вмешательства такого уровня?

Так или иначе, я поспешила найти вход внутрь, который конечно же был закрыт и представлял собой высоченные кованные ворота из темного металла. Ни стражи, ни просто слуг поблизости не наблюдалось. Конечно, такая холодрыга, кто захочет торчать на улице? Зато на стене рядом с воротами висела блестящая пластина, на которой высвечивался контур ладони, словно приглашая положить свою и проверить, что будет?

Глубоко вздохнув и в полной мере осознав, что поблизости ни души, я положила ладонь на пластину. Руку легонько кольнуло, и я тут же её одернула.

— Нужно просто перелезть их, — вслух подытожила я, поняв, что пластина не принесла никакого результата.